Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг. - Комаров Владимир Леонтьевич. Страница 76
В версте с лишним ручей, у которого наша стоянка, впадает в приходящую слева речку, очень быструю и сильно заваленную камнем; ширина ее 8--10 саж. В этом месте она протекает между крутыми стенами обширного размыва в толще увала, сложенного весьма рыхлым нагромождением различного вулканического материала.
За речкой целая роща стройных, но невысоких талов и первый, средней величины, тополь (ниже их уже много). Местность кругом вообще хорошо дренированная, сухая.
В. П. Савич с двумя рабочими ездили на разведку дальнейшего пути, сделали еще два небольших проруба в ольховнике и оставили протоптанный след по кратчайшему направлению, так как сами много плутали, прежде чем нашли выход к морю, благодаря ольховникам, густые стены которых мешают ориентироваться. Невдалеке от моря, на сухой тундре, они заметили медведя, собиравшего ягоды, и стали обходить его, но и на этот раз не посчастливилось: медведь заметил охотников и успел удрать.
Обсудив положение, мы решили везти далее больного, который все еще не может сидеть на лошади, на носилках, прикрепленных с помощью длинных жердей к седлам двух наиболее сильных и спокойных лошадей; хотя и ясно, что это очень замедлит движение, но все-таки будет лучше дальнейшего ожидания на месте, так как истощение запасов и приближение осени могут поставить нас в совершенно безвыходное положение. Жерди для носилок налаживали весь день, так как здесь очень трудно найти прямые, достаточно длинные и крепкие палки.
10 сентября мы наконец выступили к морю. Спустившись по ключику до реки, мы прошли немного ее правым берегом и свернули вправо, пересекая увал с его березниками на восток. Восточный склон Кихпинича, теперь хорошо видный и обращенный к морю, несет еще шесть снеговых пятен в средней части, тогда как самый гребень его совершенно бесснежен. Затем мы прошли прорубы в ольховниках и начали спускаться с увала, причем увидали море; ольховники, на конец, кончились и сменились березовым парковым лесом на увалах и сухими тундрами на ровных местах. В 5 1/2 верстах от стоянки мы подошли к краю обширной, длинной тундры, идущей параллельно реке до самого моря; от реки она отделена концом увала.
Гора Крашенинникова отсюда видна на NNW. От нее виден левее берега реки справа низкий ровный увал с березником, идущий почти вплоть до моря.
Пройдя сухую тундру, мы, не доходя до моря, свернули направо, пересекли сухое плоское русло и пошли, лавируя в зарослях мелкой березы и кустарников, частью по голой песчаной почве, частью по наносам из белой гальки, очевидно снесенной с южной части гребня Кихпинича. Можно подумать, что вся эта местность является одним сплошным стоком для весенних вод этой горы. Далее настоящая сухая река, выходящая из развалин осевшего древнего кратера Кихпинича, остатки которого еще заметны приблизительно на середине гребня этой горы. Сухая речка течет весной многими рукавами, теперь же вода есть лишь в одном из них, и притом в ничтожном количестве: это небольшая струя мутной, желтоватой воды. Лес по руслу этой реки во многих местах засох и стоит голыми бревнами, придавая пейзажу большую оригинальность, так как на белом поле гальки эти мертвые деревья сильно бросаются в глаза.
Далее влево, вдоль морского берега, открываются обширные, ровные и сырые тундры с массами крупных осок и пушицы. Вправо же тянется полоса березников, по-видимому на определенной пемзовой гриве. За тундрой виден уже невысокий береговой вал с редкими группами кустов кедровника и ольховника. Болота тундры не глубоки, с песчаным дном.
Затем мы проехали версты три краем тундры, после чего тундра стала делаться все мокрее. Здесь мы опять неудачно охотились на медведя и хотя обошли его с трех сторон, но он заметил нашу собаку и быстрыми, крупными скачками удалился в четвертую. Мы же взяли вправо и вышли в сырой редкий лесок из ольхи и талов и, пройдя еще версту, остановились на левом берегу реки, текущей с седла между Кихпиничем и Большим Семячиком и здесь на протяжении около трех верст текущей почти параллельно морскому берегу вдоль края тундры. Это р. Тихая. Берег ее весь в земляных обрывчиках, с редкими лишь отмелями на выпуклых вершинках многочисленных кривунов, и густо порос талами и высокой травяной растительностью. Кривуны этой реки очень круты, и у самой почти стоянки такой кривун уже срезан рекой, проложившей себе кратчайший путь через его основание, благодаря чему образовалась петлеобразная старица с озерками, болотами и осоковыми зарослями. Эта р. Тихая и есть та река, образующаяся у подошвы Семячинского дола, к которой мы пробовали спуститься 28 августа.
Вечером, несмотря на безветрие, шум моря все усиливается. Погода, по-видимому, установилась прочно. Наш больной заметно поправляется.
11 сентября, с утра, мы заняты пополнением запасов. Ловили рыбу в реке сеткой. Затем небольшая экскурсия по тундре в обе стороны от реки с целью выбрать наиболее удобную дорогу далее. Кстати, места эти, несмотря на свою отдаленность от обычного промыслового района, уже посещаются охотниками, так как в одном месте на берегу Тихой мы нашли в чаще берегового леса небольшую шайбу.
Выступили мы после чая и прошли около 3 верст по реке, сначала перейдя ее правым берегом, где путь далее оказался прегражден сильно замытыми и заросшими остатками стариц в виде узких и очень вязких канав. Затем шли по левому берегу краем тундры, где пользовались, как и вчера, медвежьей тропой и часто вязли. Видя, что параллельно реке идти все труднее, а до устья ее еще далеко, мы взяли наперерез через тундру прямо к морю и, пройдя полверсты по болоту, кое-где близкому даже к трясине, удачно вышли к внутренней стороне берегового вала, идущего здесь едва заметной грядой, обросшей брусникой, голубикой, морошкой, шикшей и пр.
Дюн здесь совершенно нет, зато береговые валы идут правильными параллельными четырьмя грядами и широки. Наружный вал -- в виде двускатной крыши, с обильной приморской растительностью (Elymus, Carex Gmelini, Ligusticum scoticum, Lathyrus maritimus и пр.), внутренние -- плоские; в лотках между ними часты болотца и даже озерки.
По твердому, поросшему плотным ковром шикшовника внутреннему валу очень хороший путь для вьюков, -- идут, как по большой дороге. Видя, что все наладилось, мы с В. П. Савичем поехали смотреть море. Прибой, несмотря на полное безветрие, очень силен и красив. На берегу, между прочим, мы нашли бутылку с парохода "Шилка", содержащую в себе записку с просьбой доставить ее командиру судна с точным обозначением места и времени, когда она найдена. Это, как известно, делается с целью определения морских течений. Вернувшись к каравану, я увидал, что люди чем-то сильно взволнованы; оказалось, что причиной опять медведь, за которым погнались наиболее рьяные охотники -- Плохих и Белов. Однако и на этот раз медведь не пожелал накормить нас, а переплыл через устье Тихой и счастливо для себя скрылся.
Подойдя к устью, мы быстро выяснили, что теперь -- прилив и придется для переправы обождать утра. Прибой теперь так силен, что валы доходят почти до гребня берегового вала и переливаются через кошку устья. Идя пешком по кошке и ведя коня в поводу, я был окачен одним из валов прибоя и еле убрался к основанию кошки. В самой реке приливная волна идет против течения и затопляет береговую полосу. Очевидно, что оба берега широкой здесь реки имеют по терраске, густо заросшей вейником.
Мы стали лагерем за береговым валом у берега речки, поставили метки и стали ждать отлива. От устья р. Тихой с наружного берегового вала видно мыс Козлова на О 71°, от него влево снеговую низкую цепь гор, мыс Ольга -- NO 52° и от него до самой Кроноцкой сопки ровную линию Сарая или дола и вершину Кроноцкой сопки на N 15°; сопка эта теперь опять получила типичный вид величественного, полного конуса, который мы наблюдали с первой стоянки на Кроноцком озере.
Самое устье р. Тихой построено так: подойдя к морю, река сильно углубляется и расширяется; к югу она дает параллельно морю небольшую лагуну, отделенную от прибойной полосы сравнительно широкой песчаной косой; между оконечностью этой косы и левым берегом Тихой лежит песчаный же островок, разделяющий здесь устье на два рукава; долина реки поворачивает круто вправо между широкой косой и узкой и низкой, покрываемой прибойными валами кошкой и выходит в море значительно правее внутреннего устья.