На грани жизни и смерти - Паниев Николай Александрович. Страница 16

— Вы... майстор, мастер?

— Вот-вот. Ремонт. И ваш корабль будем ремонтировать, — ответил Тигран. — Ну давайте выпьем за знакомство.

Болгарин, подняв рюмку, поддержал:

— Наздраве.

Остальные болгары тоже подняли рюмки:

— Наздраве.

После того как все выпили, Тигран доверительно сообщил:

— Соберем хороших мастеров. Быстро сделаем ремонт. Русские и болгары — братья. Раз надо, так надо. Отремонтируем на славу. Сам подберу мастеров. Как имя твое, брат?

— Ангел. Такое имя. Ангел на земле. Слышал? — охотно ответил болгарин.

— Теперь буду знать.

— Добре, много добре, — сказал на своем языке Ангел.

— Один мой знакомый болгарин любит приговаривать: «Точно така!» — сказал Тигран.

— Здесь есть болгары? — заинтересовался Ангел.

— У нас есть всякие! — уклонился от прямого ответа Тигран. — Даже оккупанты есть, — продолжал он, кивнув в сторону сидящих неподалеку англичан и французов.

— У нас... такие тоже есть, — тихо произнес болгарин.

Тигран перевел взгляд на моряка со шкиперской бородкой, который сидел за соседним столиком, уткнувшись в газету. Это был Христо Балев.

За ним исподлобья наблюдал толстый буфетчик. Вскоре он вроде бы по делу скрылся в соседней комнате. Там сидели трое из белой контрразведки и представитель оккупационных властей. Толстый буфетчик подвел их к маленькому отверстию в стене. И пока контрразведчики разглядывали моряка со шкиперской бородкой, буфетчик докладывал:

— Впервой здесь. Не ест, не пьет. Они, видите ли, читают. А сами глазами шмыг-шмыг. Вон с тем... пей да лей, пей да лей. Тоже объявился фрукт... Семка из Одессы. Артист погорелого театру. Биндюжника из себя разыгрывает. А по морде видно, что москаль.

Контрразведчики опять приникли к отверстию, но человека со шкиперской бородкой за столом уже не было. Другой бородач тоже исчез.

* * *

Балев и Тигран шли по улице на темной городской окраине.

Продолжая начатый разговор, болгарин сказал:

— А в глазах тоска.

— Особенно у того, с кем я говорил, — заметил Тигран. — У Ангела.

— К нему надо приглядеться. Хубаво момче.

— Что? — не понял Тигран.

— Хороший парень.

— Все они это самое... хубаво.

— Для вас все болгары хороши, а для нас все русские...

— Если бы так, Христо-джан!

— Так будет! Должно быть! Точно така.

— Так-то оно так, Христо-джан, только до этого самого «точно така» еще идти да идти, подниматься в гору, будто на Арарат или на Балканы.

— Будем идти, будем подниматься. На половине дороги не остановимся. Точно така.

Позади послышалось пение загулявшего человека:

— Эй, пей да лей, пей да лей, еще раз пей...

Тигран сказал Балеву:

— Я тебе говорил, душа любезный, что Василий большой мастер и по этому делу.

— Хорошую роль получил наш Вася. Нам надо говорить, газеты читать, а он... пей да лей...

Матрос, поравнявшись, хриплым голосом пьяного человека пробормотал:

— Как говорится, пардон, месье. Семка из Одессы малость перебрал... выше нормы.

Балев сказал:

— Это, уважаемый, и без бинокля хорошо видно.

— Но улов есть.

— А этого пока не видно, — сказал Тигран.

— «Надежда»? — быстро спросил Балев.

— В специальном ремонте корабль не нуждается, — сообщил Василий. — Под этим видом готовят выступление против Советской власти. Это факт.

— Ну это не новость. А они знают об этом? — спросил Балев, делая ударение на слове «они».

— Те, кого я сегодня... лей да пей, завтра пойдут на свиданьице с «Надеждой». Докеры они, уголь развозят по кораблям, вот и побалакают с твоими земляками, — сказал Василий.

— С Спасом... с Спасом Спасовым надо установить связь, — сказал Балев.

— Что еще за Спас Спасов? — не понял Василий.

— Молодой офицер, — сказал Тигран.

— Точно така! — подтвердил Балев.

— Э-э-э, братцы, вы, я вижу, тоже времени зря не теряете! — засмеялся Василий.

Впереди показались огни фар. Трое друзей на всякий случай начали шататься, притворяясь изрядно подгулявшими моряками.

Закрытый легковой автомобиль медленно проехал мимо «гуляк». Люди, сидевшие в кабине, проводили встречных «моряков» внимательными взглядами. Когда автомобиль скрылся в темноте, Балев предупредил:

— Впереди может быть ловушка. Расходимся в разные стороны. Встречаемся утром перед угольным складом. Как условились. Тигран, ты понял свою задачу? Спас Спасов нам нужен. От него многое зависит. Он авторитет на корабле. Спас и Ангел должны помочь нам.

— Точно така.

— Лека нощ, — по-болгарски простился Балев и исчез в темноте.

— Ох, похоже, что она будет тяжеловата, эта ночь, а, Тигранка? — пошутил Василий.

— Утро, Вася-джан, покажет, какая она.

* * *

Гринины делали все ради спасения своего мальчика. В Петрограде и Одессе они обращались к разным, врачам, и те старались спасти зрение Костика. Но для этого нужен был не просто хороший специалист, а поистине виртуоз своего дела, волшебник. Кто-то им сказал, что в окрестностях Парижа находится приезжий глазной врач, который якобы делает чудеса. Первым прослышал об этом Леопольд. Он написал в Париж приятелю, и вскоре пришло письмо, в котором сообщалось, что такой чародей в самом деле существует.

Гринины отправились морем в Марсель, а оттуда без труда добрались до Парижа. Ныне город был не тот, что в довоенные времена. Война наложила на него, на его жителей свой отпечаток. Гринины бросились на поиски чародея, который должен был спасти их ребенка. Люди, вызвавшиеся проводить к нему, в первую очередь спросили у Леопольда, располагают ли Гринины солидной суммой денег.

Леопольд самонадеянно ответил, что чародей будет иметь дело с известной русской балериной, которая не остановится ни перед какими затратами...

Мужчина демонического вида назвался приезжим профессором. Почему-то облачившись в черный халат, он неотрывно смотрел в глаза маленького Костика, словно гипнотизируя его.

— Глаза серые... глаза серые, — то и дело повторял профессор.

Гринины настороженно наблюдали за этой сценой. «Чародей» принялся в задумчивости расхаживать по кабинету. После долгого молчания он наконец изрек:

— Попробуем... Надо попробовать!

Анна Орестовна осторожно, с тайной надеждой в голосе поинтересовалась:

— Он будет... видеть?

— Попробуем, — повторил мужчина...

Кирилл Васильевич переглянулся с женой, хотел что-то сказать, но не решился. Тогда вмешался Леопольд:

— Господин профессор, полагаю, не мешало бы выполнить кое-какие формальности.

— Как вам будет угодно! — резко бросила «знаменитость». — Вас, полагаю, интересует плата?

Анна Орестовна смущенно пробормотала:

— Профессор...

— Без сентиментальностей! — ледяным голосом перебил «чародей». — Предупреждаю, что это будет стоить... недешево... Но ведь вы совершили поездку...

Леопольд переспросил:

— Деловую часть, господин профессор, я предлагаю обсудить со мной.

Леопольд сделал знак глазами, и супруги Гринины вышли из кабинета.

— Клиника, питание, уход и тому подобное — все мое, — без обиняков заявил хозяин.

— Сколько? — деловито спросил Леопольд.

«Чародей» вытянул руку с растопыренными пальцами. Леопольд посмотрел на руку и не поверил своим глазам. На большой костлявой руке торчало шесть пальцев. Придя в себя, Леопольд переспросил:

— Сколько?

«Чародей» продолжал стоять с вытянутой шестипалой рукой.

Леопольд переспросил:

— Сколько? Шестьсот?

Профессор отрицательно мотнул головой.

Леопольд удивленно поднял брови:

— Шесть тысяч?

— Шестьдесят тысяч! — выпалил «чародей».

Леопольд вытер выступивший на лбу холодный пот и уточнил: