Жажда скорости (ЛП) - Тоул Саманта. Страница 70

Я весь день не могу есть. К тому же еле заснула ночью. Когда Каррик отнес меня в постель, я просто лежала и наблюдала за тем, как он спит на мне. Пока я пальцами зарывалась в его волосы, мое тело деревенело под его весом, но я не смела пошевелиться просто потому, что не хотела. Я боялась, что это могла быть моя последняя ночь с ним, и мне нужно было быть к нему близко настолько, насколько это возможно. Мне было необходимо обнимать его.

Я так страшилась того, что эта гонка отберет его у меня.

Я знаю, что нелогична. Но ничего не могу поделать. Это не поддается контролю.

Хотела бы я быть другой. Быть сильной ради него.

Когда все стало настолько плохо?

Когда я влюбилась в него.

Мои страхи возрастают, увеличиваются, словно монстр. И я еле сдерживаю порыв сказать ему, чтобы он не уходил. А оставался со мной навечно. И никогда не покидал меня.

Каждая следующая гонка переносится мной хуже предыдущей, и мне интересно, когда я достигну апогея, и если достигну, то смогу ли справиться с ситуацией. Сейчас она кажется едва терпимой.

Мне кажется, я на краю обрыва, смотрю вниз на скалистое дно и у меня нет другого выхода, кроме как упасть.

— Малышка… поговори со мной.

Мои мысли возвращаются к нему.

— О чем? — Я пытаюсь сделать голос ровным и спокойным.

— Почему ты замкнутая, и твое тело напряжено, несмотря на то, что я тебя обнимаю?

Я поворачиваю голову и смотрю на него.

— Просто я немного нервничаю… из-за гонки.

— Я уже говорил, что тебе не о чем беспокоиться. Ты сотни раз видела мои гонки.

— Вообще-то не сотни. И тогда ты не был самым важным человеком в моей жизни. — Слова сами сорвались с моих губ. Неправильно было говорить это, но по многим другим причинам именно эта фраза и была правильной.

Его глаза наполняются теплом и чувством ко мне, которое, я знаю, сильно. Только не знаю, насколько.

Каррик не говорил, что любит меня.

И несмотря на то, что я хочу, чтобы он любил меня, часть меня — коротая трусит — не хочет этого. Если он любит, то это только усложнит все.

— Ты же знаешь, что это взаимно? Ты на первом месте моего списка… не то чтобы он был длинным. Ну, вообще-то, в нем только ты и мой отец.

Он улыбается, поворачивая меня в своих руках лицом к нему. Большим пальцем я провожу по уголку его улыбки, и он игриво ловит его зубами.

— Мне нравится, что ты переживаешь за меня, но ты же помнишь, кто я, верно? Я Каррик Райан, лучший гонщик в мире. Все эти гоночные передряги я знаю от и до, малышка. Я приду первым, и мы отпразднуем мою победу в постели, где я оттрахаю тебя всеми возможными способами.

Я вымучиваю улыбку.

— Только возможными?

— Вот это моя девочка. — Он касается моих губ своими. — Боже, я охренеть как обожаю тебя, Андресса.

И я люблю тебя, Каррик.

Прежде чем я могу ответить, раздается стук в дверь.

— Время. — В проеме двери появляется голова Бена.

— Иду. — Каррик целует меня еще раз.

На его языке я чувствую вкус его традиционного предгоночного шоколада «Гэлэкси», и по какой-то причине в моем горле застревают слезы, вновь поднимая во мне волну отчаяния.

Пальцами стискивая его гоночный костюм, я сильнее прижимаюсь к его рту, требуя от него большего.

Давая мне то, в чем я нуждаюсь, он обнимает меня и притягивает к себе еще ближе. Он целует меня так, словно это первый и последний раз.

Прошу, вернись ко мне.

Отрываясь от меня с тяжелым дыханием, я вижу в его глазах пламенное желание. Губами он прижимается к моему лбу и бормочет слова в мою кожу.

— Обожаю до одури, малышка.

Скользя своей рукой по моей, он хватает шлем, и мы вместе покидаем его номер, следуя в гараж за Беном.

Каррик натягивает балаклаву и надевает шлем. Он подмигивает мне, прежде чем опустить визор. Затем он забирается в кокпит. Бен пристегивает ремни безопасности. Руль выровнен.

Он готов.

Возвращайся.

Перед тем, как отправиться на прогревочный круг, он поворачивает ко мне голову. Стучит по шлему двумя пальцами и выезжает из гаража на трек.

И я делаю шаг назад, чтобы наблюдать за ним по мониторам.

Я сама себя накручиваю. Ни с кем не могу говорить. Пару раз Петра и Бен пытались завязать со мной разговор о гонке, но мой взгляд все время был сосредоточен на мониторах, а изо рта в ответ вылетало всего пару слов бессмысленного бормотания.

Мои глаза сухие и уже болят, потому что я жутко боюсь моргнуть, а то вдруг чего-нибудь пропущу.

Я не могу упустить ни единой мелочи.

Каррик ведет хорошо… очень хорошо. Но он еще не останавливался для смены резины, и это начинает меня беспокоить. Ему скоро понадобится смениться. Ведь он управляет болидом очень жестко.

На данный момент он мчится по прямой и стремительно приближается к повороту. Прямо перед ним идет замыкающий, и я знаю, что Каррик раздражен, он хочет проехать. Я вижу это по его агрессивной манере вождения болидом. Мне не нужно быть у контрольной панели, чтобы знать, что Каррик проклинает другого пилота. Я могу слышать голос Оуэна, говорящего ему успокоиться.

(Замыкающий пилот — это гонщик, который отстал от остальных на круг и находится на последней позиции.)

Я бросаю взволнованный взгляд в направлении Оуэна, но глаза возвращаются обратно к мониторам, где я вижу, как стюард машет замыкающему синим флагом, сигнализируя тому, что он должен пропустить Каррика вперед.

(Синий флаг показывается пилотам, к которым приближается быстрейший соперник, обгоняющий их на круг.)

Флаг поднимается. Хвала господу.

Они почти добрались до поворота, когда флаг взмыл ввысь, и я ожидала, что замыкающий замедлится и отъедет в сторону, чтобы пропустить Каррика.

Но он не замедлялся.

Разве он не видел флаг?

И затем я вижу, как это случается за долю секунды до самого события.

Другой пилот оказывается слишком самонадеянным и недостаточно замедляется для входа в поворот. Задними колесами он уходит в занос как раз в тот момент, когда Каррик обходит его сзади, чтобы прорваться мимо. Хвостовую часть замыкающего заносит прямо на полосу Каррика. Она врезается в переднюю часть болида Каррика, отчего машина кругами несется через всю трассу и впечатывается в стену.

Нет!

Крик застревает у меня в горле.

Я хочу бежать к нему, но замираю на месте. Мои глаза расширяются от страха, руки закрывают рот, и я отчаянно всматриваюсь в мониторы в поисках намека на движения в кокпите. Я вижу, как обломки его болида разлетаются по трассе, и стюард карабкается по решетке, чтобы добраться до него.

Вокруг тишина. Слышно только Оуэна. Его истеричный голос зовет Каррика, просит того отчитаться, что с ним все в порядке.

Мое сердце бьется так сильно, что становится больно.

Прошу, будь в порядке, малыш. Молю.

Затем я вижу движение руки Каррика. Он выдергивает руль и выбрасывает его из болида.

Он в порядке. Спасибо, господи, он в порядке.

Звучит коллективный выдох облегчения.

Я успокаиваюсь. И даже больше. Но все еще не могу дышать.

Почему я не могу дышать?

Потому что он мог умереть. Эта авария могла убить его. Один неосторожный удар — только и всего — мог отнять его жизнь.

Как и жизнь моего отца.

— Хвала господу, он в порядке. На какую-то секунду я даже заволновалась. — Петра стоит позади меня, выдыхает от облегчения, ее руки лежат на моей талии.

Я даже не знала, что она здесь.

— Эй, ты в порядке? — спрашивает она меня.

Я смотрю на нее безучастным взглядом. Я пытаюсь пошевелить губами, но ничего не получается. Все, на что я способна — это немой кивок опустошенной головой.

Он мог умереть. На этот раз ему повезло.

А что насчет следующего раза?

Я отвожу взгляд от монитора. Каррик не в болиде, он идет к пит-стопам. Выглядит злым. Он в бешенстве и разочарован тем, что выбыл из гонки.