1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Коваленин Дмитрий Викторович. Страница 60

— Пожалуй, я тебя понимаю. Ну и как — ты кончила?

— Да… думаю, да, — призналась Аомамэ. — Но это случилось единственный раз. Мы решили, что это неправильно, и больше не пробовали.

— Что неправильно? Лесбийский секс?

— Да нет же. Дело не в этом. Нам вовсе не казалось, что мы извращенки. Просто обе чувствовали, что отношения между нами не должны такими быть. Мы слишком глубоко и крепко дружили, чтобы выражать чувства так… примитивно.

— Во-он как? — задумчиво протянула Аюми. — Слушай, А можно, я сегодня у тебя переночую? Такой вечер чудесный. А если сейчас в общагу поеду, сразу все волшебство пропадет.

Аомамэ допила «дайкири», поставила бокал на стойку.

— Переночевать — ради бога, но только без глупостей. Идет?

— Да, конечно, я совсем не за этим. Просто хочется побыть с тобой еще немножко. Я где угодно могу спать, хоть на полу. А завтра у меня дежурства нет, спозаранку вставать не нужно…

Они сели в метро, вышли на станции Дзиюгаока, добрались до квартирки Аомамэ. Обе подшофе, расслабленные и сонные. На часах было почти одиннадцать. Аомамэ постелила гостье на диване и выдала пижаму.

— А можно, я чуток с тобой полежу? — попросилась Аюми. — Просто рядышком. Без глупостей, обещаю!

— Валяй, — согласилась Аомамэ.

И усмехнулась про себя: ну и дела. Хладнокровная убийца трех мужиков и женщина-полицейский в одной постели. Чего только не случается в этом мире.

Гостья скользнула к хозяйке в постель, обняла ее за талию. Аомамэ ощутила, как чужие упругие соски прижались к ее груди. Изо рта Аюми слегка пахло алкоголем и зубной пастой.

— Как думаешь, у меня сильно большая грудь? — спросила Аюми.

— Глупости. У тебя отличная грудь. Очень красивая и правильная.

— Но ведь говорят, что если большая грудь, значит, мозгов не хватает. И сиськи на бегу болтаются. И лифчик — как две кастрюли, сушить на балконе стыдно…

— Ну, мужикам как раз такие и нравятся.

— Да еще и соски здоровенные, — не унималась Аюми. Расстегнув пижаму, она достала правую грудь и показала сосок Аомамэ. — Смотри, какие! Разве не странно?

Аомамэ посмотрела. Конечно, сосок не из маленьких, но и не такой огромный, чтобы из-за него маяться. Совсем немногим больше, чем у Тамаки.

— Очень красивые. Неужели кому-то не понравились?

— Да был один… Впервые вижу, говорит, такие здоровые соски.

— Просто он в жизни мало сосков повидал. У тебя абсолютно нормальная грудь. Это у меня меньше, чем нужно.

— Ты что! Мне твои сиськи знаешь как нравятся. Такие благородные и сексуальные.

— Да ну! Слишком маленькие, да и по форме разные, одна меньше другой. Вечная проблема лифчик подобрать.

— Что же, выходит, у каждого свои комплексы по жизни?

— Ну да, — сказала Аомамэ. — Поэтому давай-ка спать.

Аюми попыталась ладошкой прокрасться Аомамэ под пижаму.

— Куда? — схватила ее за руку Аомамэ. — Ты же обещала без глупостей!

— Прости, — спохватилась Аюми, убирая руку. — Точно, я же обещала… Это все выпивка. Только я и правда тебя обожаю. Прямо как подругу из женского колледжа.

Аомамэ ничего не ответила.

— Значит, самое-самое важное в жизни ты бережешь для того парня, да? — уже шепотом спросила Аюми. — Как я тебе завидую! Здорово, когда есть для кого беречь…

Наверное, подумала Аомамэ. Вот только что у меня самое-самое важное в жизни?

— Спи давай, — сказала Аомамэ. — Я буду тебя обнимать, пока не заснешь.

— Спасибо тебе, — вздохнула Аюми. — Извини, от меня одни неудобства…

— Не за что извиняться, — ответила Аомамэ. — И неудобств никаких нет.

Ровное дыханье Аюми согревало Аомамэ под мышкой. Где-то далеко залаяла собака. Кто-то с грохотом захлопнул окно. Время шло, а она все гладила спящую Аюми по голове.

Оставив уснувшую гостью, Аомамэ поднялась с кровати. Спать сегодня выпадало все-таки на диване. Она достала из холодильника бутыль с минералкой, выпила два стакана подряд. Вышла на узенький балкон, села на алюминиевую пожарную лестницу и стала глядеть на город. Стояла тихая весенняя ночь. Порывами ветра доносило шумы большой магистрали — точно шелест волн искусственного моря. Полночь прошла, и назойливость уличной рекламы хоть немного ослабла.

Определенно, к Аюми я привязалась. И по мере сил хочу о ней заботиться. После смерти Тамаки я ни с кем не общалась так задушевно. И даже не мечтала о новой подруге. Но с Аюми почему-то могу раскрыться и говорить, что думаю на самом деле. Конечно, она совсем не такая, как ты, — сказала Аомамэ той Тамаки, что жила в ее сердце. Ты — особенная. Все-таки мы с тобой вместе выросли, плечом к плечу. Ничего подобного больше не повторится.

Аомамэ запрокинула голову, уставилась в небо. И ее мысли заблудились в далеком прошлом. В том времени, когда они с Тамаки были вместе. Во всех этих беседах и прикосновениях… Как странно отличается это ночное небо от обычного, вдруг заметила она. Сегодня явно что-то не так. Какая-то неуловимая, но принципиальная разница не давала ей покоя.

В чем тут дело, она заметила не сразу. Но, даже заметив, долго не верила своим глазам. Ибо то, что Аомамэ видела, никак не походило на правду, к которой она привыкла.

В небе висели две луны. Большая и маленькая. Большая — обычная, как и всегда. Круглая, желтая. Но с нею рядом висела еще одна луна, совсем непривычная. Какая-то кривоватая. С зеленым оттенком, будто покрытая мхом. Ничего больше Аомамэ разглядеть не смогла.

Она прищурилась. И, снова закрыв глаза, помолилась о том, чтобы все стало так, как было. Но ничего не изменилось. Никакого оптического обмана — и глаза не подводят. В небе над нею, красиво поблескивая, висели две луны. Желтоватая — и зеленоватая.

Может, разбудить Аюми? — подумала Аомамэ. И спросить: что, в небе на самом деле две луны или это мне кажется? Но она передумала. А вдруг Аюми ответит: «Эй, ты откуда свалилась? С прошлого года на небе положено две луны, всем давно объявили»? Или скажет: «Что ты мелешь, Аомамэ? На небе только одна луна, ты о чем? У тебя с глазами все в порядке?» Так или иначе, проблему этим не решить. Только хуже станет.

Аомамэ изо всех сил растерла скулы и щеки. И, все еще глядя на две луны в небе, подумала: что-то очень важное все-таки происходит. Сердце забилось быстрей, чем обычно. Либо мир сошел с ума, либо у меня поехала крыша. Проблема в пробке — или проблема в бутылке?

Она вернулась в комнату, заперла дверь на балкон и задернула шторы. Достала из шкафа бутылку бренди, налила. Аюми продолжала мирно сопеть в постели. Глядя на нее, Аомамэ медленно выпила бренди. Опершись локтями о стол — и очень сильно стараясь не думать о том, что можно увидеть, если раздвинуть шторы.

Ну что ж, подумала она. Этому миру и правда скоро конец.

— И наступит Царство Небесное, — тихонько сказала она.

— Жду не дождусь, — ответил ей кто-то.

Глава 16

ТЭНГО

Рад, что тебе понравилось

После десяти безумных дней правки «Воздушного кокона» Тэнго передал текст Комацу — и в его жизни наступил полный штиль. Трижды в неделю он ездил читать лекции в колледж, каждую пятницу встречался со своей замужней подругой. Все остальное время занимался дома хозяйством, гулял или писал книгу. Так и провел весь апрель. Облетела сакура, на деревьях набухли свежие почки, зацвела магнолия — природа в очередной раз перерождалась. Дни сменяли друг друга размеренно, плавно и без каких-либо происшествий. Именно о такой жизни всегда и мечтал Тэнго — чтобы одна неделя перетекала в другую автоматически и незаметно.

И все-таки он чувствовал, что изменился. В нужную сторону. В душе его словно открылся новый источник вдохновения, помогавший ему писать. Не сказать, чтобы очень полноводный — скорее, маленький горный родник, но вода в нем текла не переставая. С таким родником нельзя спешить. Нужно просто подождать, когда воды наберется достаточно, чтоб зачерпнуть ладонью. А потом сесть за стол и превратить это вдохновенье в письмо. Вот так понемногу и писалась его книга — очень естественно, будто сама по себе.