Десятый круг ада - Виноградов Юрий Александрович. Страница 30

На всякий случай он решил все же заглянуть в особняк, благо дорога от стекольного завода до Шварцвальда проходила рядом. Черный «мерседес» остановился у самого озера, к противоположному берегу которого примыкала стена зеленых берез. Двухэтажный деревянный дом с мезонином был обращен к озеру. От воды его отделяли клумбы цветов, декоративный кустарник вдоль узких аллей да крытая беседка у обрывистого берега, сейчас совершенно запущенные. Если с недельку хорошо поработать, то и сад, и сам особняк смогут быстро принять пусть и не былой, но вполне нормальный жилой вид. Место здесь красивое.

Штайниц не стал заходить в помещение. Машина развернулась и вскоре выехала на дорогу. Руководитель бактериологического центра тут же забыл об особняке, мысленно он анализировал предстоящие интереснейшие опыты на людях в стеклянной колбе. Завтра ее доставят в лабораторию, начнут монтаж. Пройдет немного времени, и он на практике в идеальных условиях, о каких только мог мечтать, сможет наконец-то проверить воздействие выработанных им болезнетворных бактерий на человеческий организм. Подопытные для его исследований уже готовятся в лагере № 2 под непосредственным присмотром гауптштурмфюрера Баремдикера.

С этими опытами Штайниц связывал свое будущее. Именно они сделают его гением немецкой нации. Он создаст уникальное бактериологическое оружие, с помощью которого можно уничтожить и целые народы, и просто неугодных нацистскому режиму, в том числе и ему, доктору Штайницу, личностей. Последнее Штайниц считал особенно важным. Локальное бактериологическое оружие строго направленного действия поможет ему убрать с дороги всех, кто попытается встать на его пути к верхней ступени иерархической лестницы третьей империи. Достаточно будет просто пожать недругу руку на каком-либо из официальных приемов или открыть в кармане пробирку с «прирученными» болезнетворными бактериями, и через определенное время жертва почувствует легкое недомогание, а потом сляжет в постель и уже никогда с нее не поднимется. Никакие светила медицины не смогут определить истинную причину смерти, по крайней мере в ближайшие несколько лет. А этого вполне хватит для достижения поставленных целей. Конечно, прежде чем «стрелять» бактериями в своих противников, следует обезопасить самого себя, то есть создать соответствующие антибиотики. Кое-что уже в этом направлении проделано, и небезрезультатно. Предстоящие опыты в колбе дадут положительный ответ на все вопросы.

Правда, иногда Штайниц задумывался — а нужен ли он будет начальнику РСХА доктору Кальтенбруннеру после создания оружия века? Конечно, он, Штайниц, не собирался сидеть сложа руки и предпринимал необходимые меры личной безопасности. Кальтенбруннеру он никогда не скажет, что созданное бактериологическое оружие предел его изысканий, он заинтересует начальника РСХА, жаждущего обладать более мощным средством массового уничтожения. Не откроет ему Штайниц и тайну «прирученных» бактерий. Ну, и в критический момент напустит на обергруппенфюрера свору самых страшных микробов. Фюреру придется лишь публично оплакивать любимого земляка, отдавшего жизнь за процветание рейха.

От размышлений Штайница отвлекло белое пятно, мелькнувшее в зелени деревьев: машина подъезжала к Вальтхофу. «Регина? И одна! Должно быть, вышла на прогулку», — узнал он девушку и приказал шоферу:

— Курт, остановитесь.

Курт беспрекословно выполнил приказание, свернув на обочину. Штайниц вылез из машины, махнул шоферу— поезжайте. Девушка, заметив гостя, приветливо помахала ему букетом полевых цветов.

— Добрый день, фрейлейн! — поклонился Штайниц. Он вплотную подошел к девушке, намереваясь поцеловать ей руку, но из-за куста выскочила рослая овчарка и предупреждающе зарычала. — О, да вы не одна… С таким сторожем не опасно ходить по лесу.

— Мне и без Рекса не страшно, — пожала плечами Регина. — Я здесь каждый кустик знаю…

— Сегодня прекрасная погода, не правда ли?

— Удивительная! — восторженно произнесла Регина.

Штайниц сделал неосторожный шаг к девушке, и овчарка тотчас глухо зарычала.

— Свой, Рекс! — строго прикрикнула Регина на овчарку.

Штайниц покосился на собаку:

— Хороший, породистый пес…

— И умница каких редко встретишь!

«Лучше бы этот умница сидел сейчас дома возле старого профессора», — с неприязнью подумал руководитель бактериологического центра о злобной собаке. А вслух произнес банальную фразу:

— Красиво у вас в Вальтхофе!

— Вам нравится?

— Очень. Какой чудесный белый ковер выткала природа! — окинул Штайниц взглядом поляну, сплошь усеянную белыми ромашками.

Регина обошла кусты.

— А вот вам желтый ковер из лютиков! А там красный…

— Это ваше любимое место?

— Да. Но самое любимое — одна лесная полянка. Она устлана великолепным ковром из мха. — Регина подняла лучистые глаза на своего собеседника. — Хотите, я покажу вам мою полянку? Она недалеко отсюда.

— Хочу, — согласился Штайниц. — Но… — он скосил глаза на следящую за каждым его движением овчарку, улыбнулся: — Рекс, видимо, думает, что я намерен похитить его обворожительную хозяйку. Право же, я сегодня не намерен этого делать.

Регина сняла с шеи розовую косынку и привязала ее. к ошейнику собаки.

— Неси домой, Рекс, — ласково потрепала она по морде овчарку. Собака лизнула руку хозяйке, преданно посмотрела ей в лицо и уселась у ног, не желая оставлять ее одну с чужим человеком.

— Домой, Рекс! — приказала Регина, и овчарка послушалась. Она предупреждающе гавкнула на Штайница и быстро скрылась в зелени кустов.

Они пробирались к поляне сквозь лесную чащобу. Регина вела своего спутника напрямик известной ей одной еле приметной тропинкой. Наконец лес расступился, и глазам Штайница открылась маленькая полянка, покрытая ровным слоем мха. Удивительный подбор цветов мохового покрова — от изумрудно-серого с налетом синевы по краям до золотисто-пунцового в центре — делал полянку сказочно красивой. Она чем-то напоминала уютную теплую комнату с зелеными стенами-деревьями, устланную цветастым ковром.

Регина сняла туфли и, осторожно ступая по мягкому чистому мху, прошла на середину полянки.

— Только королевы, наверное, ходят по таким коврам! — произнесла она.

— Если фрейлейн пожелает — она сможет ходить по самым лучшим коврам, — серьезно сказал доктор Штайниц. Выдержав недоуменный взгляд хозяйки лесной полянки, он добавил: — Фрейлейн Регина при желании может быть и королевой. Да, да! Я не оговорился. Королевой любого государства. Англии, например…

Регина театрально воздела руки к играющим на вершинах деревьев солнечным лучам.

— Королева Англии Регина Первая! — торжественно проговорила-пропела она и, смеясь, закружилась по полянке. — Вы очень добрый, доктор Штайниц! — остановилась Регина, часто дыша чуть приоткрытым ртом.

— Для вас я просто Вольфган! Называйте меня отныне так, — попросил Штайниц. — Ведь мы с вами друзья. Большие друзья, Регина.

— Да. Конечно… — девушка по инерции чуть было не повторила «доктор Штайниц». — Но ведь Англию еще надо завоевать! А доблестные немецкие войска до сих пор не могут покорить русских.

— И никогда не покорят, — спокойно сказал Штайниц. На его губах играла гордая усмешка.

Глаза Регины расширились от удивления, брови согнулись дугой. Она не понимала этих слов.

— Как же… как же так? Мы, выходит, не выиграем войну…

— Выиграем, обязательно выиграем, дорогая Регина! — В голосе Штайница прозвучала железная твердость. — Только не армия фюрера выиграет ее…

— А кто же тогда?!

— Я.

Регина вначале не нашлась что ответить. Доктор Штайниц, очевидно, считает ее глупым ребенком, если позволяет себе смеяться над ней. Как можно одному человеку победить русских, англичан и американцев, когда целая армия, миллионы немецких солдат под руководством самого фюрера не в силах справиться с одной Россией? Ну конечно же доктор просто шутит.

— Вы волшебник или маг? — спросила она, принимая остроумную, по ее мнению, игру, начатую Штайницем.