Музыка тропического ливня - О'Брэйди Джудит. Страница 9

— Вот это, я понимаю, дом, — произнес писатель.

— Да. Правда, он слишком большой для одного жильца, зато великолепно подходит для приемов, балов и целой толпы гостей.

— Которых я никогда не видел, — заметил он.

— Вы правы, — призналась Линда, которая просто не желала, чтобы ее беспокоили.

— Вы снимаете виллу или она ваша?

— Моя.

— Но, насколько я могу судить, вы не живете в ней постоянно, ведь так?

— В основном я живу в Нью-Йорке. — По крайней мере жила. Теперь у нее нигде не было постоянного дома.

— Вы случайно не манекенщица? — спросил Джеймс.

Манекенщица? Ну конечно же, ведь у нее такое страдальческое выражение лица! Разве нет? Линда рассмеялась и ответила;

— Нет, не манекенщица. Мой рост — пять футов и два дюйма, а туда берут высоких.

— Вы ходите как манекенщица.

— А как это?

Он так пристально посмотрел на Линду, что ей стало не по себе.

— У вас такая… Как бы это сказать? У вас такая уверенная походка, словно вы всем готовы бросить в лицо: «Да пошли вы к черту!»

— Это только показуха, театр. В действительности я очень стеснительная и неуверенная в себе.

— Уж это-то я заметил, — сказал гость и весело рассмеялся.

Женщина вонзила в него свирепый взгляд и произнесла:

— Вы не знаете, что творится в моей душе.

— Так просветите меня.

— Какой вы любопытный! Я скажу слово, а завтра оно уже попадет в вашу книгу.

— Вы не доверяете мне. Так? — Он криво усмехнулся и заглянул ей в глаза.

— Ни на минуту. — На лице Линды просияла лучезарная улыбка. — Ну, хорошо. Давайте поедим, пока все не остыло.

Столовая тоже соединялась с гостиной широким проемом в стене и располагалась за углом. Гость вошел в нее вслед за хозяйкой и с удивлением оглядел стол, накрытый бело-розовой скатертью и изысканно украшенный пышными тропическими цветами. В двух хрустальных подсвечниках горели розовые свечи, от которых разливался мягкий свет, придававший всему в комнате романтический ореол. Кролик, зажаренный на рашпере, был красиво уложен на деревянной тарелке и уже одним своим видом вызывал зверский аппетит.

— Вы кого-нибудь ждете? — спросил он.

— Нет. Разве не заметно, что стол накрыт только на одного человека? — С этими словами Линда быстро принесла второй прибор и разложила ложки, ножи и вилки на скатерти напротив того места, где сидела сама. Только бы ей удалось выдержать ужин до конца! Да она просто спятила, пригласив его в дом. Крупное тело мужчины возвышалось над всеми предметами в столовой, а исходящая от него энергия словно заряжала собой воздух в помещении. Каждая частичка существа Линды встрепенулась и замерла в напряженном ожидании. Бросив на нее недоверчивый взгляд, Джеймс спросил:

— И вы приготовили все это только для самой себя?

— Именно. Стратегия выживания для одиноких людей, в частности, гласит: «Обслужи себя так, как обслужил бы дорогого гостя».

Мужчина громко расхохотался, искренне и по-доброму. Джеймс усадил хозяйку, а затем сел сам и предложил вина. Оба молчали, пока он разливал вино, и ее нервы натянулись еще сильнее. Линде стало не по себе. Что с ней происходит?

Гость поедал кролика с большим аппетитом, приговаривая:

— Это пища богов! Так вкусно!

Комплимент! Ее сердце опять пустилось в пляс. На этот раз в веселый. Может быть, глупо, но ей так нравилось время от времени выслушивать комплименты! А кому не нравится? Комплименты — это витамины для мыслящей личности. Разве не так? А комплименты из уст Джеймса Феличчи обладали на редкость чудодейственной силой — этого она не могла отрицать.

— Благодарю, — мягким голосом произнесла кулинарная мастерица.

Джеймс смотрел на нее, слегка прищурясь, с любопытством и недоверчивостью.

— Где вы научились так готовить?

— О… там и сям, — скороговоркой ответила Линда, не упомянув ни Парижа, ни Рима, ни Нью-Йорка.

Всякий раз, когда Джеймс устремлял на нее взгляд, Линду охватывало необычное волнение, ей начинало казаться, что кто-то касается и пощипывает ее в разных местах. Ну, это уж слишком, черт возьми! Линда отпила еще вина, надеясь, что оно придаст ей силы и вернет самообладание. Ей еще никогда не приходилось чувствовать себя столь неловко. А вдруг он заметил это?

— Я полагал, что вы питаетесь едва ли не одними полуфабрикатами, поскольку не держите повара, — заметил гость.

— Ни за что в жизни! Я люблю настоящую вкусную еду, натуральные, свежие продукты. Те, что родит земля или дают деревья. Природа-матушка дарит нам все самое лучшее, и в этом с ней никто не может тягаться.

Джеймс уставился в свою тарелку, но глаза его смотрели куда-то вдаль, и, казалось, так же далеко были его мысли.

— Почему бы вам не сделать вашу Нору вегетарианкой? — предложила Линда.

Хмуро взглянув на нее, Джеймс спросил:

— Почему вы предлагаете это?

— Потому что вы думаете о ней, ищете ключ к ее характеру, а мне вдруг пришла в голову такая идея. Это, кажется, называется вдохновением?

— Но ведь вы не вегетарианка. — Джеймс скользнул глазами по куску мяса в своей тарелке.

— А какое это имеет отношение к вашему персонажу?

Она знала какое. Сочинитель лепил свою Нору по ее образу и подобию. Образу и подобию худышки Линды. Он равнодушно пожал плечами.

На десерт они съели пирожки с гуавой, которые гость тоже оценил должным образом. Пирожки оказались не только восхитительно вкусными, но и очень симпатичными на вид. Линде нравилось, когда еда выглядела красиво. Кофе они пили уже на веранде, освещенной маленькими электрическими лампочками и большими свечами. Линда сидела рядом с мужчиной, вдыхала воздух ночи, наполненный душистым запахом цветущего жасмина, любовалась безмолвной морской гладью, по которой игриво скользили лунные блики, и бархатным небом, расшитым до самого горизонта звездными узорами. Поистине феерический вечер для молодой женщины, романтичный, сводивший с ума!

На полу около кресла Линды стояла коробка с детскими книгами, которые прислала Сьюзен, ее лучшая подруга, жившая в Нью-Йорке; книги предназначались для сиротского приюта Святой Марии, но Джеймс не знал об этом и стал разглядывать их с выражением недоумения и испуга на лице.

— «Винни-Пух»? — произнес он. — «Чарли и шоколадная фабрика»?..

— Вы очень хорошо читаете, — сухо заметила она.

— Что это за книги? — спросил писатель.

— Для детей. Видите, в них есть картинки и все написано большими буквами.

— Не поверю, чтобы вы читали еще и детские книжки.

— Представьте, читаю. Некоторые из них прекрасны. Уроки жизни для взрослых. Иногда и вам следует заглядывать в них.

Он посмотрел на нее в раздумье, не проронив ни слова. Линда прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Потом пояснила:

— Два раза в неделю я езжу в сиротский приют и читаю детям. Книг там немного, к тому же они совсем потрепаны, вот я и попросила свою подругу Сьюзен прислать новые.

— Сиротский приют? — спросил Джеймс. — Тот, который опекают монахини? Тот, что разместился в восстановленном сахарном заводе?

— Да.

Он закивал головой, и взор его синих глаз опять устремился куда-то вдаль. Линда глубоко вздохнула:

— Мне кажется, Нора проявила бы великодушие и доброту, читая книги малышам-сироткам. Я уверена, у нее очень развито чувство долга. Ведь спасает же она главного героя, возвращает его к жизни и все такое.

Джеймс мельком взглянул на Линду, но ее слова, казалось, не дошли до него. Наверняка, думала она, его мысли сейчас уже далеко от веранды: в том вымышленном мире, где живет вымышленная женщина — худышка Нора, которая читает сказки вымышленным детям в вымышленном сиротском приюте.

Сочинитель сидел в кресле и с рассеянным видом потягивал кофе. Линде хотелось схватить «Винни-Пуха» и стукнуть гостя по голове, однако ей удалось сдержаться. Одно из главных достижений в ее жизни — умение вести себя благопристойно. Чашка Джеймса опустела, и он поднялся, собравшись уходить. Казалось, сосед Линды торопился к себе домой, и нетрудно догадаться почему: его звала неотразимая Нора. Механически произнеся обычные слова благодарности за прекрасный ужин, Джеймс Феличчи в момент покинул веранду и сбежал по лестнице.