Сын убийцы миров - Шатилов Валентин. Страница 50
– Конечно, – был мне ответ.
– Но это же невыносимо! – сообщила я, не открывая глаз.
– Ты быстро привыкнешь. Их легко не замечать. Ты будешь заниматься своим делом, они – своим. Тем более что они почти прозрачные.
– Но они же нас жрут! – я открыла глаза и указала дрожащей рукой на очевидный факт: судя по пульсирующим переливам, его собственный спир как раз в это время что-то сжевывал с олегового правого уха.
– Не жрут, а всего лишь подъедают, – утешил Олег чуть скосив глаза и даже не сделав попытки отогнать прочь противное животное. – Они делают это постоянно. И, если хочешь знать, по большому счету – это единственная причина, по которой они пошли на такое одолжение: стали жить с людьми. Иначе какой смысл им таскаться за каждым из нас? Они питаются. Нами. Почему бы и нет? Ведь они едят очень аккуратно, откусывая нас совсем маленькими крошечками. К тому же, мы откушенное очень быстро восстанавливаем.
– Я не хочу, чтобы мною кто-то питался, – простонала я. – Даже если очень-очень аккуратно…
– Не беспокойся, большую часть времени они питаются даже не нами, а продуктами нашей жизнедеятельности.
– Какими продуктами? – совсем обалдела я. – Калом и мочой, что ли?
– У человеческого тела много отходов, – терпеливо пояснил Олег. – Кроме кала, мочи, пота, слез и других видимых проявлений жизнедеятельности нашего организма, есть еще и невидимые. Наше излучение, например. В самых различных частях спектра – от инфракрасного до ультрафиолетового. Другие излучения, не фотонной природы. Поля – магнитные, электромагнитные, гравитационные. Да что там! Каждый из нас – как грандиозная, постоянно работающая фабрика. Столько шлаков и отходов летит из нас наружу!…
– И вот это все спиры едят?
– По-моему, как раз то что я упомянул, они и не едят. Я долго приглядывался – и к своему спиру, и к спирам других людей – все-таки, нет… Они вообще не едят нас в видимой нашей части. лакомятся чем-то другим, невидимым…
– А я видела, – сообщила я гордо. – Они слизывают что-то. Или сгрызают. Что-то такое, что проступает даже через скафандры.
– Ну, мы-то с тобой это видим! Хотя не уверен, что видим одно и то же. Учитывая сугубую индивидуальность гривен, могу предположить, что твоя гривна дала тебе зрение несколько иное, чем мне моя… Но, в любом случае, то, что спиры от нас отъедают, им очень по вкусу. Вот они и привязались к людям. Вроде собак. Те же к людям пришли тоже только из-за кормежки. Поначалу. Может быть и спиры так в свое время… А теперь кроме еды у них есть еще и преданность, и привычка к своему хозяину. И даже способность к дрессировке!
– Ты их дрессировал?
– Только своего.
– И что он у тебя умеет? Прыгать через обруч?
– Убивать, – грустно сказал Олег. – Думаешь, как я убил тех троих мафиози из «Эльдорадо»? Просто попросил спира.
– Я думала – гривнами…
– Гривны хороши в нашем измерении, а в измерении, где обитают спиры…
– Постой, ты ведь говорил, что они живут с нами! И даже нами питаются!
– Но мы-то ведь обитаем тоже в разных измерениях. В основном, конечно, в этом, видимом. Но пространственная конфигурация наших тел распространяется и по другим осям координат. Совсем немного, чуть-чуть, но как раз этим «чуть-чуть» мы и можем соприкасаться со спирами. Эти наши «углы» и «хвостики», выстоящие в разные стороны в иные миры – именно их и подъедают спиры. И еще продукты жизнедеятельности, выделяемые нами в иные измерения – это тоже для них лакомство. Ведь крохотные части нашего организма, которые выпирают из нас в другие системы координат – эти части ведь тоже потеют, плачут, испражняются. Совсем чуть-чуть. Но спирам достаточно. Одомашненным спирам. А есть, как я понял и совсем дикие. Мама с отцом как-то раз это обсуждали при мне. Дикие спиры живут где-то далеко, в своем отдельном измерении, грызут там не знаю кого. Мама как-то случайно к ним попала разок – так насилу вырвалась! Они ее чуть не загрызли!
Что-то мелькнуло в районе моего носа. Щупальце спира?
Резко поднявшись, я скосила глаза, стремясь увидеть нечто, делающееся у меня на лице.
Эксперимент заранее обреченный на провал. Даже и пытаться не стоит. Но зато я обнаружила широкую голубоватую полоску, тянущуюся от моего подбородка вниз к левой груди!
– Фу, какая мерзость! Не могу! – я сделала попытку сбросить отвратительного спира, но рука прошла сквозь него даже не зацепив. – О боже… – простонала я, вновь валясь на серегову куртку.
– Ты никак не прикоснешься к спиру, – прокомментировал Олег мою неудачу. – Не забывай: они живут в несколько ином пространстве-времени, чем мы. То, что гривна дала тебе возможность видеть их – это вовсе не означает, что ты можешь их еще и потрогать.
– Но ты же трогал!
– Шутишь? Я, между прочим, живу с тобой в одном пространстве-времени. Не замечала?
– Но там, в этой твоей «псарне» – ты же их гладил! Я видела! И даже бил!
– Это именно так выглядело? Надеюсь, что и ими мои действия так ощущались. Но на самом деле коснуться их я не могу. Просто мои движения, которые я производил здесь, в нашей с тобой системе пространственных координат, имели продолжение. Передавались туда, к ним. Не совсем так, как мы видим и чувствуем, как-то опосредовано…
– Опосредовано, – тупо повторила я. – Опочетвергово.
– Хороший симптом: ты уже начинаешь шутить! – порадовался Олег.
– Зато ты так непробиваемо серьезен! Надо же такое придумать: махнул рукой здесь, а махание вызвало столь грандиозные помехи в мировом эфире, что докатилось в виде раскатов грома до самых отдаленных измерений и почесало спирам их ложноножки!
– Да, картинка абсурдная. Но на самом деле все проще. Я, скорее всего, действовал своими частями тела, которые продолжаются в мир спиров. Только действовать этими частями весьма затруднительно. Мы же их не видим! И даже не чувствуем – отсюда, из нашего измерения.
– Даже ты, наш великий герой?
– Даже я. Как бы ты не иронизировала над моей «великостью», но она простирается не дальше нашего пространства-времени. Но зато я с младенчества смотрел на спиров и осваивал практику общения с ними. Методом проб и ошибок. Интуитивно. И вот результат – мне удается делать здесь что-то такое, что воздействует на них там. Даже удается покрикивать на них. Хотя то, что «слышат» они после моего мычания, к звуковым колебаниям воздуха наверняка не имеет никакого отношения. Может быть моя гортань продлевается в их измерение каким-нибудь волосатым хвостиком, который их слегка стегает. Или копытцем, которое их лягает. Хотел бы я знать – как все это выглядит с точки зрения спира?
– Ну, как ты выглядишь – это я видела. И думаю все видели! Матрешка-неваляшка, а не человек!
– А я видел тебя. И для меня новость! То, что мы, оказывается, так меняемся в пространстве «псарни». Я же тут всегда один был, впервые вышел с кем-то… И выяснилось, что зрелище еще то!… Да уж. Но, боюсь, с точки зрения спиров мы выглядим еще круче! Знаешь, те изменения тела, которые я видел у тебя…
– А я – у тебя! Вот!
– Разумеется.
– А вот и не разумеется! – запальчиво произнесла я. – Мало ли как ты меня увидел! А вот у народа давай спросим. Серега, ты ведь смотрел в оконце на двери, когда мы с Олегом там гуляли?
– Еще б! Вы их там всех разогнали! Особо, конечно, Олежик. Но и ты, сестренка делала там что-то…
– Не знаю, что я там делала такого! – недовольно возразила я. – Ты мне лучше опиши – какими ты нас там видел?
– В черных этих пленках. В скафандрах.
– Ясное дело что не голышом! Какие у нас были руки-ноги? Головы?
– Какие – черные. Не пойму я – что ты хочешь, сестричка?
– А по размеру? Отличались размеры рук-ног от нормальных?
– Да вроде нет… – Серега почесал подбородок, зарастающий щетиной одновременно с затылком. На ползающее по его лбу чудовище я старалась не обращать внимания. Тем более, что чудовище, начало распластываться, растекаться по Сереге, решив, видно, попробовать обхватить его своим коконом целиком. Пока что оно успело распространиться лишь до пояса.