В чертогах Подкаменной Тунгуски - Заплатин Михаил Александрович. Страница 21

Река повернула вправо, и перед нами открылся широкий плес, тянувшийся более чем на десять километров. Здесь можно было легко маневрировать лодкой. Анатолий развернулся, и вскоре мы оказались рядом с караваном зоологов. Началась перекличка между лодками.

— Чаевать не пора ли?

— В конце плеса!

На широких плесах течение реки сильно замедляется. Кажется, что сокращается и ход моторной лодки. Берега проплывают медленно-медленно. То ли дело в узком русле реки с крутыми поворотами! В таких местах лодка мчится птицей.

Плес кончился, река начала поворачивать вправо. Сыроечковский показал на левый берег, где между двух небольших возвышенностей из тайги вытекала речка. Все лодки направились туда.

Причалили к берегу. Нужно было развести костер, вскипятить чай, подкрепиться и половить рыбу.

— Э-э! Да тут рыбки не будет! — сказал Толя.

— Это почему же?

— Здесь уже такие обосновались рыбаки, что после них лучше не рыбачить. — Он показал на стоящий у леса эвенкийский чум, который мы сначала не заметили.

В стороне паслось несколько северных оленей.

Из чума высунулись две детские головки, потом выглянула женщина. Вскоре к нам подошел пожилой эвенк.

— Здравствуйте, — сказал он по-русски.

Мы поздоровались. Завязался обычный разговор, какой бывает при встречах путников: «Откуда плывете? Куда направляетесь? Чем занимаетесь?»

Нашего нового знакомого звали Василий Монго; он колхозник из поселка Куюмбы, который находится от нас в шести километрах. Вместе с женой и детьми он собрался на охоту, на заготовку мяса диких животных для зверофермы.

— Далеко ли пойдете на охоту? — поинтересовался Сыроечковский.

— На озеро Хой,— ответил эвенк.

Он рассказал нам, что озеро Хой расположено в самом истоке речки, у которой мы остановились, среди плосковершинных сопок. Вокруг него большая тайга и много солончаков, к ним часто выходят дикие северные олени и лоси. Соляные ключи есть и на речке, поэтому речка называется Рассолкой.

Несколько позже к нам подошли два мальчугана. Рты у ребят были синие от ягод голубики, а зубы совершенно черные от черемухи. Отец, оглядывая своих детей и как бы извиняясь за их вид, сказал:

— Ягод тут много — вот ребятишки и вымазались.

В десяти метрах от костра, в прибрежной тайге, вся земля была буквально усыпана ягодами. Их было несметное количество, собирать по ягодке невозможно. Мы брали кусты ладонями, тянули на себя — и пригоршня была полна спелых плодов. Наелись до боли в зубах.

— Кому нужно в лесу столько ягод! — сказал я.

— Как кому? — удивился эвенк. — Рябчик ест, глухарь ест, они осенью только ягодами и кормятся. Ягоду и медведь любит.

Здесь были голубика, клюква, брусника, красная и черная смородина, черника. Голубика растет почти всюду: в сырых и сухих местах, у болот и на склонах гор, а то и на вершинах гольцов. Брусника предпочитает сухие поляны среди лесов. Заросли красной смородины можно встретить почти вдоль каждого таежного ручья, так же как черемухи. А клюква — на каждом болоте.

Лесные ягоды — это полезная пища для путешественника. Из них на костре можно готовить кисели, компоты и варенье. Намного вкуснее простой воды ягодный морс, приготовленный здесь же, в тайге. Рецепт приготовления прост: вода, давленые ягоды, немного сахару. Северные таежные плоды с успехом заменяют южные фрукты: они также содержат в себе все необходимые витамины.

А грибы! В тунгусской тайге в предосеннюю пору их полно. Их можно и солить, и мариновать прямо в тайге. Только для этого нужно иметь в запасе лавровый лист, перец, уксус и, конечно, соль. Запас этот совсем не обременителен в путешествии.

В таежной кухне процесс приготовления грибов можно упростить и ускорить. Самый скорый способ — тушить грибы. Это лакомое блюдо можно приготовить на костре с маслом, лавровым листом, чесноком и перцем.

Засолка — более длительный процесс; но для ускорения его нужно грибы прокипятить в соленой воде — и через день их уже можно употреблять в пищу.

Все эти процедуры с грибами я сам проделывал в своих путешествиях. Между прочим, хорошо приготовленные грибы нравились и местным жителям, с которыми я встречался в пути. Один из моих спутников, шестидесятилетний старик манси с берегов Северной Сосьвы, как ни был убежден, что грибы не пища, попробовав однажды моей грибной кухни, остался доволен и говорил: «Хорошо-о... Кусно, кусно».

Коли уж я завел речь о том, что может дать путешественнику тайга, следует также сказать о рыбной ловле и охоте.

Ружье и спиннинг или удочки должны быть вашей постоянной принадлежностью в таежном походе. Ружье необходимо не только для промысла — помните наши неожиданные встречи с медведями? Спиннинг и удочки дадут вам возможность питаться свежей рыбой. Ягоды, грибы, а также дичь и рыба всегда большое подспорье в питании путешественника.

Голубика

Однако вернемся к нашему костру.

Евгений Евгеньевич, развернув карту, стал рассматривать ее. До Байкита нам оставался день плавания. Однако до вечера мы сможем одолеть только половину этого пути. Где же устроить следующую ночевку?

Стоявший здесь же Василий Монго, видя наше затруднение, сказал:

— Плывите до устья Турамы. Место хорошее. Там есть озеро. Уток постреляете.

Сыроечковский свернул карту.

— Правильно. Плывем до Турамы! Спасибо, Василий.

Мы простились с эвенком и его семьей и отправились в путь.

Река круто повернула влево, и на правом берегу мы увидели поселок Куюмбу. Он ничем особенно не отличался от Таимбы или Мирюги: те же деревянные дома, в беспорядке разбросанные по берегу, те же серые крыши, сливавшиеся с необозримыми просторами тайги.

Зоологи направили свои лодки к берегу. Мы последовали за ними.

— Зайдем в магазин: запастись продуктами надо, — объяснил Сыроечковский, когда весь караван причалил у деревни.

Товарищи наши поднялись на берег и ушли в деревню. У нас с Анатолием запасы еще есть, до Байкита нам хватит.

Через полчаса они вернулись, нагруженные кульками и пакетами, держа под мышками несколько буханок хлеба. Из карманов торчали пачки папирос.

— Теперь можно плыть дальше! — весело сказал Володя.

С левой стороны, против деревни, в Подкаменную Тунгуску впадала речка Куюмба. Красные глинистые берега ее круто обрывались к самому устью. Об этих красных ярах упоминал в своих путевых записях орнитолог Тугаринов.

Мы стремительно пронеслись по Куюмбинской шивере, и перед нами опять открылся длинный и широкий плес. Опять однообразные лесные берега окружили реку. Правда, они здесь были еще более круты и холмисты. Вдоль плеса простирались бесконечные леса. Дышалось легко, полной грудью, как будто с каждым вздохом в легкие входило само здоровье. Сколько чистого, целительного воздуха над этим зеленым царством!

Я дежурил с кинокамерой на носу лодки.

Подул ветерок. По реке заходили волны. Водяные брызги стали окатывать лодку. Плыть посредине реки стало трудно. Мы направили лодки к левому берегу, защищенному от ветра высоким лесом, — там было спокойнее.

Небо затягивалось какой-то мутной пеленой. Солнце временами совсем пропадало в ней. Подул ветер.

— Как бы не надул дождичка этот ветерок! — сказал Толя.

Прошло часа два. Ветер стих. Низкое солнце теперь скорее походило на луну — было тусклым и окрашенным в пурпурный цвет.

Мутная пелена заполнила лесную даль. В воздухе запахло гарью.

— Где-то горит тайга, — сказал Толя.

Тайга, очевидно, горела далеко от нас, но дым распространялся на многие десятки километров и окутывал весь лес вокруг реки. Солнце малиновым пятачком висело над горизонтом.

— Таким солнце бывает во время лесных пожаров, — объяснил мой спутник.

Зрелище было красивое. Я решил заснять его на кинопленку.

Многие знают, как трудно снимать пейзажи с диском солнца в кадре. Как обидно, когда ваш снимок испорчен бликом или световыми кольцами от яркого солнца! Я сам испытал это, когда учился фотографировать.