Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников - Вульпиус Христиан Август. Страница 19

— Знаком вам мир духов? — осведомился Ринальдо.

— Так же хорошо знаком, как знакомы мне вы.

— Но я же никогда не видел вас до того, как попал в Неаполь.

— Не сомневаюсь. Я вижу вас здесь тоже в первый раз. Но, тем не менее, я вас знаю.

— Так, значит, вы — ведьмак. Кто сказал вам, кто я такой?

— Моя наука.

— Вы, стало быть, проникаете мысленным взором в тайны? Вы общаетесь с духами?

— Сейчас я разговариваю с человеком, который, как я надеюсь, исправился, — сказал капитан, поднялся, уплатил по небольшому счету и ушел. У Ринальдо не хватило смелости последовать за ним.

То, что Ринальдо оказался в затруднительном положении, легко понять. Он долгое время стремился ближе познакомиться с этим странным человеком, а теперь страстно желал никогда бы его не знать. Так у человека всечасно возникают желания, исполнение которых приносит ему нередко горькие треволнения, которых он не мог себе представить.

— Этот человек, — бормотал Ринальдо себе под нос, — знает, кто я. Раскрыть тайну моего имени, отдаться во власть этого чудака? Кто же сей странный смертный, который называет земное сообщество чуждым ему?

Несколько дней Ринальдо только и делал, что обходил подряд все бульвары, все общественные парки и погребки, но так и не встретил вновь этого жуткого, всезнающего человека. Это вызвало у него еще большую тревогу.

Он уже собрался было покинуть Неаполь, и тут в одно прекрасное утро увидел корсиканца на приморском бульваре. Тот сидел на скамье под статуей, прислонясь к ее постаменту. Глаза его обращены были к небу, а руки он сложил на коленях. Можно было подумать, что этот человек всецело поглощен молитвой.

Ринальдо остановился перед ним, не смея беспокоить его, исполненного умиротворения. Только время от времени покашливал, потом закашлял громче и в конце концов стал напевать мелодию известной песенки. Капитан не шелохнулся. Казалось, прислонясь в неземном экстазе к камню, он сам обратился в камень.

Наконец Ринальдо надоело ждать, он подошел к капитану, встал рядом, положил руку ему на плечо и сказал:

— Господин капитан! Я рад опять видеть вас.

Капитан скосил глаза, повернул голову, увидел Ринальдо и задал ему вопрос:

— Что видите вы над собой?

— Чистый голубой эфир.

— Образ невинной души, единый цвет чистого духа. Сквозь глаза эта неземная форма духа проникает в сердце. Здесь место сбора прекраснейших радостей, что обретаются вне нас и все-таки в нас. Мы овладеваем ими. Небеса дарят нам их. И что такое цветущие нивы по сравнению с этим лазурным морем чистоты и ясности? Кто здесь бросит якорь, тот будет стоять в прекраснейшей гавани.

— Ваше воодушевление восхитительно! Но простите меня, я с нетерпением жду возможности поговорить с вами.

— Вы скорее смущены, чем нетерпеливы. Признайтесь — вы боитесь меня. Но вам нечего бояться. Я не инквизитор и не судья. А ведь это те люди, которых вам приходится бояться.

— А вы не ошибаетесь? — спросил Ринальдо. — Назовите мне мое имя.

— Оно стоит очень дорого. Его можно было бы продать как сокровище, будь я в затруднительном положении.

— Господин капитан! Одним словом: кто я?

— Человек, поставленный вне закона и внушающий всем страх, приводящий в ужас путешественников, знаменующий смертный час путников. Король притонов и властелин горных логовищ. Ты — Ринальдини…

Барабанный бой возвестил выход портового надзора. Мимо прошла компания офицеров, они поздоровались с Ринальдо и капитаном. Ведь все они были в какой-то степени знакомы, встречались в парках и погребках. Тут и там приподнимались шляпы, завязалась беседа. Ринальдо принимал в ней участие, но сердце у него бешено колотилось. И тут молодой бесцеремонный лейтенант спросил:

— А знаете ли вы, господин капитан, что все в здешнем обществе ломают себе головы над тем, кто вы? Вы — самая примечательная новость дня.

— О! — ответил капитан. — Я расскажу вам куда более примечательную новость. Вы ломаете себе головы над тем, кто я. А знаете ли вы, что здесь, в Неаполе, средь нас, пребывает пресловутый Ринальдини?

Ринальдо застыл, как громом пораженный. Офицеры недоуменно поглядели друг на друга. Все общество умолкло, словно у них отнялись языки.

Капитан достал табакерку, предложил каждому понюшку, захлопнул табакерку, повернулся и пошел к гавани. Никто его не удерживал. Все присутствующие переглянулись и задались вопросом:

— Что сие значит?

Ринальдо перевел дух и сказал, когда капитана уже не было видно:

— Ну-с, господа! Не дал ли достаточно ясно понять этот странный человек, которого никто не знает, кто он?

— Видит Бог, — отозвались два-три человека, — он сам и есть Ринальдини!

Пожилой полковник сказал:

— Мы не сбиры. Ловить Ринальдини — дело полиции. А если этот незнакомец и правда Ринальдини, так он должен знать, сколь далеко может заходить в саморазоблачении, дабы не попасть в положение, чреватое опасностью. Однако же нам следует зорко следить за ним. И должен признаться, судя по его поведению, я допускаю, что с его головой не все в порядке. А что, если он только внушает себе, будто он тот жуткий разбойник? Прежде всего, рекомендую вам, господа, хранить молчание! Нам следует внимательнее понаблюдать за незнакомцем и лишь потом решить, как нам к нему относиться.

Присутствующие одобрили замечание полковника. После чего компания отправилась в погребок, где все с удовольствием позавтракали.

Ринальдо был охвачен неописуемым волнением. Он не знал, как ему поступить. Покинуть Неаполь или остаться? Кто был тот человек, который, казалось, хотел пожертвовать собой ради него? Его предостережение все еще звучало в ушах Ринальдо, а его поступок казался атаману непостижимым.

Ринальдо напрасно повсюду искал капитана. Его нигде не было. Никто не видел его больше в Неаполе. Он исчез.

Но разговоры о том, что Ринальдини разоблачен, стали повсеместными. Дело пошло на расследование. Офицеры давали показания о том, что видели и слышали. Полиция выслеживала капитана. Но все ее усилия были тщетны. И теперь возникшие предположения, казалось, подтвердились: тот незнакомый оригинал был Ринальдини! Все теперь рассказывали друг другу забавные истории о нем и рады были, что видели его.

Но постепенно разговоры о Ринальдини стали затухать. Другие новости вытеснили их, а под конец и вообще о знаменитом разбойнике перестали говорить.

Однажды под вечер, примерно месяц спустя после того события, Ринальдо сидел у себя в комнате и бренчал на гитаре, сочиняя новую песню; тут дверь комнаты отворилась и вошла юная девица.

— Я правильно попала к господину графу Мандокини? — спросила она. — Я должна передать вам это письмецо. Его посылают вам прелестные руки.

Она подала Ринальдо письмо и села, не ожидая приглашения. Ринальдо прочел:

— Ты знаешь даму, которая написала это письмо? — спросил Ринальдо.

— Я служу ей.

— Кто она?

— Ее имя не может представлять для вас интереса, пока она сама не станет вам интересна. Тогда еще будет время назвать вам ее имя. Она сделает это сама, и прозвучит ее имя для вас куда отраднее, чем если бы его назвала я.

— Она красива?

— Дело только за вами, найдете ли вы ее красивой.

— Где могу я ее увидеть?

— Завтра во время заутрени в Сан-Лоренцо. На ней будет зеленое платье и черная вуаль. Золотая цепь обовьет ее шею, а букет цветов апельсинного дерева украсит ее грудь. Так вы, значит, придете?

— Я с удовольствием приду.

Служанка ушла. Но Ринальдо недолго оставался наедине со своими мыслями. Дверь в комнату внезапно отворилась, и вошел человек, укутанный в красный плащ.

— Ринальдо! Ты завтра не пойдешь в Сан-Лоренцо!