Саван для блудниц - Данилова Анна. Страница 57

– Нет, она жива и здорова, хотя на нее было совершено покушение. Понимаете, Николай, после всего, что вы мне рассказали о ваших отношениях с Ларисой, вы – единственный подозреваемый…

– Я? Но почему?

– Да потому что у вас была причина отомстить Ларисе за ее предательство, и это после того, как вы столько сделали для нее… – Юля старательно расправлялась с огромным куском запеченной бараньей ноги и старалась не смотреть в глаза сидящему напротив нее Соляных. – У вас, Коля, есть еще примерно полчаса, чтобы рассказать нам с Дмитрием, который занимается уже официальным расследованием этого дела, откуда Лариса взяла деньги…

– Какие деньги? – жестко спросил Николай. – О каких деньгах идет речь?

– О тех, которые она отдала вам, чтобы войти в долю! – ответил за Юлю Харыбин.

– А это вы у нее спросите… Я не просил Ларису отдавать мне деньги, более того, я понимал, чем все это может кончиться… Когда у мужчины и женщины, живущих в страсти, возникает денежная проблема, причем не важно, от отсутствия ли денег или от их большого количества, отношения, как правило, ухудшаются и в конечном счете сводятся на нет.

– Бросьте, Соляных, Белотелова никогда не интересовала вас как женщина. У нее были другие мужчины, но деньги свои, причем немалые, она отдала почему-то именно вам, – невозмутимо продолжил Дмитрий.

– Должно быть, она доверяла вам, – добавила Юля. – И вы довольно долгое время не подводили ее, наращивая капитал и расширяя свой бизнес, пока не случилось то, что случилось… Вы отправились в Москву, чтобы уладить свои дела и отношения с вышестоящей организацией, скажем так… И когда вы оказались на грани возможного банкротства, вы в первую очередь позвонили Ларисе и попросили ее продать свои акции и недвижимость, чтобы спасти вас, ведь так? Но она, почувствовав всю опасность своего щекотливого положения в качестве вашего делового партнера, продала все и уехала, попросту говоря, «кинула» вас… Вы сами выкрутились, каким-то образом уладили свои дела в столице и вернулись домой. Представляю, какой шок вы испытали, когда поняли, что она предала вас. Вот и скажите нам, пожалуйста, это ли не повод для того, чтобы отомстить Белотеловой?

– У вас нет никаких доказательств, это во-первых. А во-вторых, если она и вкладывала какие-то деньги в мое дело, то ее доля в нем настолько ничтожна, что об этом даже не стоит и говорить. И уж тем более, какой мне смысл теперь убивать ее, когда у меня появилась возможность пожить спокойной жизнью БЕЗ НЕЕ… Вы ничего не знаете об этой женщине. Она не такая простая и безобидная, какой старается казаться.

– Кто был ее настоящим любовником?

– Да у нее их было более чем достаточно… Но называть их фамилии я не собираюсь. Мне это ни к чему. Могу лишь сказать, что все эти мужчины были нищими и жили за ее счет, а если уж говорить точнее, то ЗА МОЙ СЧЕТ, ведь это я работал и отдавал ей причитающиеся проценты.

– Я понимаю, – сказала Юля, – что вас с Белотеловой связывало нечто большее, чем общее дело, и отношения между таким человеком, как вы, и такой женщиной, как она, – существами полярными и не имеющими ничего общего в области секса, уж будем до конца откровенными, – могли основываться еще и на страхе… Но шантаж – дело интимное, а потому не буду вас больше пытать. Спасибо за гостеприимство, у вас действительно замечательная гостиница, обслуживание, и, конечно, вам повезло с поваром… А нам пора.

– Я распоряжусь насчет машины, – глухо произнес Соляных, даже не делая попытки задержать дорогих гостей. – Надеюсь, что вам у меня понравилось…

Он тоже старался на смотреть им в глаза. Быть может, поэтому так поспешно поднялся из-за стола и почти выбежал из столовой…

– По-моему, мы его сильно припугнули, – сказал Харыбин уже в городской гостинице, поздно вечером, куда они приехали уставшие, хотя и вполне довольные поездкой. Весь путь в машине с водителем Соляных они не могли проронить ни слова – поэтому все мысли, впечатления и предположения копили до возвращения в номер. – Ты, Юлечка, так и быть, полезай в ванну первая, а я позвоню насчет предыдущего любовника Белотеловой. Уверен, что мне помогут. Когда ты вернешься сюда, чистенькая и разомлевшая от горячей воды, тебя уже будет ждать куча новостей и небольшой ужин. Ты как, согласна?

Лежа в ванне, Юля прождала Харыбина почти сорок минут, уверенная в том, что этот мужчина-зверь своего не упустит и непременно воспользуется ее доступностью в заполненной паром уютной ванной, но просчиталась. Закутанная в большое гостиничное махровое полотенце, она вышла из ванной и, осмотрев все вокруг, поняла, что она в номере одна. Возле окна на ковре стояла корзина с розами, а на журнальном столике лежала записка, на которой крупным размашистым почерком было выведено:

«Юлечка, ешь торт, он в холодильнике, и жди меня в 22.00 – мы вылетаем домой в 23.00. Твой Харыбин».

На квартире Иоффе собрались Тамара Перепелкина, Катя Синельникова, Лена Тараскина, Жанна Сенина и Максим Олеференко. Чуть позже к ним присоединилась Валя Турусова.

– Я пришла, чтобы сказать, что больше я сюда ни ногой, – чуть ли не с порога заявила Валя, усаживаясь за стол, где на этот раз вместо пива, чипсов и прочей привычной закуски и выпивки стояла большая круглая пепельница, в которую все сидящие за столом поочередно стряхивали пепел с сигарет. – И где же ваш мозговой центр? Где господин Кравцов собственной персоной? Пошел в церковь заказывать обедню? Чего вы все молчите? Я просто уверена теперь, что все ЭТО – дело рук интернатовских… Они мстят за свою девчонку. Вы же ничего еще не знаете…

– О чем? – Тамара выглядела уставшей и заплаканной. – О Ларчиковой? О Татьяне Николаевне? Девчонки, что же это такое происходит?

– Шизуха косит наши ряды, – хихикнула Сенина, и Тараскина тут же обозвала ее дурой.

– Сама такая, – хмыкнула Жанна и затянулась. – Ну не шизуха, так смерть. Может, это у меня нервное… Смех же бывает нервным?

– Бывает, – со вздохом защитила ее Перепелкина. – Ларчикову убили на собственной даче. Но кто? Ей почти отрезали голову, а Вадиму – прорубили. Это каким садистом надо быть, чтобы так поступить!

– Ты хочешь сказать, что это дело рук одного человека? – спросила тихая в этот вечер Катя Синельникова. Она пришла сюда лишь из-за Кравцова, а теперь, когда его не было, с опаской посматривала на Олеференко, который не сводил с нее похотливого взгляда.

– А почему бы и нет?

– Гадать можно до бесконечности, – заговорила Валя, – но я пришла сюда знаете для чего?

– Ты сама только что сказала, что ноги твоей больше здесь не будет, – фыркнула Сенина.

– Да заткнешься ты или нет?! Кравцову на завтра назначена «стрелка», в семь, за «Ботаникой».

– Интернат? – спросила Тамара, которая уже сто раз успела пожалеть о том, что, выпив лишнего, решила после дискотеки устроить «разборку» с ни в чем не повинной Маринкой. Они потом встретили ее в посадках, куда она пришла по записке Льдова. Конечно, разве интернатовские парни оставят это просто так? А это означает, что теперь им, Тамаре и ее друзьям, придется нести ответ за все унижения, которым они подвергли Марину. И хотя до изнасилования дело не дошло, парни ее раздели, лапали, а Льдов так и вообще заставил ее…

– Конечно, интернат. Я, если честно, была сегодня у Кравцова. Он заболел, у него ангина, но он все равно пойдет. Я предложила ему обратиться за помощью к отцу Льдова, чтобы тот прислал на «стрелку» своих «глухарей», но Витя отказался.

Валя знала, что делает, – когда-нибудь Кравцов оценит ее желание представить его поведение в лучшем свете, оценит ее преданность, хотя никакой преданностью это не было, скорее она просто набирала лишние очки для своего дальнейшего, более спокойного и комфортного существования как в классе вообще, так и в группировке Кравцова в частности. Хотя лидером она все же считала себя.

– Ну и зря отказался, – оживилась Катя Синельникова. – Они же его изобьют… девочки, что же делать? Может, нам самим сходить к Льдовым и поговорить с отцом Вадика?