Талисман отчаянных - Бенцони Жюльетта. Страница 66

– А справедливость – человеку! Вы сын этого негодяя, постарайтесь убедить его сказать правду. Я хочу только знать, где она находится, и ничего больше. Если хотите, я могу поклясться, что сохраню это в тайне.

– Чудесная клятва, – проскрипел Карл-Август. – Но мне плевать, я понятия не имею, где она.

– Вы лжете! Ведь это вы написали письмо! – загремел Альдо, сунув письмо под нос Карлу-Августу. – Постарайтесь не лгать хотя бы раз в жизни!

– Можете верить, можете не верить, но я не знаю, где она.

– Быть такого не может!

– Тем не менее я говорю правду. Они проявили осторожность, сочтя, что мне лучше не знать, куда ее поместят.

– Кто это «они»? Вы главарь банды негодяев, и от вас скрывают самое важное?

– С чего вы взяли, что это самое важное? В нашей… компании… друзей каждый делает свое дело, не делясь с остальными. Я понятия не имею, какова судьба этой женщины и…

– Мне надоело слушать вашу гнусную ложь, – побелев от гнева, процедил Адальбер. – Из-за вас мы теряем драгоценное время, а оно не терпит, как вы сами написали в своем письме!

И он готов был снова вцепиться в горло Карлу-Августу, но Гуго снова вмешался:

– Если вы сейчас его убьете, он уже ничего не скажет! Отец! – обратился он к Карлу-Августу, – вполне возможно, вы говорите правду, но ведь у вас должны быть какие-то сведения о План-Крепен! Вы же можете сказать нам хоть что-то о ее участи!

– Могу, – согласился Карл-Август после недолгого молчания. – «Она там, откуда нет надежды на возвращение»…

Значительность этих нескольких слов пронзили ужасом всех участников драмы, что разыгрывалась на подмостках замка Гранльё, затерянного среди лесов. Тон, каким фон Хагенталь их произнес, не оставлял никаких сомнений. Он верил в то, что открыл своим гостям. Госпожа де Соммьер осенила себя крестным знамением.

– А уверены ли вы, что ваш приказ исполнен? Несмотря на то, что вы главарь этой банды?

Фон Хагенталь язвительно усмехнулся:

– Кто может быть в чем-нибудь уверен? И что значит главарь? За кого вы меня принимаете? За Мандрена [20]? За Картуша [21]?

– Ни за того и ни за другого. Первый был благородным человеком, контрабандистом, который объявил войну налогу на соль. Второй – заурядным вором. Но оба при этом удостоились посмертной славы.

– Да, я не имею с ними ничего общего. Я коллекционер. Такой же, как вы.

– Я привык платить за то, что покупаю.

– Еще совсем недавно на такие пустяки никто и внимания не обращал. Да и в наше время каждый действует, как считает нужным, не ставя в известность кого бы то ни было. Главное – выбрать направление и уметь договориться.

– Стало быть, посмертная слава вам не грозит, – сказала маркиза, не скрывая презрения. – Но беда в том, что у всех нас, кто приехал в ваш дом, устарелые представления о жизни и дружбе, и я возвращаюсь к вопросу, с которого начала: где моя кузина? Здесь должен находиться хоть кто-то, кто знает о ее судьбе. Женщина или мужчина, которые везли ее в тайное место или сопровождали ее.

– Напрасно вы мне не верите. Недаром сказано: если хотите что-то спрятать, храните это на виду.

– Я вас не совсем понимаю, – заметил Гуго. – Но я действительно не могу вам помочь…

– Твой кодекс чести так устарел, Гуго! Тебе нравится думать, что Карл Смелый возродился в тебе, и, за неимением придворных и армии, ты хочешь вести себя как одинокий принц. Рыцарь ночи, о котором грезят девушки!

– Я всего лишь христианин, который старается жить по законам Господа.

– Так ступай в монастырь! Там ты сможешь молиться над останками твоего кумира.

– Да, в монастыре я закончу свои дни, но пока я дал клятву очистить этот прекрасный край, наш родной Франш-Конте, от грязи, которая его марает!

Фон Хагенталь расхохотался.

– Как он это сказал! Надеюсь, вы запомните его благородный тон и гордый взгляд?! Бедняга принимает себя за Великого герцога Запада. Настало время вернуть его на землю. Для начала…

Барон с небрежным видом сделал несколько шагов и подошел к стене, которую «облагораживал» портрет средневековой дамы, вдыхающей аромат розы. Панель с портретом сдвинулась, худая фигура барона скользнула в щель, и панель встала на место, предоставив гостям возможность наслаждаться хохотом хозяина.

Трое мужчин ринулись к панели. Они обследовали каждый сантиметр стены, но, увы! – не открыли тайны механизма.

– Только этого нам не хватало! – разъярился Лотарь. – Еще и стены здесь с сюрпризами! Теперь понятно, почему было затеяно столько работ в замке, который вовсе в них не нуждался. Госпожа де Гранльё была женщина со вкусом и никогда ничего не прятала.

– Что теперь будем делать? – спросил Альдо.

– А что мы можем, как не вернуться обратно? Первый ход мы сделали, но прежде чем делать второй, нам нужно отвезти дам домой.

– И меня тоже? – спросила Мари.

– И вас тоже. Если вас здесь оставить, то, вполне возможно, и вы исчезнете в самом скором времени. А мы никогда не желали вам ничего дурного, – подытожил Лотарь.

– Но что вы все-таки намерены делать? – спросила госпожа де Соммьер.

– Думаю обратиться к капитану Вердо. Его нужно поставить в известность о нашем сегодняшнем визите.

– Тем более что барон почти что признался, что стоит во главе криминальной банды. Затем… А где, собственно, Гуго?

– Исчез так же, как и его батюшка. Мне, право, кажется, что в этом замке ходов словно дырок в сыре, и если знать обо всех, то можно исчезать и появляться где захочешь.

– А что если мы проведем небольшую экскурсию по замку? – предложил Альдо. – Мадемуазель де Режий будет нашим гидом. Она хоть немножко, да знакома с ним, ведь она собиралась здесь жить в качестве жены и хозяйки.

– Я знала замок при госпоже графине. И здесь было гораздо красивее, чем сейчас. У барона отвратительный вкус, и мне меньше, чем когда-либо, хочется здесь жить и хозяйничать.

– Ограничьтесь ролью гида, – посоветовал Адальбер, проверяя заряд своего револьвера.

– Отличная мысль, – одобрил Лотарь. – Подайте мне руку, Мари, и ведите нас.

Альдо взял под руку тетушку Амели, и они, следуя друг за другом, вышли из столовой под недоуменным взглядом неподвижного слуги. Неподвижного, потому что он уважал силу оружия. Уходя, Лотарь не забыл его спросить о владелице голубого фуляра и портсигара.

– Ее зовут мадемуазель Жанна, она приятельница господина барона.

– Жанна и дальше! Как ее фамилия?

– Не знаю, просто мадемуазель Жанна. Она не живет в замке. И вообще приезжает нечасто. Она приходится родней господину барону.

Посещение замка, на которое возлагалось столько надежд, выглядело все безотраднее. Ремонтные работы находились в самом разгаре, отделаны были только несколько комнат и все они были выдержаны в мрачном, неоготическом стиле.

– Что за идея! – неодобрительно оглядываясь, проговорила госпожа де Соммьер. – Особенно если собираешься жениться на молоденькой! Ужас, да и только! И если весь дом отделан в том же духе…

– Да нам что за дело! Но здесь должны быть рабочие. Где они? – спросил Альдо у их чичероне.

– Они живут в подсобном помещении все вместе. Они то ли из Чехии, то ли из Болгарии, не знаю точно. Среди них есть один, который выполняет роль переводчика.

Вскоре они поняли, что экскурсия ничего им не даст. Часть комнат была заперта на ключ, другие были заставлены ведрами с краской и козлами.

– Нам нужно разрешение на обыск, – вздохнул Лотарь. – Но мы не можем надеяться, что наш замечательный следователь его даст!

– И что вы предлагаете?

– Вернуться домой. Мы теряем время попусту. Не знаю, как вы, а я промерз до костей и не отказался бы от стакана горячего вина.

Делать нечего, они сели в автомобиль и уехали. На душе кошки скребли. Госпожа де Соммьер больше не скрывала ни своего огорчения, ни беспокойства.

– И опять ничего, – повторяла она беспрестанно, – возвращаемся ни с чем, а моя План-Крепен, быть может, вот-вот погибнет!