Сын убийцы миров - Шатилов Валентин. Страница 10
– А помогать?
– Это ты вряд ли сможешь. Главное – не мешай. И не хватайся за меня, как бы я не изменился.
– А как ты можешь измениться?
– Еще не знаю. Не планировал. Разберемся по ходу дела.
Охранников у дверей было двое. Пока что они в нашу сторону еще даже и не смотрели, но я поежилась.
Олег, не замедляя шага, полез в карман. Я скосила глаза – в каждом его кулаке тускло блеснуло по кастету. Фи, и с этими игрушками он собирается нападать на «Эльдорадо»?
– Не кричи и не паникуй, – еще раз попросил малыш.
Но когда он лишился рук, я и не смогла закричать – вопль застрял в горле.
Такого я не видела даже в фильмах ужаса: его руки вдруг точно ножом срезало. Вместе с рукавами пиджака и рубашки. А вместо рук теперь зияли аккуратно вырезанные дыры, через которые было прекрасно видно все, чем заканчиваются плечи Олега: обрубками. Красным мясом из которого торчат белые, будто сахарные, косточки.
Даже разделанные свиные туши на базаре выглядели менее тошнотворно.
Беззвучно открывая рот, я принялась размахивать своими непослушными верхними конечностями. Я пыталась указать Олегу, что он утратил некоторые части своего организма… Привлечь его внимание к этому факту… Мне казалось это очень важным – особенно теперь, когда нам предстояло сражаться с целым бильярдным клубом! Ведь вместе с олеговыми руками исчезли и кастеты – наше единственное оружие!
По-моему, это было какое-то временное умопомешательство – надо же было вдруг, в этот ужасный момент, так озаботиться судьбой каких-то кастетов…
Однако, пацан не обратил никакого внимания на мою попытку объясниться с ним языком жестов. Пристально глядя в сторону освещенного крыльца, он несколько раз качнул безруким туловищем. Можно было бы подумать, что он пару раз резко ударил кулаками. Если бы у него были кулаки. А не кровавые дыры на пиджаке.
Мне стало совсем дурно и, пожалуй, даже бы могло стошнить, если бы все так же незаметно не вернулось на свое место – и олеговы кулаки с кастетами, и даже пиджачные рукава. Все это восстановилось прямо на моих глазах – просто появившись из ниоткуда на положенных местах.
– А-а?… – прокаркала я пересохшим горлом.
Почему-то хотелось поинтересоваться у своего спутника: а где же кровь? Это показалось вдруг очень важным: ведь из обрубков рук должна хлестать кровь! Ведь она будет вытекать даже в том случае, если отрубленное сразу же приставить на место – быстрые черные струйки должны намочить разрезанные рукава пиджака…
Кстати, а где следы разреза на пиджаке?
Нет, я так не согласна! Если уж пошло членовредительство, так давайте его на полную катушку! И нечего делать вид, будто ничего не произошло и не случилось! Я же видела – собственными глазами! – кровавые раны. Зачем мне теперь демонстрировать целехонькую одежду?
Поняв, что со мной не договоришься, Олег молча указал в сторону огней «Эльдорадо».
Как дура, я покорно повернула голову в указанном направлении и сначала ничего особенного не заметила. А потом удивилась: куда подевались охранники?
Поскольку крыльцо было ярко освещено, мое удивление длилось недолго: да вот же они лежат! Раскинулись на блестящих мраморных ступеньках и отдыхают.
– Эй-эй, Вано, дарагой! Что случилось? – раздался озабоченный выкрик со стороны стада иномарок.
И не один. К нему присоединились другие голоса, зачавкали открываемые дверцы машин.
Водители! Ну конечно! Два охранника на виду – это хорошо, но ведь в каждой машине за тонированными стеклами как минимум еще по одному водителю. А кто поручится, что там не сидят и еще какие-нибудь головорезы, поджидая своих боссов?
Ой, как не славно!
Я в панике обернулась к Олежке. Собиралась поделиться с ним этим своим наблюдением. Но поделиться не удалось. Он был очень занят – доставал из кармана зажигалку.
«Ты еще и куришь?» – хотела возмутиться я, но не успела. Повторился знакомый тошнотворный фокус – у пацана опять исчезла рука. На этот раз только одна – правая. И снова обнажился надрез на плече, из которого буквально перло мясо с костями. Как на витрине в мясном павильоне.
И раз наши потери ограничилось только одной конечностью, то я даже успокоилась. Чего, собственно, волноваться? Ведь левая рука с зажатым в кулаке кастетом была еще при Олеге!
Логика странная. Тем более, что я уже наблюдала давече волшебное восстановление олеговых рук. Но, видимо, мое тихое умопомешательство все еще продолжалось, потому что спокойствие и надежду в меня вселило именно наличие кастета. Мои истощенные переживаниями мозги цеплялись за этот чертов кастет, как за последнюю надежную вещь в этом сумасшедшем мире, прибежище хоть какого-то порядка…
Зазвенело разбитое стекло – раз, второй.
Я вновь отвлеклась на иномарки. И как раз вовремя, чтобы заметить всполохи пламени, возникшие вдруг в салонах парочки особенно громоздких и дорогих машин.
– Вай, вай! – разноголосо запричитала людская толпа.
И отхлынула от мраморного крыльца, на котором отдыхали охранники «Эльдорадо».
Да уж, когда горят собственные машины, то к чужому крыльцу интерес невольно теряется…
Это ценное наблюдение пополнило копилку моей мудрости. И даже как-то утешило меня. Тем более, что при повторном взгляде на Олега я подметила: его правая рука снова на месте. И пиджачок-то – опять целехонек! «Чудеса и диковинки – передай дальше!»
Иномарочное стадо заверещало клаксонами, застучало закрываемыми дверцами. «Горим, горим!» – кричали одни. А другие спешили смотаться от пляшущих рядом языков пламени – подальше, подальше! Тем более, что сделать это оказалось вовсе не так уж просто. Машины были запаркованы плотно, впритык друг к другу, и разъехаться в охватившей механическое стадо панике никому не удавалось.
Зашипели огнетушители, полились пенные струи – да куда там! Пламя вздымалось все выше. Вот уже заухали, лопаясь роскошные тонированные стекла…
А тут – новая напасть. Машина, которая затыкала выход остальным, и которая смогла, наконец, сдать назад, тоже внезапно запылала.
Я взглянула на Олега – он опять был без руки.
Ой, нет – с рукой! Восстановилась, миленькая, как ни в чем ни бывало!
Я снова посмотрела на загоревшуюся иномарку – ее водитель бросил попытки вырулить на проезжую часть и буквально выкатился вместе с клубами едкого белоснежного дыма из объятого пламенем салона. И свалился на асфальт, кашляя и отплевываясь. Начавшееся было движение машин остановилось. Теперь уж насовсем. Никто больше не пытался уехать на дорогом авто – все спасались бегством на своих двоих. Пешком! Врассыпную!
Громыхнул первый взрыв, ярко осветив дом на другой стороне улицы – тихую сонную пятиэтажную хрущебу, отгороженную частоколом старых, полузасохших акаций. Вспугнутые полыханием пожара, жидкие, дырявые тени деревьев заметались по стене хрущебы. И в оранжевых отсветах пламени стало заметно, что старые акации были еще не так уж и стары – они даже цвели. Май все-таки!
Бабахнула вторая машина, рассыпая вокруг звезды искр и расшвыривая в разные стороны какие-то пылающие клочья. Прежде чем упасть, все это красиво реяло в ночном воздухе, не спеша опускаться вниз и явно наслаждаясь первым и последним полетом.
– Какой фейерверк! – восхитилась я. – Живут же люди!
То, что именно эту жизнь устроили им сейчас мы, я как-то не приняла во внимание.
Видимо, на этот знатный фейерверк захотела полюбоваться не только я. Стеклянные зашторенные двери «Эльдорадо» распахнулись и оттуда на крылечко повалили серьезные люди.
Не какие-нибудь худые задохлики – нет, каждый, что называется, в теле. Пудов на семь-восемь. И разодеты шикарно. Мне почему-то вспомнился шик той квартиры, где я только что ужинала.
Серьезные люди были обязательно с одним-двумя охранниками. И, разумеется, с сотовыми телефонами в руках. По которым они тут же принялись тыкать мясистыми волосатыми пальчиками.
Еще из распахнутой двери бильярдного клуба высунулась гроздь женских мордашек, но грохот очередного взрыва загнал их обратно. Впрочем, ненадолго – все новые и новые любители и любительницы бильярда появлялись на крыльце, озабоченно размахивали руками. Сбегали вниз по ступенькам. Поднимались наверх. Перед «Эльдорадо» началось какое-то беспорядочное движение, беготня, сутолока.