Даже вампиры хандрят - Макалистер Кейти. Страница 61

— Пожалуйста, пожалуйста, не уничтожай ее, — взмолилась я. — Она нужна нам, чтобы выплатить долг. Разве нельзя немного подождать пока мы это сделаем, а затем ты можешь использовать ее, чтобы уничтожить Каспара?

— Нет, — просто ответил Пилар и бросил статую на землю.

На мгновение все застыло. Все, каждое живое существо, каждый неодушевленный предмет, каждый эльф, демон и черт, даже сама земля, на мгновение застыли, будто осознали последствия действия Пилара, а затем продолжили, будто ничего важного не случилось.

Но кое-что действительно произошло. Уродливая, приземистая статуя обезьяны ударилась о гранит, слюду и всякие другие минералы, которые входили в состав камней и земли природного магнита, и разбилась на четыре части.

Каспар закричал и бросился на нас. Я закричала (прохрипела) и уставилась сквозь слезы на части статуи. Пэйн бросился вперед, чтобы остановить Пилара, но бог обезьян был слишком быстрым. Он спрыгнул со скалы с ликующим смехом.

Красивые серебряные глаза Пэйна встретились с моими, и от тоски, которую я в них увидела, я упала на колени

Нет. Должен быть другой выход. Это не конец.

Конец, милая. Долг может быть возмещен только статуей, ответил он, и горе, такое глубокое, что казалось бесконечным, хлынуло из него в меня.

Каспар в своем скрюченном, ужасающем облике, вопил на китайском, пока перебирал осколки статуи. Я схватила один из обломков, собираясь треснуть им его по голове — даже не задумываясь, надолго ли это его обезвредит — когда меня озарила одна мысль.

— Вот тебе, — зарычала я, схватила кусок статуи и бросила в него, прежде чем дотянулась до другого обломка. — Вот тебе! Получай, получай! У тебя теперь все части Бога Цзилиня. Долг отца Пэйна перед тобой выполнен! Я требую подтверждение получения статуи до наступления глубокой ночи!

— Ты! — Искореженное лицо Каспара был поистине тошнотворным зрелищем, но оно терялось в переполнявшей его взгляд ненависти ко мне. Пэйн обнял меня и крепко прижал к себе, в меня вливалось его прекрасное тепло. — Ты думаешь, что победила, но это не так. У меня есть вот что!

Из головы статуи обезьяны Каспар вытащил маленький, свернутый кусочек пергамента.

— Смотрите, Гесторова Кода Приматов! В которой Сунь Укун записал все древние знания, все те знания, что он украл у меня!

Пэйн резко втянул воздух, отпустил меня и кинулся на Каспара, но бог смерти отпрыгнул в сторону, крепко удерживая манускрипт. Позади него Финн схлестнулся с парой демонов, очевидно, полный решимости поймать Каспара, но все было бесполезно.

— Теперь ты будешь страдать, как заставила страдать меня, — злорадствовал Каспар, его тело, вытягивалось в прозрачное, лентообразное подобие человека. — Ты, как и я, проведешь вечность в муках, и когда, наконец-то, ты решишь их закончить, тебя буду ждать я!

— Нет! — Закричал Пэйн, бросаясь на Каспара.

Жуткий, пронзительный, злобный смех — это все, что осталось, когда Каспар сдался неизбежному и отступил в свои владения в аду, забрав с собой манускрипт. Демоны внезапно исчезли, оставив призраков и статистов ни с чем, кроме воздуха. Все замерли, и на мгновение наступила тишина.

— Ох, нифига! — Послышался голос, переполненный изумлением и благоговейным страхом.

— Ты это заснял? — Спросил второй голос.

— Эээ… исчезновение большого уродца и всех тех маленьких коричневых парней?

— Да.

— Заснял, но никто в это не поверит.

Пэйн помог мне встать на ноги, делая все возможное, чтобы не тревожить мою руку. Милая?

Воющий ветер внутри меня казался ужасной пародией на злобный смех Каспара. Глубоко внутри меня скрутила боль; боль, отчаяние и безнадежность.

Сэм? Пальцы Пэйна, сжимающие мой подбородок, были теплыми, он слегка отклонил мою голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Не плачь, любимая. Мы найдем другой выход.

— Он исчез? — Спросил, задыхаясь, подбежавший Финн, весь покрытый черной кровью демонов. Он остановился, чтобы помочь Клэр спуститься с забрызганного кровью камня.

— Ой, — сказала она, пнув валяющуюся на земле руку Пилара. — Это так жестоко. Так мы победили?

По моим щекам скатились две крупные слезинки. Пэйн прижал меня к груди, но даже прекрасное тепло его души не могло теперь меня согреть.

— Мне холодно, — сказала я ему.

— Я знаю, милая. Мы вернем ее. Даже если мне придется отправиться в ад, мы ее вернем.

— Что вернем? — Спросила Клэр, нахмурившись. — Я думала, мы победили.

Я обняла Пэйна здоровой рукой и крепко к нему прижалась, позволяя ему излить в меня всю его любовь, тепло и все, чем он был, но этого было не достаточно. Острые пальцы отчаяния крепко сжимали меня ледяной хваткой.

— Кода потеряна, — сказал Пэйн Клэр, но не отвел от меня взгляд.

— А, манускрипт, в котором, как предполагалось, говорится о том, как вернуть Сэм душу? Но я думала, что его не существует.

— Он не… — сказал Пэйн, остановившись, прежде чем закончил предложение. Его руки, обнимающие меня, напряглись.

Я закончила за него.

— Это был наш единственный шанс.

— У не-божеств такое линейное мышление, — сказал Пилар, перепрыгивая через несколько камней на землю в паре футов от нас, за его плечо цеплялся Беппо.

Я на минуту задумалась, почему меня не удивило, что Пилар не капельки не расстроился из-за потери руки и поняла, что не чувствую внутри всепоглощающего отчаяния.

— У него нет Коды. Нет никакой Коды. Никогда не было. Манускрипт, который он забрал — банальные каракули, которые я нацарапал несколько столетий назад. Он был предназначен, чтобы вытянуть Янь-Ло из укрытия. И это сработало.

Пэйн оторвал от меня взгляд и посмотрел на Пилара, его прекрасные глаза были полны ненависти.

— Я уничтожу тебя. Я не знаю, как, но, клянусь, я уничтожу тебя, за то, что ты заставил нас пройти через… за то, что ты сделал с Сэм.

Даже тот факт, что Пэйн взял бы на себя такую непосильную задачу, не согревал меня. Я дрожала, задумавшись, будет ли мне когда-нибудь снова тепло, затем прижалась к Пэйну, слишком изнуренная даже для того, чтобы думать.

— Она исчезает, — услышала я голос Клэр. Слова были знакомы, но они, казалось, больше не имели для меня значения. Мое внимание было сосредоточенно на торнадо страданий, который прорывался сквозь меня. — Моя тетя говорила однажды об эльфах, которые исчезают. Они просто начинают постепенно растворятся, пока не исчезнут совсем.

Сэм, любовь моя, держись за меня. Не оставляй меня сейчас, когда ты так мне нужна. Я не смогу без тебя жить.

Слова Пэйна, казалось, доносились издалека. Я анализировала их, удерживала в мозгу, и думала, почему такие красивые слова больше ничего для меня не значат?

На меня нахлынула боль.

Держись за меня, любимая. Я помогу тебе справиться с болью.

Не было никакого смысла бороться с ней.

Ты должна бороться, Сэм. Не сдавайся, не позволяй ей иссушить твою силу.

Мой конец был не за горами. Какая ирония, что это случилось сейчас, когда я нашла человека, за которого отдала бы все.

Черт возьми, Саманта, я не отпущу тебя! Ты сильная, умная, сексуальная женщина, и я не хочу терять тебя. Сейчас же борись, черт возьми! Борись за меня!

— Разве ты не можешь сделать что-нибудь, чтобы остановить это? — Спросила Клэр, ее голос был полон слез.

Пилар вздохнул, его голос слышался также отдаленно, как и у всех остальных.

— Я всегда знал, что эльфы склонны к мелодрамам, но так как она остановила тебя, когда ты пытался убить мою смертную оболочку, я верну долг.

— Ты и так уже достаточно сделал, — прорычал Пэйн.

— Пока нет, но собираюсь. Это погасит долги с обеих сторон, — сказал Пилар.

— Что…

Я оторвалась от Пэйна, без церемоний выдернутая из своей реальности в другую, в мир, заполненный дрейфующими душами и существами, которые были в нем пойманы.

— Добро пожаловать на просторы Акаши, — раздался позади меня знакомый голос.

Эпилог

— Ты уже говорила с ним, зачем тебе говорить с ним еще раз? — Я на секунду отодвинула телефонную трубку подальше от уха. — Нет, он не передумает. Он не такой человек и, кроме того, он не сможет. Я его Возлюбленная. Он не может сделать меня беременной и бросить ради кого-то еще. Ладно, ладно, может, но не сделает, потому что он хороший. И он меня любит. Сильно. Ради меня он собирался убить бога! Только по уши влюбленный человек мог решиться на подобную глупость.