Похмельный синдром - Серегин Михаил Георгиевич. Страница 27

– Они пока ничего не могут точно сказать, – терпеливо-ласковым тоном сиделки ответила Юля. – Пойми, Эллочка, они диагностируют Костю. Дай им время. Они ведь люди, им нужно время, а нам – терпение.

Китаец удивился, обнаружив в несговорчивой Юле такую деликатную сердобольность. И тон голоса у нее стал совсем другим – нежным, мягким, как нагретый воск, участливым.

– О господи, господи, – запричитала Снежина, – но ведь прошло уже столько времени, как он?.. Я себе места не нахожу.

Она принялась беспокойно мерить шагами коридор. Китаец незаметно бросил взгляд на Сашу. Тот стоял поодаль и всем своим видом изображал одинокую грусть. Поравнявшись с сыном, Элла Юрьевна обняла его и уткнулась лицом ему в грудь. Он похлопывал мать по спине, глядя в пустое пространство выкрашенной голубой краской стены.

– Игорь Георгиевич, – обратилась Юля к мужчине в кожаном пиджаке, хранившему хладнокровное молчание, – что с Константином Семеновичем?

– Я бы сам хотел это знать, – спокойно проговорил он. – В течение дня он не жаловался. Пообедал с аппетитом, во Дворце культуры сначала шампанского выпил, потом – водки. Да и все пили.

– Игорь Георгиевич, – сказал Китаец, – мне нужно с вами поговорить.

– О чем? – округлил свои густые черные брови Игорь Георгиевич.

– Я расследую обстоятельства смерти Бондаренко…

– Милиция занимается тем же, – с легким оттенком пренебрежения ответил Игорь Георгиевич, – и, по-моему, пришла уже к версии убийства из ревности с последующим самоубийством. Постойте, вы же тот детектив, который… – Игорь Георгиевич сделал брезгливую гримасу.

Он мог не продолжать. Китаец и так знал, что тот имеет в виду. Он, Танин, соблазнил жену Бондаренко и таким образом явился причиной трагической развязки.

– Вас Гортун просветил? – усмехнулся Китаец.

– Не важно.

– И вы верите в официальную версию? – Танин пристально посмотрел на брюнета.

– У меня нет оснований не верить в нее, – холодно произнес тот.

– Дело в том, – вмешалась Юля, – что наш детектив считает, что Романа и Светлану убили люди, которые были заинтересованы в том, чтобы перехватить прибыльный бизнес моего бывшего.

– Тоже может быть, – равнодушно сказал Игорь Георгиевич.

– Я слышал, что Константин Семенович и Роман Сергеевич дружили.

Игорь Георгиевич кивнул.

– Я знаю, – продолжал Китаец, – что ими планировалась ярмарка под названием «Самовар», где ликеро-водочная продукция и изделия вашего завода продавались бы по заводским ценам.

– Верно, – нехотя подтвердил брюнет, – это был не единственный проект, который они задумывали сообща.

– Продажа водки по сниженным ценам невыгодна… -…прежде всего владельцам магазинов, – невозмутимо произнес брюнет.

– Вы – зам Снежина? – Брюнет кивнул. – Игорь Георгиевич, «Тарасовспирт» у нас в области – монополист по производству спирта и ликеро-водочных изделий? – напрямик спросил Китаец.

– С этим вам лучше к Михаилу Станиславовичу обратиться, – уклончиво ответил он.

– Я еще хотел спросить, – тонко улыбнулся Китаец, – что за человек этот Гортун, к которому вы мне советуете обратиться? Вообще, как личность?

В это мгновение дверь палаты распахнулась, и вышедший врач, мужчина солидной комплекции, со страдальческим выражением на лице обратился к ожидавшим:

– Ему сделали успокоительный укол. Он в порядке. Идите домой. Завтра, возможно, вы сможете навестить его.

– Что с ним, доктор? – ринулась навстречу толстяку в белом халате Элла Юрьевна.

– Все нормально. Язва поджелудочной железы. Обострение. Весна, – назидательным тоном произнес он. – Идите.

– Я хочу остаться с мужем! – воскликнула Элла Юрьевна.

– В этом нет необходимости, – вымученно улыбнулся врач, который вызвал у Китайца ассоциацию с мясником, – позвоните мне завтра. Вот мой телефон.

Он достал из кармана халата блокнотик, ручку и, вырвав лист, черканул несколько цифр.

– Таня! – крикнул он, обернувшись к палатной двери. – Где ты там застряла?

Послушная грозному окрику, из палаты вышла темноволосая медсестра. Сзади у нее, под белым колпаком, нависая над воротником халата, точно змея в клубке, повис огромный узел толстой косы.

Они зашагали по коридору к ординаторской.

– Ну, кажется, все обошлось, – ободряюще улыбнулся Игорь Георгиевич, – Элла Юрьевна, пойдемте.

– Я хочу на него посмотреть, – уперлась она.

– Но к нему все равно не пустят, – обняла за плечи жену Снежина Юля.

– Как так – не пустят? – не поддавалась та на уговоры.

– Мама, – подлетел Шурик, – врач же сказал: папе сделали укол, он спит. Дал тебе телефон. Позвоним завтра.

– Я с утра могу подъехать прямо сюда, – сказал Игорь Георгиевич.

– Пойдем, – Шурик приобнял мать за плечи и повел по коридору.

Зам Снежина, Танин и Юля двинулись следом. Когда Элла Юрьевна, Шурик, Игорь Георгиевич и Юля уселись в «Мерседес», Танин все еще стоял на небольшой площади перед больницей и смотрел, как черная махина плавно трогается с места. Перед этим в гардеробе он еще раз обратился к Игорю Георгиевичу с просьбой о разговоре, но тот, сославшись на занятость, предложил Китайцу позвонить ему в понедельник.

Проводив взглядом «Мерседес», Танин вернулся в джип.

– Ну что? – Перепелкин сгорал от любопытства.

– Ничего. Язва поджелудочной железы вроде бы. Не нравится мне все это.

Танин закурил.

– Почему не нравится? – пожал плечами Перепелкин. – Константин Семенович – человек уже немолодой. В его годы и не то еще заболит.

– Слишком все вовремя происходит, – задумчиво произнес Танин. – Из двух людей, которые пытаются организовать ярмарку, где продавалась бы продукция их предприятий по заводским ценам, один погибает, а у другого – язва.

– Ладно, Китаец, – хмыкнул Алик, – поехали, упадем в какой-нибудь кафешке, и за рюмкой супа я тебе кое-что расскажу. А потом ты решишь, стоит ли со мной дружить.

– Заедем только во Дворец культуры, – Танин щелчком выбросил окурок в окно, – здесь больше делать нечего.

Оставив машину прямо у главного входа, Китаец быстро прошел в зал, где действо было в самом разгаре: участницы конкурса дефилировали в купальниках. Он нашел Ольгу на своем месте и, чтобы не мешать очередной раз зрителям, показал ей жестами, чтобы она вышла в проход.

– Куда ты пропал? – морща нос, спросила Ольга.

– Я должен срочно уехать, – озабоченно произнес он. – Могу подбросить тебя домой сейчас, или потом тебе придется добираться самостоятельно.

– А ты куда?

– У меня дела.

– Тогда отвези меня домой, – вздохнула она.

Танин доставил Ольгу к ее дому, вяло попрощался и сел в машину.

– Куда поедем? – спросил он Алика.

– Ты знаешь, здесь недалеко есть одно местечко, – таинственно произнес Алик, – называется «Старая лошадь». Поехали покажу.

Танин тронул машину.

– «Старая лошадь»? – переспросил Китаец. – А что же там наливают, интересно?

– Не то, о чем ты подумал, – усмехнулся Алик. – К тому же там прекрасная музыка.

– Может, поедем ко мне? Возьмем коньячку, закуски. Лимон у меня есть, музыка – тоже.

– Нет, Танин, – покачал головой Перепелкин, – когда я отдыхаю, мне нужно, чтобы за мной ухаживали. А у тебя кто будет за мной ухаживать, ты?

– Ладно, поехали, – согласился с доводами Алика Танин.

В баре «Старая лошадь», куда Перепелкин привел Китайца, было довольно тесно. Они с трудом отыскали свободный столик в самом конце зала, и к ним тут же подошла официантка.

Пока его приятель делал заказ, Китаец осматривал помещение. Это был небольшой уютный зальчик со сводчатым потолком, выдержанный в стиле американского салуна, в которых любили проводить время первые переселенцы. Вдоль одной стены размещалась стойка, за которой бармен в ковбойской шляпе смешивал коктейли. Другие стены украшали различные ковбойские атрибуты вроде лассо, сапог со шпорами, бутафорских пистолетов и таких же шляп, какая была на голове у бармена. Играла негромкая музыка в стиле фанк, фолк и рок. К удивлению Китайца, публика была довольно солидная, за исключением двух молодых пар, которые смогли позволить себе такое дорогое удовольствие.