Вояж - Стил Даниэла. Страница 38

– Как раз есть чем! – возразил Билл и сделал официантке жест, чтобы она не беспокоила их еще несколько минут.

– Спасибо, Билл. В общем, потом она отправилась в Чаттанугу и разобралась в том, что больше никому не приходило в голову. Она говорит, что смотрит мои передачи. Где-то вычитала, что моя девичья фамилия была Бомон. Она читает запоем!

Это было сказано с такой гордостью, что Билл не удержался от улыбки. Мэдди внезапно стала матерью – с опозданием на 19 лет, но лучше поздно, чем никогда. К тому же дочь появилась в ее жизни в самый нужный момент.

– Она пришла на студию и попыталась найти меня. – Лицо Мэдди стало серьезным. – А ее отправили к Джеку. Он придумал дикую систему, при которой все, кто спрашивает меня, попадают к нему. Он утверждает, что это сделано ради моей же безопасности, но теперь я понимаю, что это способ контролировать меня и людей, с которыми я общаюсь. Он ей наврал, – даже сейчас Мэдди было трудно в это поверить, – что моя девичья фамилия не Бомон и что я родом не из Чаттануги. То ли она ему не поверила, то ли просто проявила упорство, унаследовав это от меня, но вчера она проникла в наше здание, выдав себя за разносчицу, и поднялась ко мне. Сначала я испугалась, что она – очередная чокнутая. У нее было странное выражение лица, она сильно нервничала. А потом она все мне рассказала… Так что у меня появилась дочь.

Теперь Мэдди сияла. Этой чудесной истории нельзя было не поверить. Биллу оставалось только молча утирать слезы облегчения.

– Ну и ну! – выдохнул он. – А как отреагировал на все это Джек? Теперь вы поставили его в известность?

– Поставила и спросила, почему он ничего мне не сказал. Он ответил, что принял ее за самозванку и испугался, что она станет меня шантажировать. И тут же стал обвинять меня в том, что я утаивала от него свое прошлое. Это его взбесило, и я думаю, что он прав. Знаю, я поступала дурно. Мне было страшно – не знаю, достаточное ли это оправдание. А может, я была отчасти права, потому что теперь он обзывает меня потаскухой и шлюхой и грозится уволить. Ни о какой дочери он и слышать не желает. Но я все равно ее больше не отпущу.

– Конечно, нет! Какая она? Такая же красавица, как мать?

– Куда мне до нее! Билл, она – чудо: такая милая, само очарование! У нее никогда не было настоящего дома, не было любящей матери. Мне хочется так много для нее сделать!

Биллу оставалось надеяться, что девушка окажется такой воспитанной и порядочной, как считает Мэдди. В любом случае она уже считала ее частью своей жизни.

– Джек говорит, что не пустит ее на порог. Он боится скандала, боится за мой имидж, если все выплывет наружу.

– А вы сами?

– Я ничего не боюсь, – честно ответила Мэдди. – Я совершила ошибку. Это может случиться с кем угодно. Уверена, люди все поймут.

– Вашему имиджу это скорее принесет пользу, а не навредит. А вообще-то возникают дела поважнее… Какая трогательная история! – сказал он тихо.

– Самое счастливое событие во всей моей жизни! Я не заслужила такого счастья.

– Конечно, заслужили, – строго возразил Билл. – Вы говорили об этом доктору Флауэрс?

– Да, вчера вечером. Она очень рада за меня.

– Чему же тут удивляться, Мэдди? Я тоже страшно рад. Это чудесный подарок, которого вы заслуживаете. Всю жизнь прожить бездетной – это трагедия. А девочке нужна мать.

– Она так же счастлива, как я.

– Кстати, реакция Джека меня совсем не удивляет. Он не упускает ни одной возможности продемонстрировать вам, какой он сукин сын. Его слова непростительны, Мэдди. Он вас запугивает и заставляет чувствовать себя виноватой. – Оба знали, что ни на что другое Джек попросту не способен.

Наконец-то они заказали еду и устроились поудобнее, чтобы продолжить беседу. Время бежало быстро, и, когда спохватились, было уже полтретьего дня.

– Как же вы теперь поступите? – озабоченно спросил Билл. Ей необходимо было принять несколько решений, касающихся не только вновь обретенной дочери. Муж-деспот не мог исчезнуть как по волшебству.

– Пока не знаю. Наверное, через неделю-другую съезжу в Мемфис, повидаюсь с Лиззи. Хочу, чтобы она перевелась учиться сюда.

– В этом я мог бы вам помочь. Когда будете готовы, дайте мне знать.

– Спасибо, Билл. Еще мне предстоит разобраться с Джеком. Он страшно боится скандала в прессе.

– Ну и что? Вам-то какое до этого дело? – Вопрос был логичный, и Мэдди, обдумывая его, покачала головой.

– Мне важна только реакция Джека. Он меня совсем замучает. – Такая опасность существовала. Билла больше всего беспокоило, как все это скажется на самой Мэдди.

– Жаль, что я завтра уезжаю в Вайнъярд, – сказал он, хмурясь. – Если хотите, я могу остаться, хотя не знаю, как сумел бы повлиять на поведение Джека. Я по-прежнему считаю, что единственный выход для вас – уйти от него.

– Знаю. Но мы с доктором Флауэрс сошлись на том, что я еще не готова. Слишком многим я ему обязана, Билл.

– С этим доктор Флауэрс тоже согласна? – Ему явно не по душе было это промедление. Мэдди застенчиво улыбнулась.

– Нет, не согласна. Но при этом понимает, что пока у меня связаны руки.

– Не ждите слишком долго, Мэдди. Он того и гляди на вас накинется. Ему может стать мало морального тиранства. Вдруг он поднимет ставки?

– Доктор Флауэрс опасается, что он отпустит тормоза, если я стану более независимой.

– Тогда зачем тянуть? Какой смысл рисковать, навлекать на себя опасность? Нет, Мэдди, вам надо поспешить.

Не удивительно, что красавице, умнице, сделавшей блестящую карьеру Мэдди позавидовала бы сейчас любая американка, многое отдавшая бы за возможность занять ее место. В глазах окружающих она олицетворяла независимость, и не зря: у нее были силы, чтобы вырваться из капкана. Одного не знали люди – сама Мэдди не пожелала бы никому оказаться сейчас на своем месте. Жестокое обращение – вещь деликатная, как бы странно это ни звучало. И Джек быстро учился. Он выстраивал вокруг жены непробиваемую стену, заражал ее чувством вины и страха, связывал по рукам и ногам, чтобы не дать уйти, хотя никто вокруг не сомневался, что ей ничего не стоит сделать это. Собственная жизнь казалась теперь Мэдди замедленным кино, но при всем старании ей не удавалось ускорить ритм. Ее не покидало чувство, что она обязана Джеку жизнью. Билл, наблюдая за новой подругой, боялся, что Джек способен перейти от морального насилия к физическому, особенно если утратит возможность контролировать жену. Даже она поняла, к чему все идет, просто была еще слишком напугана, чтобы что-то предпринять. Чтобы набраться храбрости и бежать от Бобби Джо, ей потребовалось восемь лет. Биллу оставалось только надеяться, что в этот раз все решится быстрее.

– Обещайте звонить мне в Вайнъярд, Мэдди. Иначе я не успокоюсь! – Он не преувеличивал, в последнее время Мэдди не выходила у него из головы; такого он не ожидал и пока еще не мог себе объяснить. Он продолжал горевать по погибшей жене, был даже одержим ею, ведь он только-только закончил книгу о ней. Но в последнее время его все чаще отвлекали от траура мысли о Мэдди, обычно радостные. – Я позвоню вам на работу. – Звонить ей домой он побаивался – не хотел добавлять к богатому пыточному арсеналу Джека еще и ревность.

– Обещаю звонить. Не беспокойтесь, со мной ничего не случится. У меня масса дел. Возможно, мы отправимся на несколько дней в Виргинию. Хорошо бы взять с собой Лиззи, но, думаю, Джек не позволит.

– Я бы предпочел, чтобы вы уехали отсюда, – хмуро сказал Билл.

Личной заинтересованности в этом у него не было, их отношения никак нельзя было назвать романом. Но, наблюдая ее страдания, он чувствовал себя беспомощным и от этого испытывал злость и отчаяние. Иногда ситуация напоминала Биллу о бесконечных месяцах, пока его жену удерживали заложницей. Он ежеминутно ждал новостей и был почти сломлен своим вынужденным бессилием. Именно это и подтолкнуло его в итоге к тому, чтобы начать действовать самостоятельно. Своим отчаянием он убил Маргарет, во всяком случае, так он думал. В каком-то смысле нынешняя история с Мэдди выглядела до боли похожей на ту.