Страна золотых пагод - Рамешова Станислава. Страница 28

Жизнь достаточно длинна, чтобы несколько раз выбрать время для пребывания в монастыре. Когда угодно и на какой угодно срок. Но только самому первому пострижению предшествует торжественный праздник — шинпью. Лишь однажды в жизни можно надеть по этому поводу «королевские» одежды и заслужить право находиться в тени белых и золотистых зонтиков.

Накануне в дом приглашают гостей, музыкантов, накрывают праздничные столы. А наутро, когда разойдутся гости и стихнет музыка, виновник торжества отправится в монастырь верхом на лошади, под зонтом, в пышном золоченом уборе. Впереди пойдут его родители с дарами монастырю. Там мальчика остригут, вручат оранжевую рясу и тапеит для сбора подаяний.

Чтобы шинпью сына прошло как можно великолепнее, родители не жалеют средств. Это зачтется им и всем, кто им помогает, как доброе дело. Шинпью устраивается исключительно для мальчиков. Девочек это не касается.

Женщин-монахинь вообще гораздо меньше, чем мужчин. Они также обривают голову наголо, только вместо оранжевых носят светло-розовые рясы. Монахинь не так почитают, как поунджи.

Монахини не имеют права ходить на ежеутренние обходы и получать готовую еду. Помните? Монахи не должны касаться денег. Монахини же, напротив, принимают только денежные подаяния. На эти жалкие гроши они сами покупают на базаре продукты и готовят себе еду.

Протянутая рука монахини на лестнице у пагоды обычно долго остается без внимания прохожих. Величина подаяний под стать степени почитания. Женщины редко уходят в монастырь. Только отчаяние, крушение надежд может привести их сюда. Если они все же решаются на такой шаг, то делают это незаметно, без пышных проводов.

Итак, шинпью не для девочек. Зато у них есть другой праздник — натвин. Это обряд прокалывания ушей. Раньше его устраивали, когда девочка достигала двенадцати лет. Он означал конец детства и переход в юность. Теперь не обязательно ждать этого возраста. Так, дочке наших соседей, совсем еще крохе, уже продели в уши серьги.

Часто натвин сестренки сдвигают по времени, приурочивая его к шинпью брата, которому полагается устроить праздник во всем великолепии. Так дешевле. Это, конечно, немаловажно. Но с другой стороны, выбрать для двойного праздника подходящий удачный день вдвойне сложнее.

Натвин не такой пышный праздник, как шинпью, но он позволяет девушке надеть красивые, похожие на королевские одежды и высокую сверкающую диадему.

Собственно обряд прост. Но ему предшествуют консультации у астрологов: очень важно все взвесить и правильно выбрать день для столь важного в жизни девушки события. Гостей на празднике натзин тоже не так много, как на шинпью, только самые близкие друзья и родственники. Кому-то из них выпадет честь проколоть уши девушки золотой шпилькой и вручить ей пару золотых серег.

Вплоть до начала нашего века бытовал обычай, по которому места проколов постепенно расширяли, пока отверстия в ушах не достигали сантиметра в диаметре. Вместо серег можно было носить стержни из стекла или серебра, украшенные драгоценными камнями.

Королевским отпрыскам и детям из знатных семей прокалывали уши независимо от их пола. Принц не мог быть коронован, а принцесса выдана замуж, если они не прошли обряд натвин.

Иногда родители устраивают празднества шинпью и натвин в пагоде или в монастыре.

Свидетельницей одного такого торжества мне пришлось стать.

Во дворе «нашего» монастыря было шумно, многолюдно. Шелковые лоунджи мужчин соперничали с белоснежными эйнджи женщин. Цветы. Много цветов.

— Опять какой-нибудь религиозный праздник, — решила я. Но ошиблась. На этот раз в центре внимания оказались не статуи Будды, а дети.

Людской поток направлялся к низкому длинному зданию в центре двора. Мы тоже поднялись на несколько ступенек и оказались в просторном зале, где стояли ряды откидывающихся кресел, как в кино. Только вместо экрана три статуи Будды. У их ног лежали свежие цветы, стояли чаши с рисом, горели свечи.

Впереди, между изваяниями божества и первым рядом кресел, расположилась оживленная стайка детей в отливавших серебром одеждах, девочки — с диадемами на головах. Шинпью и натвин.

А мы явились в самой будничной одежде. Но отступать уже было некуда. У входа нам вручили приглашения-веера, испещренные вязью бирманского алфавита. Обширный зал был заполнен до отказа. Всего два-три свободных кресла. Даже на полу, на расстеленных вдоль стен циновках, сидели люди целыми семьями.

Через минуту нам принесли тарелку с традиционным куском торта и стакан ярко-зеленого лимонада. Тут же подошла женщина средних лет в нарядном золотистом лоунджи. Это была устроительница праздника — мать детишек, расположившихся впереди.

— Рада, что вы посетили нас в такой торжественный день. — сказала она. — Оба моих сына сегодня станут послушниками этого монастыря. А девочки пройдут натвин.

В мгновение ока все пятеро детей окружили мать. Они сияли от счастья в своих необычных одеждах. У девочек алели нарумяненные щечки, в ушах блестели серьги.

— Мы сделали это дома, утром, — перехватив мой недоуменный взгляд, сказала женщина. — Ох и крику было! — добавила она, смеясь. — А мальчики всю эту неделю не выходили из дома. Нельзя было.

— Почему?

— Так принято исстари. Будущий послушник семь дней не должен покидать дом. Иначе, как говорят старики, — с улыбкой продолжала она, — злые духи из зависти могут помешать вступлению в монастырь… А на ритуал прокалывания ушей мы пригласили утром близких родственников. В их же кругу вечером мальчики пройдут обряд пострижения в самом монастыре.

— Как бы мне хотелось увидеть это! — не выдержала я.

— Так приходите. Сюда же в пять часов вечера. Обязательно приходите.

…Помня об утреннем опыте, мы принарядились.

Монастырь встретил нас прикрытыми воротами уже затихшего двора. Зал, который утром был полон народа, теперь опустел. Догорели свечи. Ряды кресел стояли с убранными сиденьями, привяли цветы у ног Будды. Никого…

Разочарованные, мы собрались уходить, как вдруг в дверях появилась та, которую мы искали.

— Я пришла за вами. Пойдемте! — И больше ни слова, так взволнованна она была.

Женщина молча взяла меня за руку и поспешно попела во двор, где на площадке рядом с колодцем в окружении нескольких взрослых сидели два мальчика, ее сыновья.

И снова мы оделись невпопад. Наши праздничные туалеты выглядели здесь неуместными. И хозяйка и гости были одеты весьма скромно, а на будущих послушниках вместо утренних королевских одежд была лишь полоска белой ткани, окутывавшая их от пояса до щиколоток. Один из мальчиков по знаку монаха стал на колени, опустил голову над расстеленной на земле простыней, и на белый прямоугольник посыпались пряди детских волос. Затем настал черед второго сына. Расстелили другую простыню, и процедура повторилась. Подошла мать и тщательно собрала все остриженные волосы.

Для шинпью, как уже говорилось, долго выбирают дату проведения. Бирманский гороскоп не рекомендует стричь волосы в понедельник, пятницу и в тот день недели, когда человек родился. Надо все это учесть и выбрать счастливый день, указанный звездами.

Постригшись, мальчики обмылись до пояса колодезной водой, после чего два монаха увели их в зал, где стояли статуи Будды и где утром было так шумно от собравшихся гостей. Родственники последовали за ними на некотором удалении.

Здесь юных послушников переодели, и маленькие босоногие фигурки с обритыми до синевы головами, в оранжевых одеждах предстали перед настоятелем монастыря — саядо. Вслед за умудренным саядо братья хором повторяли слова церемониала, обещая блюсти десять заповедей и строго придерживаться монастырского распорядка. После троекратно повторенного «ухожу к Будде, ищу спасения в его учении» саядо вручил каждому новоявленному послушнику зонт, тапеит, ситечко для воды и иглу для шитья. Обряд закончился.