Сорвать заговор Сионских мудрецов - Шамир Исраэль. Страница 29
Поначалу ученый держался мужественно: «Я останусь верен правде и свободе научного поиска, даже если мир распнет меня». В начале недели в интервью Гаарец Тоафф заявил, что продолжает настаивать на истинности своей книги, что некоторые связанные с кровью средневековые обвинения евреев покоились на прочной почве факта.
Но Тоафф сделан не из железа. Как и Уинстон Смит, главный герой романа Оруэлла «1984», он сломился, попав в психологические тиски еврейской инквизиции. Он публично раскаялся, прекратил продажу своей книги, пообещав передать ее еврейской цензуре, и, кроме того, «дал обещание все средства, вырученные от продажи издания, направить в фонд Антидиффамационной лиги» доброго Эйба Фоксмана.
Заключительная часть его послания была столь же трогательной, как и покаянная речь Галилея: «Я никогда не позволю ни одному ненавистнику евреев использовать меня или мое исследование в качестве инструмента нового разжигания вражды, приведшей к гибели миллионов евреев. Я приношу самые искренние извинения всем тем, кто был оскорблен статьями и искаженными фактами, которые были приписаны мне или моей книге».
Итак, Ариэль Тоафф не выдержал мощного коллективного давления. То, что он говорит сейчас, значения уже не имеет. Мы не знаем, какие психологические пытки готовились для него в еврейском гестапо — Антидиффамационной лиге, каким образом его заставили раскаяться. Нам хватит того, что он успел нам дать. Но что, собственно, он дал нам?
В некотором смысле, заслугу Тоаффа можно сравнить с заслугами Бенни Морриса и других израильских «новых историков»: в своих работах они использовали данные палестинских источников, а именно труды Абу Лугуда и Эдварда Саида. Палестинским источникам не доверяли: только еврейские источники считаются достоверными в нашей иудеоцентричной вселенной. Моррис же дал возможность миллионам людей избавиться от навязанного сионистского нарратива. Такие исследования не были бы нужны, если бы мы могли, без оглядки на евреев, доверять рассказу араба об изгнании 1948 г., повествованию итальянца о святом Симоне и, возможно, даже воспоминаниям немца о послевоенных депортациях. Теперь Ариэль Тоафф освободил многие умы из плена, напомнив о том, что нам было хорошо известно из множества итальянских, английских, немецких и русских источников. Если «кровавый навет» оказался не клеветой, а предметом обычного уголовного дела, то не будут ли и другие претензии евреев лишены оснований? Может, русские не виноваты в погромах? Может, Ахмадинежад — это не новый Гитлер, помешанный на разрушении? Может, мусульмане — не злобные антисемиты?
Ариэль Тоафф приоткрыл для нас завесу, скрывающую процессы, протекающие внутри еврейства. Благодаря ему мы увидели, как поддерживается дисциплина в кагале, как наказывают инакомыслящих, как достигается однообразие мнений. Еврейство является исключительным феноменом: христианский (или мусульманский) ученый, который откроет мрачную страницу в истории церкви, сможет обнародовать свое открытие, не опасаясь последствий, его не будут терроризировать; он не подвергнется остракизму, даже если будет говорить самые дерзкие вещи. Даже попав под анафему, ученый или писатель найдет достаточную поддержку: вспомним Салмана Рушди, Вольтера или Толстого. Ни церковь, ни умма не смогли установить такую слепую дисциплину; ни папа, ни имам не обладают такой властью над своими единоверцами, как Эйб Фоксман.
Фоксману не нужна правда, ему нужно только то, что (по его мнению) хорошо для евреев. Ни свидетели, ни даже прямая трансляция человеческого жертвоприношения не заставят его признать горькую правду: отговорку он найдет. Мы уже наблюдали это в случае с бомбардировкой Каны, когда израильские самолеты уничтожили здание, убив около 50 находившихся в нем детей — несравнимо больше, чем колдуны замучили в Умбрии. Потому не думайте, что книга Тоаффа сможет убедить евреев — ничто не сможет их убедить.
Не завидуйте единству умов и сердец евреев: оборотная сторона этого единства заключается в том, что ни один еврей не свободен. Человек становится евреем по воле родителей, он не может свободно мыслить на протяжении всей своей жизни, ему приходится выполнять приказы. Мой еврейский читатель, если вы осознаете, что вы раб, то вы читали эту статью не зря. До тех пор, пока на риторический вопрос «Вы еврей?» вы не ответите просто «нет», вы будете оставаться заключенным, освобожденным под залог, или привязанным к столбу пленником. Рано или поздно они потянут за веревку. Рано или поздно вам придется лгать, увиливать и отрицать то, что для вас является правдой и истиной. Свобода у ваших дверей: протяните руку и обретете ее. Подобно Царствию небесному, свобода дарована вам, надо только попросить о ней. Свобода это Христос, ведь человек выбирает Христа своим сердцем, а не крайней плотью. Вы свободны, когда принимаете Христа и говорите вслед за Евангелием (Мф. 5:37): «Да будет слово ваше: «да» — «да, я христианин» и «нет» — «нет, я не еврей». К счастью, такое возможно. Тоафф мог обрести истину; как жаль, что ему не хватило мужества!
Судьба ученого напоминает мне об Уриэле (почти тезка!) Косте (1585, Опорто, Португалия — 1640, Амстердам). Выдающийся предшественник Спинозы, Акоста подверг критике традиционный иудаизм и был изгнан из общины. «Ранимая натура Акосты не вынесла одиночества в изгнании, и он раскаялся, — пишет Encyclopedia Britannica. — Отлученный повторно за то, что отговаривал христиан переходить в иудаизм, он, не выдержав годы остракизма, публично покаялся ещё раз. Унижение сильно ударило по самолюбию Акосты, и он застрелился». Ошибка Акосты состояла в том, что он зашел далеко, но не достаточно далеко…
II
Не утихает буря, вызванная выходом в свет книги доктора Ариэля Тоаффа «Кровавая Пасха». Измученный ученый теперь вынужден каяться всенародно и ежедневно. «Гаарец» сообщает: «Тоафф планирует новую книгу, доказывающую, что евреи не убивали Симона и других христианских младенцев в ритуальных целях. Тоафф также даст всем понять, что кровь мертвых христиан в принципе не могла быть использована ни в приготовлении пищи или напитков, ни при занятиях магией или медициной, ибо кровь, которую в те времена покупали и продавали как иудеи, так и христиане, бралась у живых доноров, а не мертвецов. Итак, он сделал следующий вывод: евреи, ни при каких обстоятельствах, не могли убивать христианских детей ради получения их крови». Еще чуть-чуть, и Тоафф начнет каяться в том, что он собственными руками убил св. Симона, дабы оклеветать невинных евреев.
Израильский парламент (Кнессет) планирует отправить Тоаффа за решетку. Отрицание холокоста — это уголовное преступление, зато отрицание леденящих душу событий в Тренто — священный долг. «Отрицатель» — так теперь можно назвать еврея, отрицающего факт кровавых жертвоприношений. Об этом и о многом другом вы можете почитать на сайте профессора Клаудио Моффа: http://www. mastermatteimedioriente.it/pdf/toaff.pdf
Наш читатель Иан Бакли пишет из Англии: «Словно дыхание ледяного ветра донеслось из прошлого: да, это, видимо, правда — иначе зачем было сто лет держать под спудом последнюю книгу Бертона (о ритуальном убийстве в Дамаске)? Или зачем понадобилось настоятелю кафедрального собора в Линкольне тайком демонтировать усыпальницу мальчика Хью (ритуально убитого восемьсот лет назад)? Полагаю, что доступ к судебным протоколам 1255 г. (дело об убийстве Хью) закрыт до сих пор. Некоторых из обвиняемых повесили после завершения суда, заседания которого иногда проходили в присутствии самого Генриха III, других же оправдали и отпустили. Судом толпы тут и не пахло; пытки также не применялись.
Возможно, все дело в идеологии. Но ни в коем случае не следует возлагать вину на отдельных евреев, которые не разделяют такую идеологию. Одной из моих любимых певиц является Альма Коган — я вспоминаю о ней как об очень достойном и теплом человеке».
Ян прав: «Ни в коем случае не следует возлагать вину на отдельных евреев, которые не разделяют такую идеологию. Ведь есть и другая сторона». Это в равной степени относится к рядовым англичанам, которых нельзя винить за Гарриса, разбомбившего Дрезден, за массовые убийства в Индии, за бомбардировку Кагосимы. Ведь существует Англия Шекспира и Честертона, Англия, которая ассоциируется с этими очаровательными церквушками, с послеполуденным чаем, стройными изящными девушками… Это наш мир, это наше человечество. Злые дела наших предков должны учить нас смирению, а их великие свершения — вызывать вдохновение.