В поисках копей царя Соломона - Шах Тахир. Страница 20

На лице Дауи отразилось изумление, а затем он расхохотался. Ной и Самсон буквально бились в истерике от смеха. Успокоившись, все трое посмотрели на меня, как на сумасшедшего.

— Он никогда не был в Америке, — сказал Ной.

После встречи с Дауи я с опаской ходил по деревне, терзаемый паранойей. Если я исчезну, а моим паспортом завладеет молодой эфиоп, то на раскрытие преступления уйдут месяцы или даже годы. Я рассказал Самсону о своих страхах и запретил ему отходить от меня даже ночью — особенно ночью. Мои сны были переполнены бандами старателей, которые отбирали у меня паспорт и перерезали мне горло. Затем они начинали драться друг с другом — наградой служил мой паспорт и возможность уехать в Америку.

Проснувшись следующим утром, я обнаружил, что в ногах моего спального мешка сидит Дауи. Он сказал, что ночью ему в голову пришла одна идея. Я должен выступить перед старателями с кратким рассказом об Америке. Как человек, несколько раз имевший дело с иммиграционной службой США, я должен знать, как преодолеть все барьеры.

Жизнь на золотых приисках была приятной — если тебе не приходится добывать золото.

Здесь царила атмосфера опасности, уравновешиваемой соблазном мгновенно разбогатеть. Это место напоминало огромное казино. Деньги, которые зарабатывались общими усилиями, делились поровну, но тому, кто находил крупный самородок, разрешалось оставить его себе. Не знаю, осознавали ли это старатели, но такая система поощряла трудолюбие. Основная проблема состояла в том, что большинство были не в силах бросить старательство — независимо от того, сколько золота они нашли.

Все, с кем я беседовал, клялись, что уедут отсюда, как только найдут достаточно большой самородок, но я знал, что это ложь. Старатели привыкли к образу жизни азартных игроков. Ничто не могло столкнуть их с этого пути — за исключением, возможно, религии. В любом случае крупная находка шла на оплату довольно больших долгов, которые были у каждого, а остаток исчезал в мгновение ока.

— Смотришь на это место, — объяснял Самсон, когда мы грелись с ним в лучах утреннего солнца, — и создается впечатление, что здесь не на что тратить деньги. Но это не так. Старатели зарабатывают хорошие деньги, гораздо больше, чем остальные граждане Эфиопии. Но им приходится отдавать долги своим товарищам, покупать одежду и еду, а также отсылать деньги домой, своим семьям. Нужно еще кормить незаконнорожденных детей, покупать араки и платить за услуги проституткам. — Самсон уперся взглядом в потрескавшуюся землю, вспоминая эту жизнь. — Самое дорогое здесь, — добавил он, — это угощать других — женщинами и спиртным.

— Но зачем платить за других, если они сами в состоянии это сделать?

Самсон криво улыбнулся.

— На тот случай, если кто-то из них найдет большой самородок, — ответил он. — Если ты не помогаешь им, когда они бедны, они не вспомнят о тебе, когда разбогатеют.

Вероятно, точно такую же жизнь вели золотоискатели в середине девятнадцатого века на Клондайке, в Калифорнии или в Австралии. Первая «золотая лихорадка» разразилась в 1848 году на севере Калифорнии, в районе реки Сакраменто. Плотник, работавший на лесопилке, нашел крупный самородок золота. Как ни старался он сохранить свою находку в тайне, слухи о ней распространились очень быстро. В считаные дни на этом месте появился лагерь, в котором разместились десятки тысяч будущих золотоискателей, а через четыре года в Калифорнии трудились 250 тысяч старателей. Они жили в ужасных условиях и, ослепленные жадностью, рисковали всем ради золота.

Недавно я познакомился с итальянцем, прадед которого покинул Милан и отправился искать счастья в Калифорнии. Он оказался среди старателей, которые жили, как собаки, питались испорченными продуктами и работали негодными инструментами. Итальянец намеревался искать золото, как и все остальные. Но увидев условия, в которых живут эти люди, он изменил свои намерения. Забыв о золоте, он принялся снабжать золотоискателей разнообразными товарами. В течение нескольких недель он сколотил себе состояние, продавая седла и одежду, сковородки, химикаты, палатки и продукты питания.

Достаточно взглянуть на карту, чтобы обнаружить в географических названиях следы той эпохи — ручей Бонанза, Золотой холм, Золотой ручей, Эврика. Среди всех этих названий чаще всего повторяется одно — Офир. Золотоискатели-христиане были уверены, что нашли землю, упоминаемую в Ветхом Завете. В Бедакайсе никто, за исключением Самсона и Ноя, не слышал об Офире. Эти люди не интересовались Библией.

Слишком долго они прожили в аду. Самсон называл их «дети дьявола».

Мы часто беседовали с ним об Офире. Самсон был убежден, что золото царя Соломона добывалось в древних эфиопских копях. Он высказал предположение, что израильтяне, скорее всего, получали золото из многочисленных копей целого региона, а не из одного неимоверно богатого рудника. Самсон объяснил, что гигантская копь существует лишь в головах писателей и голливудских сценаристов, и напомнил мне о том, что драгоценный металл можно добывать в обширном регионе или даже во всей стране, особенно если золотоносные жилы, как в Эфиопии, расположены близко к поверхности. При современном процессе промышленной добычи золота ежедневно можно просеивать тысячи тонн руды. Но и до изобретения мощных механизмов масштабы добычи драгоценного металла были не меньше. Сотни тысяч старателей на реке Клондайк делали работу, которую сегодня выполняют машины. То же самое происходит и в наше время на приисках вроде Бедакайсы.

В Лондоне мне удалось купить несколько книг, написанных в конце девятнадцатого века и посвященных Великому Зимбабве, руины которого исследователи викторианской эпохи отождествляли с Офиром. Автором одной из работ, опубликованной в 1899 году, был чудаковатый немецкий профессор Карл Петерс. Книга имела длинное название: «Золотой Офир царя Соломона: исследование самых древних в мире золотых копей». Петерс исследовал предмет с тевтонской обстоятельностью и пришел к любопытным выводам. Составители Ветхого Завета обычно очень точны при описании деталей. Почему же они не указали местоположение Офира? По всей видимости, предположил Петерс, они считали, что это известно всем. Если бы страна Офир находилась далеко, то в этом случае для удовлетворения любопытства читателей потребовались бы подробности. Африка была знакома древним, хотя они не имели представления об очертаниях континента или его внутренних районах. Может быть, Африка и Офир — это одно и то же? В доказательство своей теории он приводит анализ этимологии слова «Африка». По его мнению, оно происходит от корня «афер», который, скорее всего, имеет значение «красный» или «красная земля» — наиболее распространенный цвет почвы на Африканском континенте. Народы, живущие на этой территории, назывались «афри», а образованное от этого корня имя прилагательное звучало как «африканский».

За сто лет, прошедших после выхода в свет книги Петерса, археологи доказали, что Великий Зимбабве никак не связан с подвластным Соломону царством Израильским. Но даже с учетом этих обстоятельств теория Петерса выглядела вполне правдоподобной. Земля Офир могла располагаться в Африке, а золото могли доставлять Соломону из того региона Черного континента, который соседствовал с его царством, то есть из горных районов в центре Эфиопии.

После обеда я плавал на лодке у берега промывочного пруда. Старатели усердно трудились, поднимая лотки с породой со дна котлована. Между ними сновали дети, продавая жареные початки кукурузы, кубики сахара и вязаные шляпы.

Время от времени женщины и дети поднимались со дна котлована, где они рыли землю, и менялись местами с теми, кто промывал золото. Промывка золота — это очень тяжелая работа, но здесь, по крайней мере, можно было спастись от жары, стоя по колено в воде.

Мужчины-старатели гордились своей профессией и страстно желали, чтобы сыновья пошли по их стопам. Ной рассказал мне, что добыча золота считалась настоящей мужской работой.