Люди сорок девятого (СИ) - Минаева Мария Сергеевна. Страница 88

- Спасибо, - голос гостьи звучал устало и напряженно. Ее щеки ввалились, глаза запали. Алиса усадила ее на кровать.

- Я хочу вам продать кое-что.

Вытащив из кармана маленький медальон, миссис Черрингтон протянула его на ладони к свету.

- Вы знать, - заговорила она, комкая в пальцах платок - Это не моя вещь. Сегодня мы с отцом Блейком находить ребенок. Кто-то оставлять его в церковь. Это ребенок Джоунзов, медальон был с ним.

- Если у вас проблемы я могу помочь... Не надо ничего продавать, я... - растерянно сказала Алиса, несколько стесняясь.

- У нас все в порядке, - сказала миссис Черрингтон, прикрыв на мгновение глаза и пытаясь не думать о том, что дома молока осталось только на завтра и о том, как с ней разговаривали в лавке, когда она попросила кредит.

Алиса поняла свою ошибку.

- Подождите, - сказала она и быстрыми шагами вышла из комнаты. Отыскав одну из заначек Линдейла, спрятанную под ступенькой, она вернулась и отдала деньги своей ночной гостье.

- Здесь всего сто долларов, - сказала она. - В городе вам за нее дали бы больше.

- Мне все равно, сколько. Я не хочу только, чтобы эта вещь попала в их руки. Бэкки не хотела бы этого, - сказала миссис Черрингтон. - Они ведь виноваты и в ее смерти, так ведь? Берите.

Миссис Черрингтон взяла деньги, силой сунула в руку Алисе медальон и вышла из комнаты. Дверь за ней закрылась. Алиса машинально опустила драгоценность в карман и снова заперла дверь. "Эта женщина сильнее, чем кажется на первый взгляд," - подумала она.

Миссис Черрингтон покинула салун так же, как и вошла в него - через черный ход и направилась к дому, не обращая внимания на пьяные крики отъезжающих ковбоев с "Ленивой М". Перед самым своим крыльцом она внезапно остановилась, увидев рядом с фонарем, ярко освещающим лицо, Джона Линдейла, который, смеясь, поднял ее сына и посадил в седло громадного черного коня. Тревога перевернула все внутри, женщина побежала к ним, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

- Джонатан Линдейл, - закричала она. - Ты оставить мой сын в покое сейчас!

Линдейл обернулся и пьяно расхохотался ей в лицо; приблизившись к нему, она ощутила резкий запах алкоголя. Люсьен сидел в седле, будто погруженный в свои тайные мысли, поглаживая пальцами гладкую кожу седла. Вороной фыркнул, тело его содрогнулось. Нечто осмысленное вдруг пробудилось в глазах Люсьена и, вытянув руку, он осторожно дотронулся ладонью до горячей бархатной шкуры. Глаза его расширились, будто он вышел из темного туннеля на свет, и мальчик, все еще сжимая правой рукой луку седла, аккуратно погладил темную и мягкую длинную гриву.

- А в чем, собственно дело, леди? - заплетающимся языком спросил Линдейл, подмигивая миссис Черрингтон.

- Идиот! - выкрикнула женщина и толкнула его обеими руками в грудь так, что он, потеряв равновесие, с размаху сел на тротуар, а затем, резко схватив Люсьена, стянула его с седла и ушла в дом, громко хлопнув за собой дверью. Линдейл потряс головой, приходя в себя. "Странные существа - женщины..." - подумал он, удивляясь, почему попытка покатать на лошади мальчика, одиноко сидевшего на ступеньках своего дома, вызвала такую бурю возмущения, но он не стал долго раздумывать над этой проблемой. С трудом поднявшись, Джонатан похлопал по шее подозрительно косящегося на него вороного и, с третий попытки с трудом взгромоздившись в седло, присоединился к компании веселых гуляк, горланя "Дикси".

Он не видел, как из переулка вышел Джон Смит и подошел к краю тротуара, задумчиво глядя Линдейлу вслед. Горожанин сунул руку в карман, пропустив сквозь пальцы "зеленые спинки" и почесал подбородок.

- Скачи, Линдейл, скачи... - пробормотал он себе под нос, и в его глазах вспыхнули красные точки. - Куда бы ты ни направлялся, от судьбы не ускачешь... А уж я постараюсь извлечь выгоду из всего этого, что бы ни случилось...

Оказавшись дома, миссис Черрингтон отпустила сына, чтобы запереть дверь, для надежности заложив ее тяжелым брусом. Справившись с этим, она обернулась и увидела, что Люсьен стоит у окна, прижавшись лицом к стеклу.

- Почему ты не в постели? - спросила женщина как можно строже. - Жаклин сказала, что уложила вас. Ты встал без спроса?

Люсьен не шелохнулся. Миссис Черрингтон в отчаянии всплеснула руками и воздела глаза к потолку. "За что мне это, за что?!" - хотелось ей кричать. Она желала бы убежать, как утром, чтобы не видеть всего этого, чтобы убедить себя хоть на несколько часов, что все по-прежнему, и заглушить эту невыносимую боль.

- Пока, лошадка.

Вздрогнув, миссис Черрингтон поглядела на сына, но мгновенно покачала головой: "Нет, это только кажется мне, потому что я этого слишком хочу".

- Мама, я хочу лошадку.

Миссис Черрингтон бросилась к Люсьену и, схватив за плечи, развернула к себе.

- Что? Что ты сказал? - кричала она, тряся сына.

- Айдахо Билл посадил меня на своего Урагана... - сбивчиво, заикаясь, стал объяснять мальчик. - Это очень быстрый конь и умный. Он вытащил Айдахо Била из пропасти. Я тоже хочу, чтобы у меня была такая лошадка...

Миссис Черрингтон прижала сына к себе, по ее щекам текли слезы.

- Обещаю... У тебя будет лошадь, сынок... - повторяла она, мысленно благодаря Бога за ниспосланное ей счастье.

* * *

Забулькал закипающий кофе, и Морган Джуннайт, аккуратно передвигаясь, стараясь не тревожить болезненные, но не смертельные раны, пробрался к печурке, сняв кофейник правой, обернутой какой-то тряпкой рукой, налил себе кружку бурлящей пахучей густоты и присел на табурет. Сквозь краткие разрывы в забытье, в которое он то и дело соскальзывал, стрелок пытался припомнить, что говорил его нежданный телохранитель. Райли рассказал, что оттащил его в первый же дом, где дверь отворилась на стук. По странному совпадению, многих горожан не оказалось дома в этот момент, они были слишком заняты созерцанием драки из-под полуопущенных штор, чтобы идти отпирать. Отворилась только дверь редакции "Индепендент газетт", которую Морган забыл закрыть на замок, и вот он опять в этой комнате. Его неожиданный союзник уложил стрелка на стол, сунув ему под шею седельные сумки, перевернул его раскалывающуюся голову на бок и мгновенно соорудил холодный компресс. Вспомнив Райли, Морган улыбнулся. "В наше время не так часто можно встретить благодарного человека".

- Меняй компресс через каждые полчаса, - инструктировал парень, ставя в печь почерневший чайник и раздувая под ним огонь. - Поболит, конечно, но что поделаешь! Шишка-то приличная. Ты меня извини, что врезал тебе рукояткой, но вокруг такое творилось, что тебя надо было хоть как-то утихомирить.

- Все в порядке... - ответил Морган, махнув рукой. - Я в долгу...

- Нет, - покачал головой Райли, обшаривая помещение в поисках перевязочных материалов. - Я был в долгу. Ты дал Мортимеру воды.

Морган порылся в кармане в поисках сигареты, но ничего не нашел и чертыхнулся. Он подумал, что ему не хватает Райли, его голоса, наполнявшего пустую редакцию. Прищурившись от боли в затылке, стрелок попытался мысленно воспроизвести этот звук, припомнить их разговор.

- Как твой брат? - спрашивал он Райли, пока тот ждал, когда закипит вода.

- Худшее позади, - отвечал игрок, раздирая тряпки на корпию. - Я был в отлучке и узнал о случившемся несколько часов спустя, тогда сразу же направился в Сван-вэлли, но прибыл туда ночью. Если бы не ты, мой брат, должно быть, был бы к тому времени уже мертв.

Он снял кипящий чайник с огня и принялся промывать раны Моргана горячей водой, продолжая говорить:

- Я забрал его из барака и оставил у одной мексиканской семьи, которая присматривает за ним за деньги, пока у меня дела. Сегодня я арендую фургон и отвезу Мортимера в Денвер. Его жизни ничто не угрожает, но пуля засела рядом с позвоночником. Если я ошибусь, вытаскивая ее, брат может остаться калекой, так что пусть это сделает врач. А цирюльник здешний вообще ни на что не годен. Пока я брата перетянул повязками так, чтобы пуля не сдвинулась.