Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг. - Комаров Владимир Леонтьевич. Страница 74
Путь, пройденный сегодня, был очень труден и возможен только благодаря массам дресвы и лапиллей, одевающих лавы толстым слоем.
Больной наш совсем плох; по-видимому, у него воспаление брюшины вследствие простуды после одного из горячих купаний в Узоне. Ехать далее он не может, и мы остаемся здесь на гаревой лавовой площадке, окруженной россыпями и лавовыми стенами, так как ниже много травы и, следовательно, стоянка возможна. Сколько она продлится, неизвестно.
1 сентября. Со стоянки через высокий увал горы Крашенинникова видна в отдалении на N Кроноцкая сопка. От Кихпинича идет в сторону нашей стоянки и оканчивается как раз над нею высокий, совершенно черный отрог, ближайшая коническая вершина которого, по наблюдению В. П. Савича, парит (рис. 100).
Лавовые потоки этой долины, чередующиеся с полосами ольховника, сильно пересыпаны лапиллями. Растительность на них редкая и одиночная, еще слабо вышедшая из стадии первичного заселения. Перейдя лавы и полосу ольховника, я подошел к невысокому увалу, разделяющему долину на две параллельные (в левую из них и ушла речка, по которой мы спускались сюда с дола, пока не остановились перед стеной лав). Увал этот состоит из серой кристаллической породы с ясной сланцеватостью, благодаря которой она в осыпях распадается на ровные, плоские плитки. Под увалом, вдоль его подножия, проходит прямая, узкая долина с сухим руслом. Замечательно, что везде, где лавовые потоки идут по долинам, между ними и склонами долин всегда остается свободное пространство, которое они уже не занимают. Идя по этой долинке между лавами и сланцевым увалом, я у конца последнего встретил речку спуска, выходящую слева, уже значительной и с быстрым течением; за нею идут в несколько рядов более свежие и совершенно лишенные растительности лавовые потоки горы Крашенинникова. Тут же правее целая полоса талов свидетельствует о том, что и между сланцеватым увалом и лавами весной также бежит вода. Речка (рис. 101), выйдя из лав, низвергается с высоты около 2 саж. небольшим водопадом в виде одной струи. Она падает в правильный округлый бассейн среди лав (рис. 102), похожий на озерко. Далее речка делает колено и принимает в себя подходящую справа речку нашей стоянки, после чего уходит в узкий лавовый коридор влево. С места слияния двух речек видно, что ближайший конус Кихпинича явно насыпной и пускает из слегка притуплённой вершины своей струю пара. Пробуя идти вверх по притоку, я увидал, что он вскоре входит ненадолго в узкий коридор, промытый в типичных конгломератах, и взял правее его долиной ручья, вытекающего невдалеке из-под лав. Вдоль речки и ручья, несмотря на каменистый грунт, раскинулись пышные, болотистые благодаря ключам луговины. Этот очень короткий ручей вытекает среди круглой площадки между лавами в виде ключей, идущих каскадами по круглым камням, поросшим мхами, и образует затем ряд тихих заводей, соединенных узкими проточками с крутым падением и мшистыми берегами.
2 сентября. Положение без перемены. Посланные вчера вниз по долине разведчики вернулись с убеждением, что далее дорога открыта, хотя и были очень недалеко. Больной наш почти безнадежен. Он потерял сознание, стонет, пищи не принимает вовсе; перепробовав имевшиеся в моем распоряжении средства, я распорядился ставить ему все время согревающие компрессы на живот, что, видимо, облегчает его. Дежурят около него братья Кайдаловы (товарищи по палатке), очень недовольные выпавшим на их долю беспокойством, но все же делающие все необходимое. Настроение у всех весьма подавленное. Провизия уходит, охоты здесь среди лав никакой. Послать наверх, где мы убивали раньше оленей, по этой каторжной дороге, жаль и людей, и лошадей; силы их еще будут очень нужны для будущего, поневоле форсированного пути.
В. П. Савич взял с собой Плохих и предпринял восхождение на парящий черный конус Кихпинича, а я пошел осматривать более детально долину.
Вчерашняя речка ниже водопада и следующей за ней излучины течет между стенами лавы и очень крутой осыпи находящегося ниже конгломератового увала. Лава черная, блестящая, местами еще мало истрескавшаяся, за ней видна еще одна очень глубокая долина и уже только затем увал, составляющий продолжение подножия горы Крашенинникова в сторону моря. Между правым продолжением конгломератового увала и ольховниками долины стоянки идет большая гаревая площадь, на которой хорошо виден процесс задернования подобных мест растительностью. Еще правее, прямо от парящего конуса Кихпинича (этот конус для краткости я буду далее называть горой Савича, на память о восхождении его на эту гору), наперерез конгломератовому увалу, спускается мощная толща черных лав, сильно разбитых и разрушенных, но еще совершенно бесплодных. За стеной лав открывается довольно пологий спуск к морю, почти сплошь заросший густым морем ольховников. За ними видна полоса мягких увалов с каменной березой и сухими тундрочками, а близ самого моря раскинулась открытая тундра, уже пожелтевшая. Тундра эта разбита зелеными грядами деревьев на отдельные участки; видны также широкие устья речек.
В северном направлении тундра прорезана широкой полосой р. Кродакыг. Хорошо видны мыс Козлова и снеговая цепь гор массивного Кроноцкого мыса. С этого места кажется, что путь к морю открыт и нетруден.
Назад я вернулся, перерезав часть лавового поля, идущего от горы Савича, где нашел два или три растеньица альпийского щавеля (Oxyria digyna) и три-четыре одиночных, слабо развитых лишайника.
В. П. Савич взобрался, по своему обыкновению очень быстро, на вершину конуса, хотя это и далось ему не без труда, особенно в верхней трети подъема, где рыхлые породы этого насыпного конуса уже обледенели. На вершине оказался небольшой продолговатый кратер, около 20 саж. в поперечнике, заваленный дресвой и лапиллями; кругом со всех сторон из щелей шел пар -- где теплый, где горячий. Края кратера сложены красными, мало пористыми шлаками; исток лав, наиболее новый, выходит из него на NO и в долину выходит выше нашей стоянки. Близ вершины вода во впадинах и ключиках замерзла и даже среди дня не оттаивает; обледенелые камни склонов сильно затрудняют подъем; масса их разваливается и летит вниз при всякой попытке удержаться за них. Несколько на юг от первого кратера виден второй, много больших размеров, но полуразрушенный.
Порода, принесенная Савичем с края кратера, оказалась, по определению С. А. Конради, авгитовым андезитом; она кирпично-красного цвета, с беловатым налетом. "Под микроскопом много выделений зонального плагиоклаза со включениями стекла и много выделений авгита. Основная масса переполнена кристалликами плагиоклаза. Стекло окрашено непрозрачными продуктами железистых минералов в кирпичный цвет, выделения же бесцветны и свежи".
Лавы этой долины однородны, и образцы их, переданные С. А. Конради, также оказались авгитовым андезитом, но несколько другого состава и строения. "Черная шлаковая лава с газовыми порами до одного сантиметра. Плотная однородная масса с редкими выделениями сростков плагиоклаза и авгита. Под микроскопом темно-бурая, почти непрозрачная масса стекла, переполненная микролитами плагиоклаза и редкими зернышками авгита и магнетита. Крупные выделения плагиоклаза и авгита образуют сростки интерсертальной структуры со включением крупных зерен магнетита".
3 сентября дурная погода и небольшая катастрофа с сушилкой, которая загорелась, после чего пришлось перебирать все прессы с растениями, помешали мне идти куда-либо. Больному не лучше.
4 сентября моросит весь день благодаря проходящему со стороны моря туману, и вершины гор побелели от крупы или обледенения. Я взял с собой двоих рабочих и поехал искать путь через ольховники. Эта часть долины обрамлена старыми, уже давно застывшими лавами и вулканическими конгломератами, а частью и более свежими лавовыми потоками, идущими от горы Савича.