Америка. Чудеса здоровой пищи - Кингсолвер Барбара. Страница 48

В то лето, когда мне было одиннадцать лет, наша семья отправилась по своему ежегодному маршруту с нашей фермы в Виргинии в город Таксон. Мы проезжали мимо одного откормочного цеха за другим. Запах был для меня невыносим, а вид животных приводил в ужас: бедняги стояли на кучах собственных экскрементов, в такой тесноте, что даже не могли пройтись. Они могли только устало мычать и пережевывать зерно, смешанное с коровьими лепешками, под их ногами.

Когда я смотрела из окна машины на этих созданий, сердце у меня сжималось, а всякий аппетит пропал начисто. То, что я видела, казалось мне даже более жестоким, чем то, что происходит на бойне. Даже если это дивное существо предназначено к умерщвлению, все равно оно не должно жить в таких страшных условиях, в каких живут эти коровы. Когда мы приехали домой, я сказала родителям, что никогда больше не притронусь к мясу из откормочных цехов. Представьте себе, они со мной согласились и приняли такое же решение.

В ту осень глаза у меня открылись еще раз, в кафетерии нашей школы, когда я узнала, что большинство моих одноклассников на самом деле не хотят знать, что пережили их гамбургеры при жизни. Некоторые девочки за ланчем перестали садиться со мной за один стол, потому что им не понравились мои объяснения, почему я не ем соус к спагетти из мясного фарша или салат с острым мясным соусом, которые нам разносили официантки. Я не представляла, как это моим друзьям может быть наплевать на то, что мне кажется таким важным. К моему изумлению, они не только не выразили намерения менять свои привычки, но даже рассердились на меня. Я тогда получила хороший урок.

Никто (и я в том числе) не хочет слушать чужих советов насчет того, какую церковь посещать или как одеваться, тем более никому не надо советов, что ему следует есть. Еда — одна из наших самых интимных привычек, так что, очевидно, этот щепетильный вопрос ни к чему делать предметом дискуссий. Спустя восемь лет после той драмы в кафетерии я прекрасно понимаю, как была неправа, навязывая другим свою этику питания, пусть даже и друзьям. Недавно меня вывело из себя, когда кто-то заметил, что мне не стоит есть йогурт, потому что «если бы я была коровой, как бы мне понравилось, что меня доят?». И в то же время мы создаем свои личные моральные стандарты на основе имеющейся у нас информации, и большинство вовсе не хочет делать выбор вслепую.

Воротилы мясной и яичной промышленности в США принимают меры, чтобы в печать не просочились сведения о том, как они растят животных. Животные на предприятиях концентрированного откорма животных живут в ужасающем физиологическом напряжении.

Коровы, которые получают зерновую диету, существуют в стесненных условиях и, как правило, больны желудочными заболеваниями, чаще всего у них подострый ацидоз, ведущий к язве желудка и в итоге к смерти, хотя скот там, как правило, не доживает до момента естественной смерти. Большинство скота, выращиваемого в нашей стране, начинает свою жизнь на пастбище, но затем их отправляют в откормочные цеха. А куры и индюшки на птицефабриках часто вообще всю свою жизнь не видят дневного света.

С другой стороны, если скот оставлять на пастбище до самого конца, такой сорт говядины называется «травяной». Разница принципиальная.

И дело тут не только в гуманном отношении к животным: мясо и яйца животных на свободном выпасе часто имеют совершенно иной состав. В них намного меньше насыщенных жирных кислот и значительно выше содержание витамина Е, бета-каротина и омеги-3; яйца от куриц, которые паслись на травке, содержат вполовину меньше холестерина, чем те, которые взращены на птицефабрике, и в основном это холестерин, полезный для здоровья. Чем больше времени животное провело на пастбище, тем заметнее различие. Вдобавок у скота на фермах меньше риск заразиться бактериями, потому что питание травой позволяет сохранять нормальный уровень кислотности в желудке животного.

Ну, теперь вы знаете всю правду, решение за вами.