Один из леса - Левицкий Андрей Юрьевич. Страница 11

– Что? – удивилась Ксюха. – Как это, Лес?

– Говорю, бредил. Почти умер, помню даже темный туннель и свет в конце… Ну, про который говорят, что перед смертью люди видят. Свет уже совсем близко, я почти в него влетел, но тут сзади будто позвали, я оглянулся – а там лицо. Как будто в туннель заглянул кто-то. Протянул ко мне руки, схватил и вытащил обратно. Потом оказалось, что это Миха. Он зашел в бойлерную, искал убежище на ночь. Так, случайно… И спас меня. Прямо оттуда, с той стороны вытащил. Остался со мной, выходил. Ну и научил выживать.

– И ты… – начала она.

Я перебил:

– И я с тех пор ничего не боюсь. Не потому, что такой крутой, просто разучился. Как будто выжгло это из меня тогда… Все, забудь, что я рассказал. Больше не буду про это. Как тебе этот Борзой, очень не нравится?

– Конечно, не нравится! – вскинулась Ксюха. – Он трус! Женщины это чувствуют.

– Сильно достает?

– Сильно, – вздохнула она и медленно-медленно повела ногтем вниз по моей груди. – Но теперь ты меня защитишь?

– Я постоянно возле тебя не буду. А Борзой этот без тормозов парнишка, судя по всему.

Пока я говорил, палец продолжал ползти вниз, достиг моего живота и пошел дальше.

– С ним надо вопрос решить раз и навсегда, – заключил я, взял руку Ксюхи и вернул ее обратно на грудь.

– Как это – решить вопрос? Ты его убьешь?

– Какая тебе разница, что я с ним сделаю? Тебе нужно, чтобы он больше не приставал, правильно? Вообще не появлялся, ни когда я рядом, ни когда меня нет.

– Ну… да, – согласилась девушка. – Конечно, я этого хочу. Но что ты можешь сделать?

– Что могу – я сделаю. Но мне надо, чтобы и ты кое-что сделала. Помогла немного.

– Как?

– Знаешь лесопилку где-то в километре на юг отсюда?

– Знаю, ее все знают. Заброшенная, там еще речка рядом.

– Правильно. Сейчас мне надо поспать, а после обеда… Слушай внимательно…

Лесопилку окружал высокий забор в проломах, неподалеку по дну каменистой расселины текла быстрая холодная речка. Здесь было несколько строений, и самое большое – столярный цех. В центре его стоял станок для распилки бревен, с широкой станиной, из которой выступал ржавый диск циркулярной пилы.

Плотно обмотав полосками меха доставшийся в наследство от Кирпича резиновый молоток, я сидел на балке над входом. Цеховые ворота были выломаны, в проем задувал ветер, шевелил траву, проросшую между половыми досками.

– Ксюха! – позвал знакомый голос, и в проеме возникла тень. – Ты где? Сама ж сказала приходить, а теперь прячешься!

Донеслись шаги.

– Хватит, вылазь давай, – недовольно добавил Борзой, входя внутрь.

Когда он прошел подо мной, я согнул ноги в коленях, зацепился ими за балку и кувыркнулся лицом вниз, взмахивая молотком.

Хрясь! – и Борзой без звука валится на пол. Хватаюсь за балку, спрыгиваю, выдергиваю из чехла на бедре кочевника обрез, потом бью его молотком еще раз – по темени.

Нога снова болит. Наплевать. Спустя минуту Борзой лежит на станине, руки – ноги разведены в стороны и привязаны к скобам, диск пилы – аккурат между ног. Устрашающее зрелище, жаль, что не получится запустить станок, электричества на лесопилке давным-давно нет.

Пока Борзой не очнулся, я хорошенько обыскал его. В сумочке на ремне обнаружились тридцать железных рублей, небольшой брусок золота, десяток начиненных дробью патронов к обрезу, начатая пачка сигарет «Кэмел» и коробок спичек.

Когда Борзой пришел в себя, я с сигаретой в зубах прохаживался вдоль станины, сжимая в одной руке молоток, а в другой нож Миши. Приподняв голову, кочевник посмотрел на диск пилы, перевел взгляд на меня и заорал:

– Снова ты, сучара?! Тебе чего надо?! Тебя же уроют, падлу!

– Не строй из себя смелого, – посоветовал я. – Ты не смелый, мы оба это знаем. Времени мало, сейчас ответишь на мои вопросы, тогда отпущу.

Последнее было ложью, но я не собирался быть с ним благородным.

– Да хрен тебе на рыло! – снова заорал он. – Знаешь, что наши с тобой сделают? Метис что сделает?! Освежует живого! Голову отрежет и в зад засунет! А ну отпустил быстро!

Я опять прошелся вдоль станины, затягиваясь и выдыхая дым через нос. Потом взмахнул рукой…

– А-а-а-а!!! – завопил Борзой, когда молоток впечатался в его лодыжку.

– Ты что творишь, паскуда?! Прекрати!!

Я еще раз ударил по тому же месту. Он взвыл дурным голосом. Удовольствие от всего этого я не получал ни малейшего, но именно поэтому дело нужно было закончить побыстрее. С видом маньяка, покачивая молотком, снова обошел станину. Наклонился над Борзым. Глаза его наполняли злоба и страх. Те самые злоба и страх, о которых говорила Ксюха. Я показал ему раскрытый нож.

– Это – моего напарника. Которого вы схватили вчера.

– Так ты… – выдохнул он изумленно. – Я думал – из-за девки! А ты охотник?! Мутант, тварь! Урод шизанутый! Мы же тебя растерзаем, суку беспородную, мы…

Я сделал быстрое движение ножом, и алая нить протянулась через его шею у подбородка. Потекла кровь.

– Прекрати! – взвизгнул он.

– Отвечай на вопросы, иначе буду тебя то бить, то резать. Резать – и бить по ране. Охрененная боль. Поэтому лучше просто отвечай на вопросы, Борзой. Михаил жив или нет?

– Пошел ты к матери!.. – завопил кочевник и захлебнулся, когда молоток ударил по подбородку снизу. Кровь из разреза брызнула, как под давлением, потекла по шее и скулам.

– Не надо мать всуе поминать, – посоветовал я. – Жив или нет?

– Жив он! Жив!

– Тихо говори. Тихо и внятно, чтоб я не переспрашивал. И возьми себя в руки, ты мужик или курица? Просто отвечай на вопросы. Ты понял?

– Понял, – прохрипел он.

– Где держите Михаила?

– В грузовике. На нашей стоянке грузовик крытый…

– Знаю. Зачем его схватили?

– Ну, нужен для чего-то Метису.

– Для чего нужен? Мы – простые охотники. А вы приехали за пятнадцать километров. Для чего?

Он часто моргал, глядя на меня. Потом сказал:

– Не знаю я. Не знаю! Метис никогда не говорит, что задумал.

Зрачки Борзого расширились, когда лезвие ножа плашмя прижалось к щеке под веком так, что кончик почти коснулся глаза.

– Сейчас вырежу тебе глазное яблоко, – пообещал я. – Отвечай: для чего выкрали моего напарника?

– Ты тварь, сволочь, – прошептал он. – Зверь, в натуре зверюга!

– Отвечай или прощайся с глазом. Почему забрали напарника?

– Потому что его Кузьма узнал.

– Что значит – узнал?

– Кузьма раньше, давно, вохровцем был. Или как их… Ну этим, охранником, ментом. Конвойным. Зэков перевозил. Твой напарник недавно на Черный Рынок заезжал, сам…

– Патроны покупал, – кивнул я.

– Не знаю, может, патроны, Кузьма его увидел случайно. Узнал.

– Что Кузьма конкретно говорил?

– Мне ничего не говорил. Они с Метисом толковали. Наш старший никогда ничего не рассказывает, пойми! Я только так… урывками… Догадался или что подслушал… Кузьма твоего напарника перед этой, падемией…

– Пандемией.

– Да, перед Пандемией видел. Кузьма куда-то зэков привез… Непонятно куда. Какое-то место такое… стремное, короче. Этот, Миха твой, там был. Может, служил или что? Не знаю.

– Дальше говори.

– Ну, не знаю я больше ничего! Метис решил: если твоего напарника схватим и он расскажет что-то, то мы разбогатеем. Пойдем в то место, где его видел Кузьма, и крутыми заделаемся.

Сигарета в зубах дотлела до фильтра, я выплюнул его и сказал, похлопав пленника ножом по щеке:

– По-моему, ты что-то недоговариваешь.

– Все я договариваю! Метис думает, что после этого дела он самого Хана сможет скинуть! На всем Черным Рынке главарем стать!

– Скинет Хана? – удивился я. – Не чересчур ли? Это что ж за место и что в нем такое спрятано, чтоб в результате можно было захватить власть на Рынке?

– Это ты у Метиса спроси, он так решил, а я не при делах!

– Ладно, – задумчиво сказал я, убирая нож от его лица, – давай повторим, чтобы все было понятно. До Пандемии Кузьма перевозил уголовников. Привез очередную группу куда-то… точно неизвестно, но в том месте был Михаил. Кем он там был, чем занимался – ты не знаешь. Хотя место интересное и необычное. Кузьма там Михаила видел и запомнил. Пока все ясно, но дальше странность. Зачем вам Михаил сейчас, если Кузьма там был? Почему он сам не отведет Метиса в то место?