Похмельный синдром - Серегин Михаил Георгиевич. Страница 29
– Красное двухэтажное здание с левой стороны, – пояснила она, – сами увидите.
– Спасибо, – с улыбкой кивнул он. – А как зовут директора?
– Михаил Абрамович, – подсказала тетка, – Жидков.
Китаец миновал вахтера – бравого парня в военном бушлате, который придирчиво его осмотрел, – и через двор, где стояли несколько автоцистерн, дожидавшихся погрузки, прошел к конторе. В отличие от проходной, отделкой не блиставшей, контора, особенно второй этаж, где находился кабинет директора, была выдержана в соответствии с лучшими стандартами евроремонта: черно-белые каменные полы, выложенные плиткой в шахматном порядке, отделанные светлыми панелями стены, темно-коричневые деревянные двери – все сияло безупречной чистотой.
По коридорчику Танин не спеша добрался до двойной двери с табличкой «Секретарь». За ней оказалась просторная приемная, обставленная темной офисной мебелью. На столе громоздился «пентиум» последней модели. Две двери, по правую и левую стороны, вели, очевидно, в кабинеты.
«Вот тебе и сельские труженики, – мелькнула мысль, – могут, если понадобится».
Он остановился посреди комнаты, решая, в какую из двух дверей постучать. Наконец шагнул к правой.
– Вы к Михаилу Абрамовичу? – услышал он за спиной высокий женский голос.
– Да, – он обернулся.
Из двери кабинета напротив вышла молодая круглолицая девушка в белой блузке навыпуск и черных брюках. Мелкие невзрачные черты лица компенсировались пышными, цвета спелой соломы волосами, забранными в два огромных хвоста, падающих на покатые плечи.
Встретившись взглядом с Китайцем, она потупилась.
– Представьтесь, пожалуйста, – девушка зарделась, протискиваясь между Таниным и столом, чтобы занять свое место.
Танин назвался.
– А как вас зовут? – непринужденно улыбнулся он.
– Альбина, – краска со щек Альбины стала расползаться на лоб и подбородок.
Она одернула блузку и доложила о посетителе директору, нажав кнопку селектора.
– Пусть войдет, – услышал Китаец усиленный динамиком голос и направился к двери.
В конце вытянутого кабинета стоял стол, за которым восседал грузный мужчина в дорогом сером костюме. Его толстые щеки и двойной подбородок были гладко выбриты, пухлые губы растянулись в подобие улыбки. Он с интересом смотрел на Китайца сквозь узкие очки в роговой оправе.
– Присаживайтесь, – он показал рукой на стул возле стола, достал короткопалой рукой сигарету из пачки и прикурил от настольной зажигалки.
Сделав несколько шагов к столу, Танин почувствовал в затылке холодок и обернулся. На него не мигая смотрел блондин с короткой стрижкой, сидящий в низком кресле за столиком, приткнувшимся сразу за дверью. Это был крепкий детина, на голову выше Китайца. Его пустые глаза не выражали ничего, кроме какой-то звериной злобы.
– Не обращайте внимания, – услышал Китаец голос Михаила Абрамовича, – это Паша, служба безопасности.
– Я так и понял, – Китаец устроился на стуле и достал сигареты. – Сейчас всем приходится заботиться о безопасности. Я немного в этом разбираюсь.
– Мне сообщили, что вы частный детектив, – со слащавой улыбкой произнес Жидков, фамилия которого совершенно не вязалась с его обликом.
Китаец молча кивнул и закурил.
– Может, вы объясните цель вашего визита? – не выдержал Жидков.
– Несколько лет назад, – начал Китаец, – этим заводом руководил Роман Бондаренко.
– И что же? – толстые короткие пальцы Жидкова нервно застучали по столешнице.
– Он погиб недавно, – сказал Танин, – точнее, в пятницу утром. Вы знаете о его смерти?
– Слышал. Ну и что?
– Я пытаюсь разобраться в причинах его смерти. Вы знали его? – без тени раздражения спросил Китаец.
– Немного, – кивнул Михаил Абрамович, – иногда встречались в высоких кабинетах.
– А последний раз когда вы его видели?
– Около недели назад, – Жидков бросил сигарету в пепельницу, – точнее, в прошлую пятницу.
– Не припомните, при каких обстоятельствах?
– Ну почему не припомню, – Жидков выпятил губы. – В приемной губернатора. Мне там приходится каждую неделю бывать: спирт – стратегический товар. Федор Алексеевич требует, чтобы я регулярно ему докладывал.
– Вы разговаривали с Бондаренко в тот раз?
– Нет, – вздохнул Жидков, – он вышел из приемной, мы поздоровались, и он сразу направился к выходу. Какой-то немного взъерошенный: видать, от главного нагоняй получил.
– За что? – поинтересовался Китаец.
– Я же говорю, мы с ним не общались даже, – Жидков достал новую сигарету.
– Вы с Бондаренко были конкурентами? – предположил Танин.
Жидков рассмеялся.
– Ну какие мы конкуренты, – развел он короткопалыми руками. – Наши пути не пересекаются даже.
– Не пересекаются, – кивнул Китаец. – Понятно. Тогда еще один вопрос. Этот завод – ваша собственность? – Нет, – усмехнулся Жидков и, прищурившись, посмотрел на Китайца, – не моя.
– А чья?
Косая челка упала на лоб директора, и он поднял руку, чтобы поправить ее.
– Какое это имеет значение? – напряженно глядя на Китайца, спросил он. – «Краснооктябрьское» – закрытое акционерное общество. Список акционеров не подлежит разглашению.
– Ладно, – терпеливо улыбнулся Китаец, – я задам вопрос по-другому. – У Чеботарева есть акции «Краснооктябрьского»?
– Слушайте, Владимир Алексеевич, кажется, – директор снова выпятил толстые губы, – вы действительно считаете, что ответ на этот вопрос поможет вам в расследовании?
– Если не хотите, можете не отвечать, – Китаец бросил сигарету в пепельницу, – я уже знаю ответ.
– Я вообще не понимаю, что вы здесь делаете, – побагровел Жидков. – Бондаренко, насколько мне известно, покончил с собой.
– Это официальная версия, – кивнул Китаец. – У меня есть своя.
– Думаете, Романа убили? – директор беспокойно заерзал на кресле.
– И не только его, – произнес Китаец, – но и его супругу. Скажите, Михаил Абрамович, – Китаец немного наклонился в сторону Жидкова, – у Бондаренко были конкуренты?
– Нет, – покачал головой директор, – в городе «Тарасовспирт» – единственное предприятие такого рода, если не считать мелких цехов.
– А в области?
– ЗАО «Краснооктябрьское», – сказал директор, – в ближайшей округе самое крупное после «Тарасовспирта». Но я уже сказал, что мы не конкуренты.
– Может, объясните поподробнее?
– Во-первых, мы продаем продукцию за границу, а «Тарасовспирт» в основном местным ликеро-водочным заводам, а во-вторых, мы производим спирта почти на порядок меньше, чем «Тарасовспирт».
– Интересно, – улыбнулся Китаец, – сколько спирта можно произвести на таком заводе, как ваш? Или это секрет?
– Ну, почему секрет, – снова закурил директор, – два миллиона декалитров в год. Если у вас больше нет вопросов…
Жидков сделал вид, что поднимается из-за стола, но только слегка приподнял с кресла свой мощный зад.
– Спасибо, я уже ухожу, – поблагодарил его Китаец.
Очутившись в приемной, он плотно прикрыл за собой дверь и с широкой улыбкой посмотрел на Альбину, чем снова вогнал ее в краску. В приемной, кроме них двоих, никого не было, и Китаец игриво наклонился к ней через стол и прошептал:
– Михаил Абрамович просил вас кое-что уточнить для меня, – он смотрел ей прямо в глаза.
– Что конкретно? – обреченно вздохнула она, словно кролик под взглядом удава.
– Михаил Абрамович велел вам достать реестр акционеров и уточнить, какое количество акций принадлежит Федору Алексеевичу Чеботареву.
– Мне и доставать не нужно, – встрепенулась Альбина, – я и так знаю, что Чеботареву принадлежит ровно семьдесят пять процентов акций.
– Но ведь это секрет? – спросил Китаец.
– Да-а, – неуверенно ответила Альбина.
– И поэтому ты мне ничего не говорила, – монотонно произнес Китаец. – У тебя шикарные волосы, – добавил он.
Когда она вновь обрела способность соображать, он был уже во дворе. Пройдя через проходную, Китаец вышел на улицу и направился к джипу. Через несколько минут «Массо» на большой скорости промчался мимо указателя, на котором название поселка было перечеркнуто диагональной линией.