Божество пустыни - Смит Уилбур. Страница 48

С тех пор как фараон подарил мне поместье Мечир на берегу Нила, мое увлечение выращиванием растений превратилось в одержимость. Этот чудесный сад в небе делал мои плодородные поля жалкими.

– Я люблю деревья и люблю зелень. Они радуют мое сердце и облегчают душу, – сказал я Фат Туру, когда мы стояли рядом и смотрели на воздушный сад.

– Царь Мардук любил растения, как ты, – сухо ответил Фат Тур. – И, доказывая это, разорил страну.

Я счел благоразумным заговорить о другом. Посол не знал, что в седлах моего каравана верблюдов хранится серебряный клад. Неосторожным словом мог бы сообщить царю Нимроду о существовании сокровища, а все правители в глубине души разбойники и жаждут сокровищ. У меня не было причин считать Нимрода исключением.

– Как доставляют воду к этим деревьям? – спросил я у Фат Тура.

– Механики царя Мардука создали винтовые насосы. – Он показал на бронзовые колонны, которые поднимались к верхней галерее сада от самой поверхности реки. Рассмотрев колонны внимательнее, я увидел, что они полые и все время тяжеловесно вращаются.

– Что заставляет их поворачиваться? – спросил я.

– Как видишь, на верху у них ветряные мельницы. Под поверхностью реки лопасти насосов, – объяснил Фат Тур. – Течение реки вращает винты внутри труб. Крутящиеся лопасти захватывают воду и поднимают вверх по трубе. – Он показал наверх. – Вон! Видишь?

Я посмотрел туда и увидел, как речная вода вытекает из труб и по канавам разносится во все части галерей внизу. Как и все прекрасные идеи, эта была очень проста. Я пришел в ужас оттого, что сам об этом не подумал. Как только я вернусь в свое поместье Мечир, первым делом займусь ее осуществлением. Применяя компост и удобрение, я вчетверо увеличил урожаи своих полей. И еще удвою их, подавая на поля воду с помощью таких винтов. Конечно, я не стану рассказывать всем в Фивах, что это не мое изобретение. Весь Египет считает меня гением. Незачем их разубеждать.

– А что за сооружение за садами?

Я показал на каменную башню, такую высокую, что она словно задевала облака, идущие со стороны Персидского залива.

– Это Облачная башня, посвященная богине Иштар. Ее тоже построил царь Мардук, после того как причислил себя к божествам. Он хотел жениться на богине Иштар. Как ты знаешь, Таита, Иштар – богиня любви, в том числе плотской, и военных побед. Именно этого жаждал царь Мардук. Он приказал построить башню, чтобы поразить Иштар своим богатством и могуществом и соблазнить спуститься в башню, где он мог бы на ней жениться. И впоследствии они стали бы править миром как супруги. К сожалению для них обоих, Мардук умер раньше, чем башня достигла задуманной высоты в триста локтей. Поэтому Иштар смогла воспротивиться искушению и не спустилась на землю.

Фат Тур усмехнулся такой иронии судьбы. Я улыбнулся вместе с ним.

– Что с башней теперь, когда Мардуку она ни к чему? – спросил я.

– Мардук завещал ее сыну, нынешнему царю Нимроду, с которым тебе предстоит встретиться. У Нимрода нет ни богатств, ни желания воплотить замысел отца и выманить Иштар на землю из небесной обители.

– Я слышал, о Нимроде говорят как о великом охотнике, который убил в Загросских горах свыше ста львов и сто огромных зубров, – заметил я. – Если он такой великий охотник, разве он не охоч до женщин? Почему он отвергает возможность поухаживать за богиней?

– Я думаю, ему ничего не хотелось бы сильнее, чем дарить наслаждение богине на своем ложе. У него репутация не только охотника, но и потрясающего любовника. Как жаль, что содержимое его сокровищницы не так велико, как его знаменитый уд.

Я взял Фат Тура за руку и отвел на левый борт баржи, откуда открывался лучший вид на дворец царя Нимрода. Размеры и великолепие здания на какое-то время захватили меня, потом мой взгляд устремился дальше и остановился на зиккурате, стоявшем выше по реке за дворцом.

Это тоже было огромное здание, втрое или вчетверо выше зиккурата в Халдейском Уре, в котором мы останавливались, достигнув Евфрата. Этот зиккурат был не пирамидальный, но скорее округлый. Терраса непрерывной спиралью поднималась вокруг главного здания от основания до вершины.

Фат Тур заметил, куда я смотрю, и сказал:

– Это храм Иштар, не путай его с Облачной башней. Замечательное место. Не могу выразить словами, какие церемонии проходят в его стенах. При первой же возможности отведу тебя туда, и ты увидишь все своими глазами.

– Ты пробудил во мне любопытство, Фат Тур, – заверил я.

– С удовольствием удовлетворю его, – загадочно улыбнулся он и указал на толпу нарядно одетых людей, стоявшую на причале под стеной дворца. – Сюда пришли вельможа Туггарта, главный дворцовый управитель, и другие высокородные придворные царя Нимрода, чтобы приветствовать тебя как посла фараона и носителя Печати ястреба. Это большой почет. Царь примет тебя в тронном зале своего дворца.

Я пошел по палубе обратно, туда, где стояли царевны в окружении рабынь и служанок. Ради собравшихся на причале – они внимательно наблюдали за нами – я низко поклонился царевнам, но одновременно шепотом напомнил, как им следует вести себя, представляя дом фараона Египта. Потом встал за ними, рядом с Фат Туром.

Гребцы подвели баржу к причалу, и я воспользовался возможностью рассмотреть знатных шумеров, поджидавших нас.

Я сразу заметил, что женщины, даже пожилые, все очень красивы и смотреть на них приятнее, чем на мужчин, что, кстати, справедливо для всех известных мне народов. Их смуглая кожа была блестящей и безупречной. У всех без исключения волосы черные, как полночное небо; глаза, тоже черные, как ягоды терна, искусно подведены. Даже самые молодые держались с привычным достоинством.

Мужчины были в основном рослые, с суровыми, свирепыми лицами. Крупные орлиные носы. Высокие скулы. Темные волосы до плеч заплетены в жесткие кольца. Длинные бороды волнами ниспадают до пояса. Доходящая до лодыжек одежда у мужчин и женщин – из тщательно выделанной шерсти.

Несомненно, это были благородные, воинственные и опасные люди.

С каменного причала на палубу проложили сложно украшенные сходни, и мы перешли на берег, где нас приветствовал вельможа Туггарта. Фат Тур стал переводчиком. Я скромно держался позади, не желая, чтобы хозяева узнали, что я хорошо владею их языком. Предстояли трудные переговоры, и я хотел использовать любые преимущества.

С пристани величественной процессией во главе с вельможей Туггартой мы направились в тронный зал дворца. Это была огромная комната с высоким сводчатым потолком. Стены украшали трофеи с полей битвы и с охоты. Судя по этой выставке, царь Нимрод действительно убил множество львов и зубров (что приписывали ему слухи). Воздух в зале был густым от запаха плохо выдубленных шкур и вываренных черепов животных и немытых, потных человеческих тел. Фат Тур предупредил меня, что шумеры считают мытье вредным для здоровья.

Когда царь Нимрод встал со своего трона из золота и слоновой кости, установленного на мраморной платформе, украшенной полудрагоценными камнями, я понял, что он выше своих придворных. Плечи у него оказались широкие, руки мускулистые. Когда он приветственно поднял правую руку и растопырил унизанные кольцами пальцы, я подумал: рука у него такая большая, что способна охватить всю мою голову. Он сверху вниз, с похотливым блеском в глазах, посмотрел на моих царевен, и я сразу понял, что он не только великий охотник, но и великий развратник.

Следующий час мы при помощи переводчиков обменивались расхожими и неискренними похвалами и пожеланиями. Потом царь Нимрод удалился, и нам показали покои, отведенные для нас во дворце на все время нашего пребывания.

Я с удовольствием обнаружил, что хозяева поняли, какая я важная и высокопоставленная фигура и показали это в выборе отведенных для меня покоев. Эти просторные светлые комнаты выходили на реку и храм Иштар рядом с дворцом. Покои были обставлены дорогой мебелью, сделанной из редкой древесины и экзотических материалов. Занавеси – из шерсти и драгоценного шелка. Ложе огромное, но неудобное. Я сразу решил спать в другом месте.