Навеки Элис - Русакова Илона. Страница 33
— Я скажу им. Это должно исходить от меня.
17 сентября 2004 г.
Дорогие друзья и коллеги!
После долгих размышлений и с глубоким сожалением я приняла решение оставить преподавательскую и научную деятельность, а также прекратить поездки в качестве представителя Гарварда. В январе этого года мне был поставлен диагноз — ранняя форма болезни Альцгеймера. Так как форма у меня все еще ранняя, я испытала непредсказуемые когнитивные провалы, непозволительные для занимаемого мной положения и не соответствующие высоким стандартам, которым я стремлюсь соответствовать, и требованиям, которые мне предъявляют.
Несмотря на то что вы больше не увидите меня на кафедре в качестве лектора и я больше не буду заниматься заявками на новые гранты, я остаюсь консультантом Дэна Мэлони по защите его диссертации и буду продолжать посещать собрания и семинары, где, надеюсь, по-прежнему буду активным и полезным участником.
С огромной любовью и уважением,
В первую неделю осеннего семестра Марти занял должность Элис. Когда она встретилась с ним, чтобы передать план лекций и конспекты, он обнял ее и сказал, что очень сожалеет о том, что случилось. Спросил, как она себя чувствует и не может ли он что-то для нее сделать. Она поблагодарила и сказала, что чувствует себя прекрасно. А получив все, что ему было нужно, он как можно быстрее покинул ее офис.
Практически те же слова она слышала от всех, кого встречала на кафедре.
— Мне так жаль, Элис.
— Я просто не могу в это поверить.
— Я и представить себе не мог.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать?
— А ты уверена? Ты совсем не изменилась.
— Мне так жаль.
— Мне так жаль.
А потом они старались поскорее уйти, и она оставалась одна. Они были вежливы и добры, когда сталкивались с ней, вот только сталкивались не слишком часто. Отчасти по причине их загруженности, а Элис теперь была практически свободна. Но в основном это был их выбор. Встреча с ней означала встречу с ее психической слабостью, после чего в голову приходила неизбежная мысль: такое могло произойти с любым из них. Встреча с ней пугала. Поэтому по большей части, за исключением собраний и семинаров, с ней предпочитали не встречаться.
Это был первый ланч-семинар в семестре. Лесли, одна из аспиранток Эрика, стояла в полной боевой готовности в торце стола переговоров, а на экран уже проецировали первый слайд: «Поиски ответов: как внимание влияет на способность распознать то, что мы видим?» Элис тоже чувствовала себя в полной боевой готовности, занимая первое кресло напротив Эрика. Пока она ела свой ланч — кальцоне с баклажаном и салат из свежих овощей, а Эрик беседовал с Лесли, комната постепенно заполнялась людьми.
Вскоре Элис заметила, что все кресла за столом заняты, кроме одного рядом с ней. Никто не встречается с ней взглядом. Около пятидесяти человек были в комнате, Элис знала их многие годы, считая своей семьей.
Вбежал Дэн — волосы растрепаны, рубашка не заправлена, вместо контактных линз — очки. Он на секунду притормозил, а потом прошел прямиком к свободному креслу рядом с Элис, хлопнул на стол блокнот, заявляя таким образом свое право на это место.
— Всю ночь не спал, работал. Надо поесть чего-нибудь, чтобы взбодриться.
Выступление Лесли заняло целый час. Чтобы проследить его до конца, Элис потребовались невероятные усилия, но она справилась. Лесли прокомментировала последний слайд, экран стал темным, и она предложила начать обсуждение. Первой вызвалась Элис.
— Да, доктор Хауленд.
— Я думаю, для измерения действительной способности ваших отвлекающих отвлекать вам не хватает контрольной группы. Вы можете возразить, что кто-то по какой-то причине просто не привлекает внимания и такое присутствие не является отвлекающим моментом. Вы могли бы протестировать способность объектов одновременно обращать на себя внимание и следить за отвлекающим. Или провести серию тестов, где отвлекающий и цель поменяются местами.
Многие за столом согласно закивали. Дэн пробурчал «угу» с набитым кальцоне ртом. Лесли схватила ручку еще до того, как Элис закончила свою мысль, и что-то быстро записывала.
— Да, Лесли, вернись, пожалуйста, к слайду с планом твоего эксперимента, — попросил Эрик.
Элис оглядела комнату. Все глаза были устремлены на экран. Они внимательно слушали, как Эрик подробно разбирает комментарий Элис. Многие продолжали кивать. Она чувствовала себя победительницей и даже зазнайкой. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она больше не способна мыслить аналитически. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не имеет права сидеть вместе с ними в этой комнате. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не заслуживает того, чтобы ее выслушали.
Какое-то время вопросы и ответы сменяли другие вопросы и ответы. Элис доела кальцоне и салат. Дэн встал из-за стола и вернулся через несколько секунд. Лесли добралась до ответа на вопрос нового постдока Марти. На экран проецировался план ее эксперимента. Элис прочитала его и подняла руку.
— Да, доктор Хауленд? — предложила Лесли.
— Я думаю, для измерения действительной способности ваших отвлекающих отвлекать вам не хватает контрольной группы. Вы можете возразить, что кто-то по какой-то причине просто не привлекает внимания и такое присутствие не является отвлекающим моментом. Вы могли бы протестировать способность объектов одновременно обращать на себя внимание и следить за отвлекающим. Или провести серию тестов, где отвлекающий и цель поменяются местами.
Это было важно. Только так и надо проводить эксперименты, ее работы не стоили бы опубликования, если бы она не использовала тесты. Элис была в этом уверена. И все же, казалось, все остальные не понимают этого. Она заметила, что на нее никто не смотрит. Язык тела присутствующих в комнате говорил о смущении и ужасе. Она перечитала данные на экране. Для проведения эксперимента необходима дополнительная контрольная группа. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не способна мыслить аналитически. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не знает, о чем говорит.
— Да, хорошо, спасибо, — сказала Лесли.
Но она не сделала никаких записей, не смотрела Элис в глаза, и в ее голосе совсем не было признательности.
Она больше не вела занятия, не писала заявки на гранты, не проводила исследования, не присутствовала на конференциях, не выступала в качестве приглашенного лектора. Ничего этого у нее больше никогда не будет. У Элис было такое чувство, будто самая большая ее часть, та, которую она ценила больше всего и регулярно полировала на огромном пьедестале, умерла. А вторая, более мелкая и менее привлекательная, выла от горя и жалости к себе и не знала, будут ли они теперь, оставшись одни, иметь хоть какое-то значение.
Она смотрела в огромное окно своего офиса и наблюдала, как джоггеры бегут вдоль извилистого берега Чарлз-ривер.
— У тебя будет сегодня время побегать? — спросила она.
— Может быть, — ответил Джон.
Он тоже смотрел в окно и пил кофе. Ей было интересно, что он видит. Его тоже привлекли джоггеры или что-то совершенно иное?
— Я бы так хотела, чтобы мы больше времени проводили вместе, — сказала она.
— О чем ты? Мы только что провели вместе целое лето.
— Нет, не лето, а наши жизни. Я об этом думала, и мне стало жаль, что мы так мало времени проводим вместе.
— Эли, мы живем вместе, работаем в одном университете, наши жизни неразделимы.
Вначале так и было. Они проживали свои жизни вместе, друг с другом. Но с годами все изменилось. Они позволили этому измениться. Она подумала о проведенных порознь годичных отпусках, о разделении труда из-за рождения детей, о поездках, о преданности каждого своей профессии. Они уже долгое время жили рядом, по соседству друг с другом.