Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Шебаршин Алексей Леонидович. Страница 31

Выдохнув одной огромной грудью, толпа двинулась вокруг Чар Минара, сначала медленно, а потом все более ускоряясь, особенно ее передние ряды, на которые сзади напирала масса народу. Вскоре, впрочем, толпа успокоилась и медленно и плавно потекла вперед, словно река, на которой после бури прекратилось волнение. И кого только не было в этом людском потоке! Тысячи дервишей в едином позыве воспевали деяния пророка и его последователей; воины размахивали своими мечами и саблями; многие правоверные облачились в самые невероятные и пестрые одеяния, в то время как другие шли в жалких рубищах, нанося себе по плечам и спине удары плетью, чтобы разделить боль и муки зверски убитого Хуссейна. Какой-то человек, раскрасив свое тело под тигра, с отчаянным ревом бросался на толпу, которая встречала его прыжки криками дикого восторга. Некоторые напялили на себя овечьи шкуры, изображая медведей, другие уподобились обезьянам и с отчаянным визгом и ужимками подпрыгивали на месте, размахивая руками и ногами, к которым были привязаны десятки бубенцов. Сотни воинов-арабов, распевая свои боевые песни, беспрестанно палили из мушкетов в воздух. Вой, грохот, визг и рев достигли небывалой степени, когда какой-то вельможа, восседавший на слоне, стал разбрасывать целые пригоршни мелких серебряных монет. Сотни людей бросились одновременно за монетами, и вокруг слона тут же образовалась неимоверная, копошащаяся и орущая куча людей, из-под которой с громкими проклятиями пытались выбраться счастливчики, успевшие первыми броситься на землю и схватить серебро.

Через некоторое время это невиданное скопище людей прошло мимо нас и скрылось среди дальних домов. Улица под нами вновь погрузилась в ночной мрак и тишину, нарушаемую только позвякиванием браслетов на ногах отставшего дервиша, который торопился догнать толпу.

«…Только золото!»

На следующий день я пришел к отцу. Там уже был Мохан Дас и еще какой-то сахукар. Мохан Дас добился немалых успехов. Сахукар, сидевший у отца, представлял богатейший торговый дом в Хайдарабаде, который выразил желание купить все наши товары. Сахукар внимательно осмотрел все ткани, а также драгоценности, которые мы предложили купить. Одобрив их, он ушел, пообещав вскоре вернуться с предложением по цене.

– Ну? – спросил Мохан Дас. – Какую же цену нам с них запросить?

– Тебе лучше знать, – ответил отец. – Помни, однако, что чем выше будет цена, тем тебе больше достанется.

– Я не забыл о вашей щедрости, – заверил индус, – и могу сразу сказать, что ткани стоят никак не менее шестнадцати, а драгоценности – десяти тысяч рупий. Запросить же надо не менее тридцати тысяч, тогда мы наверняка получим двадцать пять.

– Слишком мало! Все это стоило мне почти столько же. Спрашивается – чем я буду платить охране и нести другие расходы, если не получу прибыли? Я запрошу за все тридцать пять тысяч рупий.

– Ваша воля! – молвил Мохан Дас. – Чем больше вам дадут, тем лучше и для меня, но поверьте, вы не получите больше той суммы, что я назвал. Теперь, с вашего позволения, я пойду и попробую договориться с ними.

Мохан Дас вернулся вскоре, и с радостным лицом. Отвесив множество почтительных поклонов, он поспешил обрадовать отца:

– Вам покровительствует счастье: вам удалось добиться отличной сделки! Мне предложили тридцать тысяч шестьсот рупий за все товары. Мне пришлось долго торговаться и спорить с покупателями, но, да будет благословен Нараян, ваш раб довел дело до успешного конца. Смотрите, вот письмо от сахукара с подтверждением согласия на ваши условия.

Отец взял документ и сделал вид, что читает его; меня же разбирал смех от серьезного выражения его лица, с которым он разглядывал текст, написанный на хинди: отец ведь не мог понять ни одной буквы ни этого, ни любого иного языка, поскольку был совершенно неграмотный.

– Да! – наконец важно изрек отец. – Все в порядке! Каковы условия выплаты?

– Как вам будет угодно – наличностью или векселями, – пояснил Мохан Дас.

– Хорошо! Ступай, приведи опять сахукара, пусть он скорее заберет товар.

Между тем, пока было время, я решил сходить проведать Бадринатха, который остановился со своими людьми в другом караван-сарае и которого я не видел три дня.

– Ага! – воскликнул тот, завидев меня. – Наконец-то нам дозволено увидеть ваш светлый лик! Где же, во имя Бховани, изволило пропадать ваше благородство?

– Лучше ты расскажи мне сначала, что ты тут делал, а потом и я поведаю тебе кое-что, – ответил я.

– Что я тут делал, спрашиваешь? Да занимался самым благочестивым занятием – книгу читал! Думаешь, я шучу? На, глянь! – сказал Бадринатх и вытащил из-под подушки огромную и пыльную книгу, весьма древнюю на вид. – Не думай, что один ты умеешь читать. Когда я был еще совсем маленький, мой отец начал учить меня грамоте и я…

– Что это ты вдруг? – перебил его я. – Тебе нечего больше делать, что ли? Я тут с ног сбиваюсь, а ты книги читаешь?

– Успокойся, я времени тоже даром не терял, – засмеялся Бадринатх. – Книга уж больно интересная. Я слыхал о ней раньше, да вот видеть-то не приходилось. К счастью, какой-то бедный странник – Рам его звали, что ли – внезапно помер, не без моей помощи, но успев завещать ее мне, поскольку я ему очень понравился. Ты только послушай, как Акбар, самый великий из всех Великих Моголов, – а эта книга не что иное, как свод его указов, – замечательно излагает разные мудрые мысли.

– А про нас там, кстати, ничего нет? – решил я поддержать шутливый тон Бадринатха.

– Увы, нет! – вздохнул с сожалением Бадринатх. – Оно, в общем-то, и к лучшему, сам понимаешь. Впрочем, будучи внимательным читателем, я нашел кое-что, относящееся, пожалуй, и к нам. Вот, например, что он пишет об обязанностях котваля, то есть городского головы. Слушай и трепещи: «Котвалем следует назначать только отважного, предприимчивого и сообразительного человека. Ему надлежит поделить весь город на отдельные кварталы и во главе каждого поставить надзирателя. Последний обязан каждый день подавать котвалю письменные сведения о всех прибывших и убывших из подчиненного ему квартала, включая в них все, что ему известно об этих людях. Котваль, кроме того, должен иметь надежного человека, который будет тайно наблюдать за поведением и действиями квартального надзирателя и докладывать обо всем котвалю напрямую. В свою очередь, за действиями этого человека должно наблюдать еще одно доверенное лицо котваля». Ну как, интересно?

– Продолжай, продолжай, мой ученый друг, – сказал я. – Будь, однако, краток – времени жалко да и что-то не слышал я пока ничего относящегося к нам.

– Потерпи немного. Имеющий уши да услышит, – кротко ответил Бадринатх и продолжил. – Так вот. «Если в город прибудут некие путешественники, о которых ничего не известно, то котваль обязан подослать к ним толкового и располагающего к себе человека, каковому надлежит в непринужденной беседе выведать как можно больше об этих людях». Ничего, да? По-моему, к нам это очень относится. Далее. «Котваль также обязан знать все о доходах и расходах своих горожан и иметь представление о каждой крупной купле-продаже или денежной сделке. Он не должен дозволять кому бы то ни было входить в чужой дом без разрешения. Котваль обязан разыскивать воров и разбойников, отбирать у них уворованное имущество и возвращать его законному владельцу. В противном случае котваль будет возмещать потери от краж, разбоя и воровства из собственных средств. Он должен не допускать сожжения заживо вдовы умершего человека вместе с телом усопшего мужа, даже если эта женщина сама заявит о своем желании взойти на погребальный костер…»

– Последнее, впрочем, к нам никак не относится, – сказал Бадринатх и захлопнул книгу. – Ну что, напугал я тебя?

– Не очень! – заметил я. – Что-то я до сих пор не видел «толкового и располагающего к себе человека», не считая тебя, который в дружеской беседе усердно расспрашивал бы меня, кто я такой.

– Это неудивительно, мой друг, – сказал Бадринатх. – С тех пор, как правил мудрый Акбар, в реку вечности канули целые столетия, а с ними и порядок, который он пытался навести на грешной земле Хиндустана. Ладно, хватит, ты ведь хотел узнать, чем я тут занимался. Во-первых, я долго молился и приносил жертвы своим богам в различных храмах, которых, к счастью, хватает в этом чересчур мусульманском городе; потом я посмотрел, как здесь отмечают праздник, ну и, наконец, отправил к Кали семь человек.