Тайными тропами - Ильина Ирина Игоревна. Страница 2

— Мне страшно, — честно призналась я.

— Я доведу тебя до эльфийской земли, познакомлю с Лексом. Он проведет по своим землям. Да, и не забудь дать имена котенку и воробью.

В это время младший мальчик вынес трехцветного котенка и подал его мне.

— Какой маленький! — удивилась я.

— Ничего, подрастет, — проворчала Эли.

Вечером Стив взял короткий обоюдоострый меч, мы вышли на поляну и он показал, как извлечь меч из ножен и не пораниться, как рубить кустарник.

— А вдруг драться придется? — спросила я.

— Меч сам покажет, как это делать.

Я выучила бессмысленный набор звуков, после произнесения которых воспламенялась даже сырая трава.

— Все, теперь — есть и спать, — сказал Стив, — выйдем очень рано.

Этой ночью на подушке спал воробей, а у груди свернулся калачиком котенок. "Орлик и Барсик", — решила я. Утром Стив надел на меня перевязь с мечом, взял мешок с продуктами. Орлик взлетел на плечо, Барсик устроился на руках, не разбудив детей, вышли на порог. Эли стояла у калитки, показалось, что она грустит. Я обняла ее и поцеловала в щеку:

— Спасибо, дорогая Эли! Жаль, что мы больше не встретимся!

— Как знать, как знать, — задумчиво произнесла она, — все бывает в жизни. Ну, удачи в дороге!

Мы пошли давно проторенной тропой в лес, но она окончилась за поляной. Стив объяснил:

— Мы стараемся не оставлять следа, ходим каждый раз новой дорогой. А тропа — для детей, дальше им нельзя. Опасно.

— Мне уже страшно.

— Не бойся, я же с тобой! Не пропадешь: ни у нас, ни у эльфов бояться нечего. Мы любим людей, частенько к вам забредаем, для разнообразия, посмотреть на вас со стороны.

— Так проведите меня той дорогой.

— Это случайные тропы, неизвестно, где и когда они появятся, — Стив остановился, — Живи у нас. Как только откроется дверь в ваш мир — проведу.

— Нет, надо быстрей, там же мама и папа, они, наверное, подняли на ноги весь город.

— Тогда идем.

В это время Орлик взлетел, подхватил сухую веточку лианы и положил мне на плечо. Пока мы шли лесом, пока всходило солнце, он свил настоящее гнездышко, уселся в нем и задремал. Все в этом мире было странным: даже гнездо не падало с плеча. Вышли на освещенную солнцем поляну. Пели птицы, красными пятнышками из зелени выглядывала земляника; показалось, я — дома, но появился высокий мужчина в тончайшей кольчуге, верхом на коне. Он спешился, улыбаясь обнял Стива, представился:

— Меня зовут Лекс, а тебя — Вера, я знаю. Я доведу тебя до наших границ. А дальше пойдешь сама.

— Сама, так сама.

— Да, люди и звери проходят, а мы — нет. Мы даже не видим, что там. Стена из тумана. Сказывали — какая-то река, тени мелькают. Сколько себя помню, только один человек не прошел этот путь. Но там не остался, вернулся к нам. Так у нас и живет.

— А что он рассказывал?

— Да ничего. Говорит — не помнит.

Гном разложил на траве одеяло, выставил миски, сели кушать. После еды Стив заторопился назад, а мы остались. Лекс предложил отдохнуть, сказал, что пути осталось немного, верхом доскачем быстро, привалов больше не будет.

Было боязно. Я вообще от природы трусиха, побаиваюсь темноты и собак, пауков и змей. Как пойду дальше? Но очень хотелось домой, под эти мысли я задремала, а потом и уснула. Приснился сон беспокойный и тяжелый: авария, в которой пострадали сразу три человека. Огромный джип въехал в дорожный столб. Водитель, молодой мужчина, уснул за рулем и погиб на месте, сзади сидели его жена и маленькая дочь. Их забрала "Скорая", у девочки травм не было — пара царапин, а женщина без сознания оказалась в реанимации. Малышку забрала медсестра травмотделения: пока найдутся родственники или выпишут мать. Но мать не приходила в сознание, хрупкая и тоненькая, она лежала на огромной зеленой кровати посреди палаты, опутанная трубками, на веках ватные шарики, пропитанные чем-то желтым, рядом аппарат, в котором вверх и вниз ритмично ходил поршень. "Дышит", — догадалась я. Медсестра приводила девочку в реанимацию, крошка гладила маму по руке и просила:

— Проснись, мама, проснись.

Мать не реагировала, дочь плакала, ее уносили, и она тихо играла на сестринском посту с подаренными сердобольными людьми игрушками. Других родственников не нашли. Решался вопрос об определении ребенка в детский дом. Я заплакала от чужого горя и проснулась. Эльф спросил:

— Что тебе снилось?

— Чья-то смерть, — ответила я.

— Значит, ты здесь неспроста, — задумчиво сказал он, свистнул, из кустов вышел конь. — Стив прав. Собираемся.

Я хотела сложить пустую посуду, скатать подстилку, но все исчезло.

— Выходки гнома, — улыбнулся Лекс, — тебе уже это не понадобится, через час будем на месте, а там и ночь.

Он легко поднял меня с земли и посадил перед собой. Мы тронулись. Вдруг эльф осадил коня, опустил в траву древко копья. По нему взобралась маленькая зеленая ящерка.

— Возьми ее с собой. Не зря же она выглядывала из травы и следила за нами.

— А я и не заметила.

— Ты — человек, живешь в городе, тебе и не надо замечать то, что видим мы.

— Дракоша, я назову ее Дракоша, — сказала я, поглаживая холодную зеленую спинку.

Проехали еще совсем немного, как завечерело, солнечные лучи перестали проникать сквозь кроны деревьев, становилось зябко. Эльф опустил меня на землю:

— Все, дальше иди сама. Я не могу, конь встал, что ты видишь перед собой?

— Кажется, блестит вода.

— А я вижу туман. Прощай, Вера! Если где увидишь меня, не пугайся!

— Что ты, милый Лекс, я буду рада встрече!

Он ускакал, а я с птичьим гнездом на плече, прижимая к себе котенка и ящерицу, пошла дальше. Было и правда очень туманно и сыро, трава под ногами утопала в воде, чвакала под ногами. Мой Орлик взлетел, исчез за деревьями, вернулся и прошептал:

— Иди правее, там лодка.

Свернула вправо. Вскоре открылась река. У берега увидела лодку с рулем сзади, веслами по бокам и задранным вверх, как у гондолы, носом.

— Скорей, — зашипела ящерка, — пока хозяина нет.

Воробей подхватил гнездо, подлетел к лодке и приладил его на самой верхней части. Сел в гнездо уже не воробей, а почти бестелесный орел огромных размеров. Ящерка скользнула из рук и упала на дно драконом, расправляя перепончатые крылья. Котенок тоже удивительно изменился — он обрел внешность и повадки снежного барса. Я со страхом двинулась следом. И со мной произошли метаморфозы: во-первых, лодка не качнулась — я оказалась невесомой, во-вторых, такой же полупрозрачной, как и мои спутники.

— Отчаливаем, — пророкотал Барс.

Дракон хвостом оттолкнулся от берега, и одним рывком мы оказались почти на середине реки. Чем дальше мы отплывали, тем светлей становилось вокруг. Ни от звезд или луны: свет лился от маленьких комочков вокруг. Они собирались стайками, летали и садились на борта лодки, мне на плечи, на спину барсу и дракону. Только к орлу не приближались. Вдруг с берега донесся возмущенный рык:

— Кто украл мою лодку? Мне пора в путь!

Орел взмыл вверх, подхватил первый попавшийся огонек и полетел к берегу. Несколько взмахов крыльев — и он вернулся обратно.

— Пока он ее поймает, — сказал, — мы успеем отплыть далеко, может, и до берега доберемся.

— А что это за огни?

— Души умерших, сбежавшие от Харона. Он их ловит и переправляет на берег, где мы только что были. А на другом берегу — души новых умерших. Река эта называется — Лета, — ответил дракон.

— Откуда ты все знаешь?

— Мы все это знаем, — вмешался орел, — как только я очутился с тобой в гнездовье гномов, все узнал.

В это время мне на плечо сели два огонька, раздался плач девочки из моего сна. Один огонек взлетал, садился, прижимался ко второму, а тот оставался безучастным. Я поняла — взволнованный огонек и есть заблудившаяся душа женщины в реанимации, второй — ее погибший муж, и протянула руку. Светящийся шарик опустился на ладонь. Подлетел орел, подхватил его, отнес в гнездо и накрыл собой. Сквозь полупрозрачное тело огонек был почти не заметен. Второй комочек медленно отправился к Харону.