Ангел-хранитель (Украденный поцелуй) - Уинстед Линда Джонс. Страница 27

Мел скептически посмотрела на него.

– Неужели вы его не знаете? Он не создан для Бостона, никогда не был. Бостон для таких, как вы, Такер. – Последнее высказывание прозвучало как оскорбление, но он предпочел его не заметить.

– Знаете, он увлекся вами с самого начала, – признался Такер, не зная, нужно ли делиться с ней мучившими его сомнениями. – Я пытался разубедить его. – Он проигнорировал ее взгляд. – Но он меня не послушал.

– Напрасно, – бросила Мел хрипло, обреченным взглядом как бы подтверждая правоту сказанного.

– Вы действительно так думаете? – Такер чуть было не рассказал ей все: что Пенелопа Пендерграсс никогда не была помолвлена с Гейбриелом, что Гейбриел наверняка любит Мел, что сам он, видя лицо Мел, уверен теперь, что Гейбриел вернется.

– Только бы быстрее подсохло, и мы смогли бы отправить вас обратно в Бостон, которому вы принадлежите. Может быть, в конце концов вы обнаружите там Гейбриела, ждущего Пенелопу. Я ошиблась во всем остальном. Могу ошибаться и в этом. – Голос выдал ее неуверенность, и она вновь отвернулась к нескончаемому дождю и слегка наклонилась вперед, ловя лицом капли.

Такер внезапно почувствовал, что хочет обнять и успокоить ее, но сознавал, что она не поймет и даже отвергнет этот жест. Она никогда не примет его сочувствия, и он понимал почему. Так он и стоял позади нее и вместе с ней смотрел на дождь. Больше нечего было сказать, и ничего нельзя было предпринять, чтобы исправить сделанное им.

Даже после подписания документов о разводе Пенелопа настаивала, чтобы они с Мел вели себя как близкие подруги. Угрюмая и вспыльчивая, Мел видела, что нескончаемый дождь и задержка с отъездом, казалось, очень мало беспокоили Пенелопу. Она прочла все, что было в их библиотеке, сидела за привезенным с собой вышиванием и со всеми болтала. Несмотря на проливной дождь, Бретт Томпсон приехал повидать Мел и ее отца. Пенелопа два дня подряд после обеда щебетала и смеялась с очарованным фермером на веранде.

Ненавидеть ее было невозможно. Как Мел ни старалась. Кэролайн Максвелл не внушала симпатий из-за своих надменных и покровительственных манер, но Пенелопа была слишком приятной. Просто чертовски приятной.

Иногда после обеда Пенелопа бродила по комнатам в поисках Мел. Вначале Мел избегала ее, но Пенелопа оказалась очень упорной в достижении своих целей. В конце концов она настигала Мел в какой-нибудь комнате и объявляла, что «пришла с маленьким визитом». Она болтала о последней моде или своей семье, в другой раз задавала Мел бесконечные вопросы о жизни в Техасе. Казалось, она очарована образом жизни, столь отличным от ее собственного. Она никогда не касалась только одной темы – Гейбриела.

О нем Пенелопа никогда не говорила, а Мел не могла заставить себя поинтересоваться интимными подробностями их знакомства.

– Клянусь, ты великолепно выглядишь в голубом, – объявила однажды Пенелопа, обнаружив Мел в кабинете. Мел подняла глаза от колонок цифр, которые попросил просмотреть отец – очень кропотливая работа, – и с удивлением увидела, как Пенелопа поставила на место принесенную книгу и принялась внимательно разглядывать другие книги на полке.

– К чему ты это? – спросила Мел, откладывая бухгалтерские книги в сторону.

– Я просто подумала… – Пенелопа перестала рыться в книгах и с серьезным видом села за стол напротив Мел. – Мне нравится твой цвет лица, твои волосы и прекрасные голубые глаза. Но ты всегда носишь такие унылые цвета. Розовый! – провозгласила она. – Ты будешь волшебно выглядеть в розовом. В темно-розовом, наверное…

– Пенелопа, – Мел умоляюще вскинула руки. – Пожалуйста, не надо. Это ранчо, а не оперный театр. Какая разница, что я ношу: коричневое, розовое или огненно-красное.

Пенелопа сморщила носик:

– Красное на твоем месте я бы не надела. Для него ты слишком светлая.

– Прекрати, – перебила Мел. – Тебе что, сегодня больше нечем заняться?

Пенелопа поудобнее устроилась в кресле, видимо собираясь задержаться еще немного. Как всегда безупречно одетая, ни одна прядь не выбивалась из прически. Ее темно-зеленое платье было воздушным и модным, но Мел знала, что тонкая талия девушки плотно стянута корсетом. Глядя на юную темноволосую девушку, Мел почувствовала некоторую неловкость.

– Пожалуйста, поговори со мной еще немножко. Если хочешь, обещаю, об одежде больше ни слова, – попросила Пенелопа, надув губки.

– Хорошо, – отрывисто ответила Мел. Пенелопа искренне, но немного натянуто улыбнулась.

– После того как… ты знаешь… кончится, тебе нужно подумать, как поймать другого мужчину, – Пенелопа говорила серьезно, без улыбки. – Бретт Томпсон ужасно красивый. Может быть…

Мел встала:

– Я понимаю, что ты стараешься мне помочь, по крайней мере, я надеюсь, что это так.

Пенелопа энергично закивала, ее темные волосы закачались вверх-вниз, при этом сохраняя свою совершенную форму.

– Но я не собираюсь снова выходить замуж… никогда… Поэтому если ты намереваешься сводничать, забудь об этом сейчас же. – Мел говорила все громче и последние слова почти выкрикнула.

Пенелопа пристально изучала свои ладони, и Мел видела только ее макушку. Она поняла, что девушка плачет, уже когда та вскочила на ноги и выбежала из комнаты, неслышно касаясь туфельками деревянного пола.

– Пенелопа, прости меня! – крикнула Мел, бросаясь к двери. Она услышала тяжелый топот своих башмаков, контрастирующий с бесшумными движениями хрупкой Пенелопы. Мел остановилась у двери и крикнула вслед девушке: – Я не хотела обидеть тебя.

Последние слова она произнесла тихо, уже для самой себя. Пенелопа бежала вверх по лестнице в свою комнату, и ее рыдания раздавались все громче.

Мел покачала головой: чувствительная девушка.

ГЛАВА 24

Гейбриел осторожно направлял свою лошадь по заросшей тропе, поднимаясь все выше в горы Сангре-де-Кристо. В тени деревьев было заметно прохладнее, но несмотря на отступившую жару и укачивающий ритм движения, ему не терпелось поскорее найти старого друга и возвратиться в Техас. Впрочем, Джейк сам найдет его, если захочет.

После периода смятения и неопределенности крепнущее спокойствие последних дней представлялось приятной и неожиданной роскошью. Первый раз в жизни Гейбриел знал, чего хочет и где хочет быть. Встреча с Кларенсом Франксом по-новому осветила его жизненные планы.

Внезапно ход мыслей Гейбриела прервался. Величаво настороженный зверь сидел на скале у обрыва. Гейбриел осознал опасность, когда лошадь стала упираться. Он ехал, укрываясь под скалой и оглядываясь через плечо. У Джейка был прирученный волк, но Гейбриел никогда не мог отличить его от других, диких.

Вдруг неизвестно откуда появился Джейк, спрыгнув с уступа и приземлившись на тропе в нескольких футах позади лошади Гейбриела. Обеими руками Гейбриел удерживал поводья, развернув животное к обнаженной до пояса фигуре. Высокий, худой, с коричневым мускулистым и ловким телом, черными волосами до плеч, Джейк был одет в штаны из оленьей кожи и мокасины. Его и без того грозный вид довершали страшный нож, притороченный к икре, и зажатое в руке ружье.

– Проклятье, Джейк! – закричал Гейбриел, успокоив лошадь. – Ты что, хочешь меня убить?

Джейк улыбнулся – редкое зрелище, – блеснув зубами на бронзовом лице.

– Ты все растерял, Гейб. Забыл все, чему я тебя учил. Я услышал тебя два дня назад, а почуял еще на прошлой неделе.

Гейбриел спешился, и старые друзья пожали друг другу руки. Рукопожатие было жестом наивысшего дружеского расположения у этого обычно сдержанного человека, который так и не примирился с тем, что в его жилах течет смешанная кровь. Дед Джейка, Шесть Медведей, был настоящим индейцем-шайеном. Гейбриел давно понял, что не следует спрашивать Джейка о его матери, отец же его был известным фермером в Колорадо.

Будучи двумя годами моложе Гейбриела, Джейк выглядел старше.