Империя зла - Шакилов Александр. Страница 44

— Но как прихвостень Бадоева может быть подпольщиком?!

В точку.

Как? Тарсус не знал. У него, конечно, имелись мыслишки по поводу, но ничего конкретного, только догадки. Потому что конспирация. Потому что лучшего прикрытия для подпольщика не найти. Ловко. Очень ловко. Кто бы мог подумать, что сам Серпень…

Похоже, аналогичные мысли возникли и у Маршала, ибо он опустил-таки оружие. И почти сразу поднял вновь.

— Сволочь, тварь, ты убил моего отца! Ты убил мою мать!!!

— Я не убивал твоего отца. Не я подключил его к мнемокатору. — Серпень говорил немного раздраженно, будто объяснял очевидное маленькому ребенку. — И мать не убивал. Не я в нее стрелял. И приказа такого не отдавал.

— И в меня ты не стрелял?! — Маршал побледнел. Руки его тряслись.

Серпень ушел от прямого ответа:

— Если б я хотел, террорист Иван Жуков давно попал бы в руки властей. Или погиб еще дома при попытке бегства. Смотри.

Человек со шрамом — командир! — подобрал с пола осколок бутылки и щелчком отправил его через всю комнату — прямо в рожу Председателя на постере. Еще один осколок поразил ту же цель. Третий… Седьмой… Еще… А потом осколки закончились.

— Иван, ты все еще думаешь, что я мог промахнуться и всего лишь ранить тебя?

Маршала это представление ввело в ступор.

— А потом ты сбил беспилотник, когда мы бежали из милицейского участка… — пробормотал он.

— Курить хотите? — Серпень сел на полу, вытащил пачку. — Нет? Ну тогда я сам с вашего позволения.

Завоняло табачным дымом.

Гурген Бадоев заперся в своем бункере. Отвечал лишь на те вызовы, которые считал необходимыми, прочие — даже от Первого — игнорировал, досадливо морщась при виде имени очередного Героя Революции на экране. К черту этих стервятников! Он принимал донесения и сводки — все, что касалось поисков сынка Жучары. Немного беспокоило то, что от Серпня не было вестей. Ну да в подземелье с покрытием не очень, так что понятно.

На карте Москвы тут и там появлялись оранжевые пятнышки. Это означало, что с каждой минутой становится все меньше и меньше непрочесанных секторов. Элитные небоскребы. Дома рядовых союзников. Гетто персов. В заброшенном метро нет уже ни одной непроверенной станции. На крышах — снайперы. В воздухе все беспилотники, на улицах милиции больше, чем гражданских.

Скоро должны подтянуться силы быстрого реагирования — личные войска Гургена Алановича, каратели, которые, если что, зачищают лагеря, охваченные бунтом. На министров обороны и внутренних дел не стоит полагаться. В любой момент могут кинуть. Вон как наяривают, поговорить с ним желают.

Все меньше непрочесанных секторов… Квартира за квартирой, каждый подвал, каждый подъезд. Тысячи видеокамер. Миллионы глаз. Мальчишку обязательно поймают, это лишь вопрос времени.

Но вот его-то как раз у Гургена Алановича и не было.

Воображение услужливо подсунуло картинку: собрание министров, вопрос об исключении Бадоева из президиума решается положительно единогласным голосованием, и Серпень — почему-то именно его посылают по душу бывшего хозяина — стоит на пороге бункера, и пистолет в руке, и этот мерзкий шрам…

Коньяк омыл глотку. Кое-кто стал слишком много пить.

Бадоев вновь взглянул на карту. Она его беспокоила. Что-то он упустил. Что?..

Большое серое пространство, где нет ни единого оранжевого пятна. Мертвый город, развалины — вот где скрывается малолетний ублюдок!

Надо отправить туда все силы, перекрыть серую зону. И зачистить территорию, чтобы даже ни единой крысы живой там не осталось. Уничтожить всех!

Гурген Аланович потянулся за коммуникатором.

На диване сидела дочь, смотрела на отца с презрением.

Ничего, она еще поймет, что он сделал все это ради ее блага.

Ты сидел на полу и курил. Кольцо в кольцо. Пепел сыпался на плащ.

Больше не нужны слова. Сын Владлена Жукова достаточно умен, чтобы соотнести одно с другим и сделать верные выводы. Не надо ему мешать, не надо делать резких движений. Пусть все идет своим чередом. Самостоятельно решенная задача — это уверенность в своей правоте. Подсказка — пусть маленькое, но сомнение, ведь не сам нашел ответ, но получил его извне. Пару минут на раздумье. Если за это время Иван не сумеет сложить два и два, придется помочь ему.

Получив приказ от Босса на арест министра иностранных дел и обязательную ликвидацию его сына, ты понял, что дело тут нечисто. Сработала интуиция, которой ты доверяешь больше, чем разуму. Она помогла выжить в трудовом лагере, а потом примкнуть к тем, кто недоволен порядком дел в стране. Благодаря интуиции ты занял высокое положение в иерархии подполья, которое долгие годы после Революции пусть медленно, но уверенно шло к поставленной цели — свержению ненавистного режима. Не зря ведь именно тебя внедрили к министру восстанавливаемых ресурсов — иной просто не смог бы справиться с этой миссией. Звериное чутье сотню раз спасало тебя от хитроумных ловушек и проверок, которые никогда не прекращались.

Иван Жуков — вот оно, понял ты, получив приказ.

Не подставив себя, мальчишку нужно было вывести из-под удара и сделать так, чтобы он исчез. Временно или навсегда — вопрос. Ты давно уже не согласовывал свои действия с руководством подполья. Ты оборвал все ниточки, ведущие к тебе. Стал полностью автономен. Твои люди повсюду. Никто не знает, кто ты. Потому что везде предатели. Никому нельзя верить — кроме себя.

Да и себя надо бы иногда проверять.

Своему лучшему оперативнику Емельяну Федорову (кличка Тарсус) ты велел отвлечь мальчишку, не дать ему оказаться дома во время ареста. Но случилась накладка, и Жуков-младший явился-таки по месту жительства. Пришлось действовать по обстановке. Ты рисковал, прикрыв собой пацана. Рисковал, стреляя в него, — мог ведь убить, но интуиция и меткость не изменили и в тот раз: лишь ранил мальчишку, причем легко, как и надо было. И пацан сумел уйти от группы захвата. Молодец. Если бы курил еще, цены б ему не было.

Вот только зачем было обращаться в милицию? Затаись парень, Тарсус нашел бы его, установил контакт… И тут вновь случилось непонятное: о задержании Жукова-младшего не поступило сигнала в общесоюзную базу данных, хотя его должны были опознать при задержании, а потом еще подтвердить личность в милицейском участке.

Ты велел Тарсусу ничего не предпринимать, быть на связи.

Ты выжидал. Что-то должно было случиться, что-то из ряда вон.

Но утром из участка пришел запрос на Ивана Жукова, а ничего особенного так и не случилось. Верный слуга Бадоева обязан был отреагировать на запрос, что ты и сделал, конечно. Но сначала задействовал своего лучшего боевика-подпольщика, велев вытащить мальчишку из ментовки в целости и сохранности.

Ты опять рисковал, когда вместе с группой захвата попал под огонь Тарсуса — тот ведь не знал, что стреляет в свое начальство. Потом рисковал, уничтожив вертолет-беспилотник, который едва не угробил беглецов. Годы, потраченные на то, чтобы втереться в доверие к Бадоеву, могли пойти насмарку. Но интуиция подсказывала, что оно того стоит.

Тарсус, к счастью, оказался никудышним стрелком, а потерю беспилотника списали на террористов. Камеры наблюдения Тарсус вырубил — отличная работа, — так что с ПЗРК на плече ты не засветился.

Дальше по той же схеме. Жуков убегает, Тарсус при нем. Ты делаешь вид — для Босса, — что охотишься за Жуковым, а сам ждешь непонятно чего, веря в свою интуицию, которая никогда еще не подводила. Но все когда-нибудь происходит в первый раз, верно? Эта мысль тебя неизменно преследует, тревожит. Ибо непонятно, что же в мальчишке такого особенного, из-за чего на него надо натравливать всю московскую милицию.

Ну сын опального министра, и что?

Может, дело в самом министре? Может. А может, и нет.

И еще одно не давало тебе покоя. Самое, пожалуй, главное. Кто — кто, черт побери?! — стер инфу о пацане изо всех баз?! Точно не Босс, точно не ты и не Владлен Жуков.