Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович. Страница 62

Вот так же и вся Россия. Народ довели уже до того предела, когда смерть оказывается единственным спасательным кругом. Наркоманов пугают тем, что они рано умрут, а они именно к этому и стремятся – умереть в безболезненном экстазе небытия. Меня вдруг осенило, что все призывы по телевизору против наркотиков, все акции музыкантов и депутатов на данную тему на самом деле являются грамотной рекламной кампанией этих самых наркотиков. Те, кто наркотики продают, таким образом их пиарят. Мол, это верный путь к смерти. Дороговатый, но сладкий.

«Сволочи!» – мысленно ругнулся я, сам точно не зная в чей адрес.

Вяло так ругнулся, без особенной злобы. Чего злиться, когда от этого ничего не изменится? К тому же лично мне злиться грех. Повезло по жизни. На заводе у конвейера не стоял, города-веси разные повидал. Людей. Ну, подвиги даже совершал по мелочи.

Несмотря на иронию, сквозящую в этих мыслях, я прекрасно понимал, что мне действительно повезло, что многие из живущих за одинаковыми окнами многоэтажек немало бы отдали за то, чтобы поменяться со мною судьбами. Некоторые по глупости, не зная толком, что это за участь такая – быть на войне. Другие обдуманно. И эти правы, поскольку, предложи мне кто-нибудь участь заводского токаря в обмен на мою, я бы ни за какие коврижки меняться не стал. Это честно. Несмотря на лишения, несмотря на гибель друзей.

– Повезло, – шепнул я себе под нос, вспомнив порванный паспорт.

И тут же озарение – а ведь действительно повезло! Меня даже побить не успели. А паспорт что? Мелочи. Поди, еще и новый без хлопот справят, если собисты крутанут это дело. Нет, правда, целый день сегодня везло. С бандитами справились практически без потерь, хотя, допусти я хоть одну ошибку, исход мог быть совершенно иным. С ментами Михаил помог. Катя, опять-таки, позвонила.

Мысль рвалась дальше, я уже понял, что нащупал нечто важное, но пока не мог разобраться, что именно. Что-то связанное с моими снами, со сферой взаимодействия, черт бы ее побрал. Хеберсон вспомнился. К чему – непонятно. Деньги.

«Так, стоп! – подумал я, останавливаясь. – К черту Хеберсона!»

Я поймал-таки мыслишку за хвост, и теперь главное было ее не упустить. Суть открытия заключалась в том, что если ранение или смерть в мире вечного ливня приводили к таким же последствиям в реальности, то и положительные события в сфере взаимодействия должны как-то здесь откликаться. На то она и сфера взаимодействия!

– Черт возьми! – я достал сигарету и прикурил. Получается, что, когда мы с Михаилом потерпели поражение, меня уволили с работы. А когда получилось успешно отбить атаку мизеров, у меня тут все хорошо сложилось. И самая большая победа – встреча с Катей. Что хотел, то и получил – конец одиночества.

Я уже хотел продолжить путь до знакомого подъезда, но еще более яркая мысль поразила меня, как молния. Кирилл! Он ведь командир над всеми войсками Базы! А значит, все победы и все поражения являются его собственными победами и поражениями! Так вот как он использует бойцов, так вот за что платит деньги!

Перебрав в памяти события последних снов, я понял, что подобрался вплотную к истине. Когда мизеры нас прижали, когда пожгли огромное количество танков, у Кирилла и здесь дела пошли вкривь и вкось. Сначала эфирное время передачи урезали, а затем и вовсе разогнали контору. Но если мы взорвем Мост, то это будет такая победа, которая позволит нанимателю как следует поправить пошатнувшиеся дела в реальности.

С другой стороны, сегодняшняя наша победа над налетевшими рейдерами никак на положении Кирилла не скажется. Мы ведь не выполнили поставленную им задачу, мы себя защищали, так что эта победа наша, и только наша – не его. Его задача – Мост. Его победа – совокупность успешных миссий, выполненных каждым солдатом в сфере взаимодействия. Правда, если мы Мост взорвем, то с такой победы и нам лично что-то должно обломиться.

– Черт! – воскликнул я, не волнуясь, что кто-то услышит. – Точно ведь, разница в денежном довольствии имеет значение!

Не зря данная деталька обратила на себя повышенное внимание, ох не зря. Денежное довольствие в сфере взаимодействия должно быть обратно пропорционально возможному количеству личных побед!

Ведь каждая победа сама по себе является наградой поскольку здесь, в реальности, отзывается каким-то серьезным везением, поэтому Хеберсон получает больше меня. А уж сколько Кирилл зарабатывает на чужих жизнях, одному богу известно.

По спине пробежала холодная струйка пота – я понял, что, если бы не завалил во сне два рейдера, менты бы избили меня сегодня и сдали бандитам. А те уж довершили бы дело – как пить дать. Грохнули бы и зарыли в лесу. Но с другой стороны, странное, конечно, везение. Подлинным везением было бы такое развитие событий, при котором я бы вообще к ментам не попал. И бандиты бы нам на пути не встретились.

«Погоди-ка, – остановил я поток мыслей. – А может, это барьерное невезение?»

Был в моем мысленном лексиконе такой термин. Никому я его, конечно, не озвучивал – засмеют. По большому счету суеверие чистой воды, но порой иначе происходящее не объяснить, а объяснения хочется. Вот и выдумал я это самое барьерное невезение. Заключается оно в том, что тебе на первый взгляд не везет, но на самом деле, сложись события иначе, было бы еще хуже. Ну, самый простой пример – опоздал на самолет, а он возьми да взорвись на высоте пяти километров. Хотя чаще всего бывает гораздо тоньше, так что сразу и не разберешь, где тебе повезло.

Я мысленно покопался в событиях сегодняшнего дня, и у меня возникла цепь подозрений на этот счет. Странных, надо сказать, подозрений. И все они так или иначе касались Михаила. Не желала меня судьба с ним разлучать. Его телефон я записал скорее для отмазки, чтобы не обижать, а вышло вот как – жизнью, можно сказать, этому телефону обязан. Теперь в любом случае надо поблагодарить салагу лично, иначе нельзя. Получается, что за отказ от продолжения отношений с бывшим СОБРовским корректировщиком судьба меня здорово мордой по столу повозила. Значит, в этом знакомстве есть смысл, который мне пока непонятен. А тут еще некто Гирин на горизонте нарисовался. Тоже не похож на эпизодическую фигуру. Предчувствие в этом плане редко меня обманывало, и я привык ему доверять. В суровых условиях не верить предчувствию смерти подобно. Хочешь не хочешь, привычка вырабатывается.

Одолеваемый этими мыслями, я перешел дорогу, впереди замаячил знакомый подъезд. Кода на двери я не знал, поэтому пришлось подождать, когда ее откроет незнакомая дама, выводившая гулять двух холеных такс – кобеля и суку. Она подозрительно на меня глянула, но ничего не сказала. Прошмыгнув к лифту, я успел нажать кнопку раньше, чем кто-нибудь вызвал кабину наверх. Достигнув седьмого этажа, я забеспокоился – не слишком ли поздно заваливаться в жилище не очень давней знакомой? С другой стороны, она, наоборот, могла здорово за меня беспокоиться, так что свинством будет смотаться домой. В общем, я собрался с духом и вдавил кнопку звонка. Почти сразу лязгнули задвижки и дверь отворилась.

– Черт! – Катя отшагнула, пропуская меня в прихожую. – Заставил же ты меня поволноваться!

– Да я и сам перенервничал, – попробовал отшутиться я. – Чуть не умер от страха.

– Били?

– Не успели. Михаил выручил. Так что я тебе многим обязан. Там, знаешь, побоями бы не ограничилось.

– В смысле? – она напряглась.

– Менты, сволочи, вызвали твоих милых друзей во главе с хмурым. Те уже биты бейсбольные приготовили, но не тут-то было. Сами так отгребли, что мама, не волнуйся. Милицейский спецназ – штука серьезная. А потом еще и собисты пожаловали. Так что я бы и рубля на этот пункт охраны порядка теперь не поставил.

– Я слышала, что ментам на зоне не очень весело.

– Там никому не весело, – отмахнулся я.

За время моего отсутствия Катя переоделась в домашнее – осталась в футболке и стареньких джинсах. Другая бы бросилась переодеваться, а этой хоть бы что. Похоже, она вообще не волновалась по поводу собственного внешнего вида.