Мичман Изи - Марриет Фредерик. Страница 35

— Ура! Теперь побета путет за нами! — кричал Мести. — Пали вовсю, репята, целься точнее! Сейчас поднимется ветер! Эй, кто-нипуть, станьте у руля! Чёрт попери, что это?

Восклицание Мести было вызвано прямым попаданием ядра, пробившего правый борт их судна, с той стороны, откуда они не ожидали нападения. Джек и Мести подбежали к борту и увидели, что из-за мыса показались три испанские канонерки, которые и обстреляли их. Как оказалось, за мысом располагался порт и город Картахена, и канонерки были высланы оттуда на помощь корвету. К счастью для Джека, паруса их судна в этот момент наполнились ветром, иначе его корабль, вероятно, был бы захвачен ими и отведён в Картахену. Однако испанский корвет оказался в тяжёлом положении. Отрезанный от канонерок как судном Джека, так и «Гарпией», корвет, как только его паруса наполнились ветром, решил искать спасение в бегстве и, развернувшись носом в обратную сторону, попытался уйти на запад вдоль берега, держась поближе к земле. Тем временем канонерки продолжали обстреливать судно Джека: один залп, другой, и ещё одно ядро пробило борт, ранив двух матросов. Но когда испанский корвет обратился в бегство, «Гарпия» пустилась за ним в погоню, Джек последовал её примеру, и через несколько минут оказался вне пределов досягаемости пушек с канонерок, которые не решились поднять паруса и преследовать Джека. Ветер быстро крепчал, развевая зелёную юбку, но команда «Гарпии» была слишком занята, обмениваясь залпами с корветом, чтобы интересоваться цветом флага на гафеле его судна. Испанец хорошо защищался, к тому же ему на помощь пришла береговая батарея, однако корвет не мог здесь встать под защиту её орудий из-за отсутствия подходящего места стоянки, поэтому ему пришлось пройти на несколько миль дальше.

К полудню ветер снова начал стихать, и к часу дня совсем заштилило. Но «Гарпии» удалось приблизиться к испанскому корвету, сократив расстояние между ними до трёх кабельтовых, что позволило ей вести стрельбу по корвету и береговой батарее, состоящей из четырёх орудий. Джек воспользовался последними дуновениями бриза и тоже стал в полумиле от корвета. По совету Мести, они больше не стреляли, чтобы оставить «Гарпии» всю славу победителя, так как было заметно, что ответный огонь испанца быстро слабел. В три часа корвет спустил флаг, и «Гарпия», выслав на его борт десант и завладев судном, обратила огонь всех своих пушек на береговую батарею и вскоре заставила её замолчать.

Штиль затянулся. Команда «Гарпии» занялась приведением в порядок парусов и такелажа, которые сильно пострадали как на своём, так и на вражеском судах. Занимались также перевозкой пленных с призового корвета на борт «Гарпии», и за всей этой суматохой морякам было недосуг поинтересоваться, что за странный корабль стоит у них за кормой, ибо когда люди заняты, им некогда строить догадки, достаточно было и того, что корабль вынудил корвет повернуть и тем самым помог «Гарпии» захватить его.

Вся команда Джека, считая его самого, состояла из восьми человек, в том числе один испанец и два раненых матроса. Таким образом, в распоряжении Джека было всего четверо моряков, и у них доставало хлопот по уходу за ранеными, с закреплением такелажа и пушек, ремонтными работами, в связи с чем Джек не мог сразу же отправиться на борт «Гарпии». По мнению Мести, было бы неблагоразумным отплыть на «Гарпию», оставив на борту своего судна только двух матросов. Кроме того, Джек ещё не обедал и сомневался, что в мичманской каюте на «Гарпии» его вкусно угостят, поэтому он предпочёл заказать обед по собственному вкусу и пообедать у себя на корабле. И вообще, Джек не очень утруждал себя размышлениями на этот счёт и сказал, что поедет с докладом к капитану Вилсону после захода солнца. Были и другие причины, побуждавшие его не слишком торопиться на корвет: ему хотелось немного обдумать, что он скажет в своё оправдание и каким образом он сможет выгородить матросов, чтобы не навлечь на них слишком суровое наказание. С одной стороны, природная правдивость Джека побуждала его рассказать всё начистоту, а с другой — душевная доброта требовала от него утаить часть истины, умолчав о некоторых щекотливых подробностях своего плавания. У самого Джека не было особых причин для беспокойства — в его пользу будут говорить четырнадцать тысяч звонких оправданий в мешках, лежавших в сейфе на захваченном корабле. Что касается матросов, то их мужество и безупречное поведение во время схватки с врагом снимали с них часть вины за участие в бунте. Устав от волнений и тяжёлой работы за день, Джек прилёг подумать и думал до тех пор, пока не заснул крепким сном, и проснулся не на закате, как намеревался, а двумя часами позже. Мести не стал его будить, потому что и сам не торопился на корвет, «чтопы кипятить чай тля молотых джентльменов».

Проснувшись, Джек удивился, узнав, как долго он проспал. Он вышел на палубу. Было темно и по-прежнему тихо, но во тьме можно было легко различить «Гарпию» и испанский корвет, стоявшие на якорях в миле от них. Джек велел матросам спустить маленькую лодку и, оставив корабль под началом Мести, один отправился на «Гарпию». На её борту царила суматоха, все были заняты ранеными, пленными, ремонтными работами; лодки беспрестанно сновали от судна к судну, поэтому Джек причалил к борту «Гарпии» никем не замеченный, хотя этого не должно было бы случиться, учитывая, что служебный долг требовал от вахтенных заметить его шлюпку и окликнуть её. Джек поднялся на палубу, пройдя сквозь толпу пленных, собравшихся на корме для ужина. Джека было трудно отличить от пленных, так как на нём был короткий испанский плащ, точно такой, как и на большинстве пленных.

Джека забавляло, что никто его не узнал. Он спустился по трапу на нижнюю палубу и уже направился было к капитанской каюте, чтобы доложить о своём прибытии, как услышал крики малыша Госсета и звуки ударов верёвкой. «Провалиться мне на этом месте, если эта скотина Наглерс не порет Госсета, — подумал Джек. — Надо полагать, бедняге здорово доставалось от него, пока меня не было на судне». Закутавшись в плащ, Джек подошёл к окну каюты и увидел то, что ожидал. Он закричал сердитым голосом: «Мистер Наглерс, я буду вам очень благодарен, если вы оставите Госсета в покое!». Услышав его голос, Наглерс повернулся с линьком в руках, увидел в окне лицо Джека и, вообразив, что Джек вернулся с того света, чтобы наказать его, издал вопль и грохнулся без чувств на пол. Малыш Госсет, дрожа всем телом, уставился на окно, разинув рот от изумления. Довольный произведённым эффектом, Джек отошёл от окна и направился к капитанской каюте. Оттолкнув от дверей слугу, передававшего кому-то приказ капитана, он вошёл в каюту, где капитан Вилсон сидел за столом с двумя испанскими офицерами, и отрапортовал:

— Разрешите доложить, капитан Вилсон, мичман Изи прибыл на борт для прохождения дальнейшей службы!

Капитан Вилсон не упал в обморок, но вскочил на ноги, опрокинув стоявший перед ним бокал.

— Боже милостивый, мистер Изи, откуда вы взялись?

— С корабля, что стоит за кормой «Гарпии», — ответил Джек.

— С корабля за кормой? Что это за корабль? Где вы пропадали так долго?

— Это длинная история, сэр, — ответил Джек.

Капитан протянул руку и обменялся с Джеком сердечным рукопожатием.

— Во всяком случае, я рад вас видеть, мой мальчик. Теперь присаживайтесь и расскажите в нескольких словах, что с вами случилось, а позже мы выслушаем ваш рассказ поподробнее.

— С удовольствием, сэр, — сказал Джек, — мы захватили этот корабль в ту ночь, когда отправились на катере в рейд. Я неважный штурман, и наш корабль отнесло к Зифиринским островам, где я пробыл два месяца из-за нехватки матросов, но как только они нашлись, я снова отправился в плавание. Я потерял трёх матросов, которых сожрали акулы, и имею на борту двух раненых матросов, получивших ранения в сегодняшнем сражении. На корабле имеется двенадцать орудий, груз свинца и ситца, четырнадцать тысяч долларов в сейфе и три пробоины в борту, так что чем скорее вы пошлёте туда подкрепление, тем лучше.