Долина теней - Чинчин Скотт. Страница 41

На лице аватары Бэйна появилась улыбка. Ничто так не возбуждает людей, как настоящая война. Они будут маршировать к Долине Теней, и Бэйн лично поведет войска. В самый разгар сражения он незаметно покинет поле брани и покончит с Эльминстером – великим магом, вставшим на пути бога. Меж тем наемники перехватят чародейку, служительницу Мистры, и сделают это до того, как она передаст амулет мудрецу из Долины Теней. Другой отряд расправится с надоедливыми Рыцарями Миф Драннора. Довольный своими замыслами, Бэйн вернулся в тайные покои.

В ту ночь Черный Властелин не сомкнул глаз. И радовался этому.

9

ЗАСАДА

Всякий раз, когда лысый человек пытался уснуть, его начинали мучить ужасные ночные кошмары. Лысый человек сразу же просыпался, но затем понимал, что сон является всего-навсего отражением действительности, напоминанием о жутких разрушениях, которые видели он и его отряд на пути из Арабеля к месту, где некогда стоял замок Килгрейв.

Каким-то образом лысый человек догадался, что место, где они разбили лагерь, находится рядом с эпицентром разразившейся здесь чудовищной бури и поэтому уцелело. Волна разрушений докатилась до самых ворот Арабеля и остановилась. Жители города немного успокоились, поняв, что их дома останутся нетронутыми. И только страшно изменившийся пейзаж, который они наблюдали со сторожевых башен и стен, напоминал о том, как близок был город к гибели.

В тот миг, когда север небосклона зажегся странными огнями, богиня Таймора перенесла приступ мучительной боли. И когда лысый человек, стоявший во главе Отряда Рассвета, покинул город в погоне за Келемваром и его спутниками, богиня все еще не пришла в себя. Последователи Тайморы не спали всю ночь, но богиня просто сидела на своем троне, не отвечая на их мольбы, не сводя взгляда с чего-то недоступного человеческому зрению.

Прогнав ночные страхи и воспоминания, лысый человек снова попытался уснуть. Утром он вместе с отрядом покинет этот нетронутый уголок – очаровательную колоннаду, которая когда-то служила местом поклонения богам. Прохладная, искрящаяся на солнце вода дивного пруда освежила воинов, но не смогла смыть воспоминаний о жутких разрушениях, виденных ими по пути.

Хотя командир отряда не относился к числу особо верующих людей, он все же прочел маленькую молитву, обращенную к Шар, богине Забытья. И вдруг, словно на его молитву ответили, чей-то крик разорвал тишину ночи. Лысый человек вскочил на ноги.

– Сюда! – закричал один из воинов, указывая на своего товарища, которого кто-то оторвал от земли и держал за ворот. Плоть нападавшего казалась белой, словно мел. Лунный свет неземным блеском отражался от поверхности безголового существа.

– Статуи! – раздался чей-то вопль. – Они ожили!

За спиной лысого человека послышался негромкий треск, и, обернувшись, он увидел скульптуру двух влюбленных, все еще слитых воедино – каменные руки мужчины приросли к спине женщины. Но вот любовники из камня задвигались и, все еще соединенные вместе как одно существо, стремительно бросились вперед.

Ночная тьма наполнилась отчаянными криками.

Перевал Гоблинов остался позади. Келемвар и его спутники редко оборачивались, зная, что увидят неизменную картину: снежные горы на фоне нежно-голубого неба, горделивые пики, напоминающие мираж.

Отряд единодушно принял решение двигаться на север до Тилвертона, вместо того чтобы, голодая и преодолевая препятствия, ехать короткой дорогой по пустынной местности. Даже Келемвар не имел ничего против перемены планов, несмотря на желание побыстрее добраться до Долины Теней и покончить с этой работенкой. Прежде, до того как погибли лошади, и пропало продовольствие, воин мог бы возражать, но теперь он ясно понимал, что необходимо сделать остановку и запастись всем необходимым, прежде чем войти в Мглистый Проход и направиться к Долине Теней.

На протяжении большей части путешествия Келемвар делил своего скакуна с Адоном, а Миднайт своего – с Кайриком. Недостаток продовольствия сильно действовал на нервы, вызывая гневные вспышки у наездников и приступы упрямства у лошадей.

К вечеру долгого дня друзья оказались среди бледно-серых просторов коварного Камнеземья. Сначала окружающая земля казалась ровной и безопасной – заманчивая альтернатива извилистой дороге впереди. Но, подъехав ближе, путешественники увидели незаметные с первого взгляда гребни и пропасти гористой страны.

Проехав еще немного, они заметили в четверти мили от дороги нескольких путников. Видимо, те съехали с тракта, пытаясь сократить путь и выиграть время, но вместо этого угодили в глубокую яму. Их повозка перевернулась, и лошади испустили дух, придавленные тяжелой телегой. На плоской серой земле лежали тела людей, и до ушей искателей приключений донеслись звуки женского плача. Келемвар отвернулся, чтобы не видеть этого, но тут же наткнулся на вопрошающий взгляд Адона.

– Мы ничем не можем им помочь. Пусть власти Тилвертона посылают кого-нибудь на подмогу, – сказал Келемвар.

– Но нельзя же просто так проехать мимо, – возразила Миднайт, возмущенная поведением Келемвара.

– Можно.

– Мне бы следовало удивиться, – хмыкнула Миднайт, – но я не удивлена. Для тебя действительно все имеет свою цену, Кел?

Келемвар бросил на темноволосую чародейку свирепый взгляд.

– Неужели мы бросим их? – нервно спросил Адон. – Может быть, кто-нибудь из них тяжело ранен и нуждается в помощи священнослужителя.

– А чем ты им поможешь? – резко поинтересовался Кайрик. – Ты ведь разучился лечить.

– Да, конечно, – понурил голову Адон.

– Что скажешь, Кел? – обратилась Миднайт к воину, заглядывая в его холодные глаза.

– Тут и говорить нечего. Если хочешь потешить себя подобной глупостью, то без меня! Конечно, ты можешь приказать мне…

Миднайт перевела взгляд с воина на Кайрика, сидевшего на одной лошади с ней. Вор кивнул, и конь понес их в сторону попавших в беду путешественников.

Адон упрашивал «оглохшего» Келемвара, пока наконец тот не спрыгнул с коня. Махнув рукой, воин отпустил священнослужителя на все четыре стороны.

– Поезжай, если считаешь нужным. Я подожду здесь, – сказал Келемвар.

Адон взглянул на рассерженного воина. Смесь жалости и смущения отразилась на лице жреца.

– Поезжай, я сказал! – крикнул Келемвар и хлопнул по крупу жеребца, на котором сидел Адон, посылая коня вслед Миднайт и Кайрику.

Скакун чародейки быстро преодолел расстояние до пострадавших, однако рыдавшая женщина, казалось, не заметила их приближения. Подъехав к перевернутой повозке, Кайрик и Миднайт разглядели на светло-голубой юбке женщины пятна коричневой крови. Обнаженные ноги женщины были загорелыми, а руки – сильными и загрубевшими. Свалявшиеся светлые волосы закрывали ее лицо. Прижимая к своей груди тело мужчины, женщина нежно покачивала его, как бы убаюкивая.

– Вы не ранены? – спросила Миднайт, спрыгнув с лошади и подойдя к женщине.

Сейчас чародейка разглядела, что сидящая перед ней куда моложе, чем можно было подумать. Девушка, едва достигшая брачного возраста, судорожно сжимала руки, на одной из которых блестело обручальное кольцо.

На мужчине были штаны из грубой кожи и башмаки, подметки которых почти износились. По его бледно-голубой рубахе расползлось большое коричневато-красное пятно. Осмотревшись, чародейка не нашла ничего похожего на оружие.

Когда Адон присоединился к ним, Кайрик вдруг заметил, что на руке мертвеца обручального кольца нет.

– Назад! – громко закричал вор, но шестеро мужчин, внезапно появившиеся из-за серых барханов, уже окружили друзей.

Воскресший «мертвец» ухмыльнулся, одарил свою «женушку» быстрым поцелуем и потянулся за мечом, спрятанным рядом и присыпанным почерневшим песком. Женщина вытащила из-под юбки пару ножей и, вскочив на ноги, примкнула к остальным нападающим, которые окружали своих жертв, постепенно сужая кольцо.