Люди сорок девятого (СИ) - Минаева Мария Сергеевна. Страница 8

Алиса вздрогнула и открыла было рот, чтобы предупредить чужака, сказать, что Нед способен на все, кроме проигрыша, но тот мягко закрыл ей рот ладонью и грустно улыбнулся. Он знал все и без нее, и ей оставалось только крепче прижаться к нему, но, сделав это, она мгновенно отпрянула, почувствовав твердую сталь под его плащом, чтобы не стеснять его движения. С расширенными зрачками, еле дыша, она застыла, боясь даже вздохнуть в предчувствии быстро надвигающейся беды. Холодный пот покрыл лицо Неда, его глаза, лихорадочно блестя, смертельной хваткой впились в лицо противника. Наконец жадность победила.

- Согласен, - рявкнул он зло; нервно смеясь, бросил на стол свой "стрит флеш" и потянулся к деньгам. Сердце Алисы почти остановилось. Легкая высокомерная усмешка играла на губах незнакомца, когда он перехватил руку Неда и открыл "роял"... В последовавшую за этим бесконечную секунду перед глазами Алисы промелькнула вся ее жизнь, но она не двинулась с места, загораживая собой его.

Вопль негодования вырвался из самого сердца Неда, и он рванулся к револьверу, но в руке чужака внезапно взорвался грохотом "рут-и-маклахан", неизвестно откуда взявшийся. Одновременно с этим стрелок оттолкнул Алису стремительным движением свободной руки с такой силой, что она, свалившись на пол, больно ударилась коленями. Мгновение - и самодовольный ранее Нед задыхался на грязном, усеянном окурками полу, истекая кровью, а новый босс вскочил с револьвером наготове, быстро обвел взглядом обмерший зал, поднял Алису с пола и, схватив ее за руку, начал медленно отступать к двери. По дороге она не упустила возможность задержаться и заехать умирающему Неду каблуком в лицо.

- За все хорошее, - прошипела женщина, трясясь, как в лихорадке, и плюнула в него. В следующий момент незнакомец рывком оттащил ее, и они продолжили отступление.

У пристани, на которую выходил черный ход, качаясь на темной, пахнущей заплесневелой тиной воде, их ожидала небольшая парусная лодка...

- Тебе сегодня везет, Джон... - натянуто улыбаясь углом рта, проговорил маршалл, бросив на стол свои карты и вглядываясь в сидящего напротив человека. Это был его десятый проигрыш сегодня вечером, впрочем, и партия была тоже десятой. Лампа, сгустком лучистого тепла зависшая над столом, роняла яркое пятно на его середину, но в мягкой полутьме за его пределами, скрывавшей второго игрока, нельзя было понять, обрадовал ли его выигрыш.

- Еще партию... - предложил Джон, потянувшись за картами. Свет лампы упал на резкие черты его лица, и маршалл вздрогнул: в темных глазах была пустота - ни радости, ни азарта... Ничего.

Джонатан Линдейл всегда представлял для маршалла загадку: чутье подсказывало, что опасность и смерть идут за этим человеком след в след. Ходили слухи, более похожие на легенду, что где-то на тропе он убил четверых... Будто они чем-то насолили ему, нелестно отозвались о его даме, что ли.. А он будто бы выследил их всех и убил одного за другим в честных поединках.

Маршалл скептически относился к подобным историям, слишком уж часто истины в них не было вовсе, тем более ничто в этом спокойном образованном мужчине не выдавало в нем сорвиголову, однако было что-то в глубине его глаз... Джон мало общался с горожанами, что, в общем, было естественно, учитывая то, как пуритане относятся к заведениям типа "Клубничного поля", но даже с собутыльниками в салуне или с клиентами в своем баре он, как правило, не откровенничал. Он мог часами слушать треп на ничего не значащие темы, смеялся над шутками, но при этом маршалл никогда не видел Линдейла взволнованным, ничто не пронимало его. Страж закона даже не взялся бы ответить на самый важный вопрос: чью сторону займет Джон в предстоящей войне. Конечно, хозяин салуна старался не подпускать к себе близко пришлых насколько позволял основной бизнес. Он не раз по душам беседовал с Макклаханом и его людьми, для которых у него был открыт кредит, а этот человек не бросался деньгами, он даже несколько раз собирался нанести визит на "Ленивую М", хотя всегда возникали неотложные дела, и все же... Маршалл тонко чувствовал неустойчивость и хрупкость мирного равновесия в Иглз-Несте, будто застывшего на мгновение на лезвии ножа, чтобы в любой момент слететь в одну или другую сторону, и присутствие человека, которого нельзя читать, как открытую книгу, не могло не настораживать.

- Нет, - служитель закона покачал головой, - удача сегодня на твоей стороне, Джон...

"Она всегда на твоей стороне, если быть точным", - подумал он.

- Да... - негромко прошептал тот, прикрыв на мгновение глаза. Потом тряхнул головой и добавил громче ровным бесцветным голосом, будто кофе предлагал:

- Я поставлю весь свой сегодняшний выигрыш.

Маршалл покачал головой, с беспокойством взглянул на часы и встал.

- Уже поздно.

- Ладно... - Линдейл поднялся, собрав со стола деньги, сложил их аккуратными стопками и подвинул по направлению к служителю закона. - Это твое.

- Что ты?! - воскликнул изумленный маршалл. "Опять загадка... Похоже, и деньги для него ровным счетом ничего не значат..."

- Никто кроме тебя уже давно не играет со мной в покер..., - углом рта невесело усмехнулся Линдейл. - Уж не знаю, что они думают... По крайней мере, на мошенничестве меня никто так и не поймал... Я слишком ловок для этого.

Два желтых огонька вспыхнули в безжизненных глазах и снова угасли, когда маршалл захохотал.

- Если бы это была не дружеская игра, я бы мог подумать, что ты прямо-таки нарываешься на обвинение в шулерстве.

Линдейл тоже засмеялся - глухим натянутым смехом.

- И все-таки я воспользуюсь правом хозяина и настою, чтобы ты взял эти деньги, - сказал он наконец. - Я считаю тебя своим другом, а друзья на дороге не валяются. Нам предстоит суровая зима, и кто знает, когда мне может понадобиться помощь.

Служитель закона бросил на него косой взгляд, пытаясь уловить в его зрачках разгадку тайны, медленно сгреб деньги и рассовал их по карманам.

- Можешь рассчитывать на меня, Джон, - пообещал маршалл, натягивая шубу, и, открыв дверь, впустил струю прохлады в духоту помещения.

- До завтра, Джон, - сказал он и исчез в темноте.

Дверь захлопнулась. Линдейл остался один. Он стоял у стола, глядя маршаллу в след, и на его губах мерцала едва уловимая высокомерная усмешка.

Через секунду Джон как будто очнулся и, стряхнув карты в стоящий под столиком ящик, потушил лампу, а потом, накинув на плечи куртку из овчины, вышел в ночь.

Улица была пуста - лишь в окнах кое-где горели огни, и бледный серп месяца завис в небе. Джону Линдейлу не давал покоя отвратительный запах, распознать который сразу он не смог. Снег... Возможно, уже этой ночью повалит... Может, станет хоть немного теплее... Странное беспокойство сдавило Линдейлу грудь - то самое беспокойство, от которого он прятался за пустую болтовню людей и размышления над комбинациями карт. Джон вдруг почувствовал себя старым и бесконечно усталым. Как много лет прошло с того дня, когда он застрелил в Амарилло последнего из тех, кого преследовал долгие годы, и когда старик, у которого даже не хватило духа позвать маршалла, бросил ему в лицо обвинение в подлом убийстве. Бедный Томми не успел достать револьвер... какая жалость! Линдейл фыркнул, потом глубоко вздохнул. Почему же ему кажется, что последняя битва Юга и Севера состоялась только вчера, хотя со дня встречи генералов в Аппоматоксе[6.] он успел начать и окончить собственную небольшую войну.

Джон прислушался к тишине.

Город безмятежно спал в колыбели долины, но почему-то он внезапно напомнил Линдейлу пуму, сжавшуюся в комок на ветке в ожидании добычи. Что-то должно случиться, иначе быть не может... Город был слишком спокоен.

* * *