Сеть для Миродержцев - Олди Генри Лайон. Страница 7
Оставалась последняя голова – и шаг до катастрофы.
Бывший Десятиглавец потребовал дар неуязвимости от богов и демонов. После чего двинул войска на Локапал, и не угомонился, пока не обошел всю Свастику. Кубера-Богач, Петлерукий Яма и я оказались самыми глупыми – мы полезли сражаться. Никто из нас тогда еще не понимал: убей Десятиглавца мой перун или Молот Подземного Мира – дар Брахмы окажется ложным, и Трехмирье вывернется наизнанку, пытаясь соответствовать новому Закону.
Небо станет землей, Индра – червем, бывшее – небывшим, и ни о чем нельзя будет сказать:
– Это так, и только так!
К счастью, нас вовремя остановили; и пыль темницы скрипела у меня на зубах, когда гордый собой Десятиглавец выпускал меня на свободу.
Посольство Словоблуда умилило ракшаса, а хмель победы и многочисленные дары сделали покладистым.
Вскоре неуязвимый ракшас, пресытясь Локапалами, рискнул разгневать Шиву, и Разрушитель придавил руки дерзкого горой Кайласой.
К неуязвимости это не имело никакого отношения, дар Брахмы пребывал в целости и сохранности, а царя ракшасов с тех пор стали называть Ревуном.
На благородном языке – Раваной.
– Ты? – спросил Равана, и низкий лоб ракшаса пошел складками.
Я молчал и смотрел в крохотные, налитые кровью глазки.
Видя такую тоску, какую не мог представить даже в страшном сне.
– Ладно,– сам себе кивнул бывший Десятиглавец.– Ладно…
И повернулся к растерзанной охране.
– Живо все убрать, мерзавцы! Я кому сказал?! И жрать молоко с булками, прославляя каждый кусок и каждый глоток! Ясно?! А ты, Гаруда… а тебе должно быть стыдно! Понял?
И я остолбенел на месте, потому что Гаруда понял.
Глава вторая
ИСПОВЕДЬ УБИТОГО УБИЙЦЫ
– Завтрак подан, о мои владыки! – радостно возвестил повар, еще не вполне пришедший в себя после бунта райских демонов.
И на круглом столе из темного самшита, накрытом для нас в трапезном павильоне, начали одно за другим появляться разнообразные блюда: змеиное филе в остром соусе (явно для Гаруды), змеи запеченные, змеи фаршированные (для него же!), змеи в маринаде и в финиковой подливе (угадайте, для кого!), жареная козлятина, вкусно пахнущая дымком (я несколько оживился), фазаны с бамбуковыми ростками, приправы и салаты, фрукты…
Да, разумеется, как любой сур и уж тем более как любой Локапала, я могу не есть.
Совсем.
Но есть мне нравится больше.
Равана с тоской смотрел на все это изобилие, мрачнея грозовой тучей. Его несимметрично расположенная голова сиротливо возвышалась над плечами, как гора в конце равнины, волосатые ручищи никак не могли найти себе места, и левое веко нервно подрагивало от смущения.
Скажи мне кто другой, что Ревун-Десятиглавец способен смутиться – в жизни бы не поверил!
«Могила исправит…» – мелькнул в мозгу обрывок чужой мудрости.
Наконец Равана не выдержал.
– А нельзя ли… нельзя ли принести постного? Молока там, простокваши? Булочек с медом? – старательно приглушая свой утробный бас, с вежливостью потомственного брахмана попросил он, когда повар в очередной раз возник около стола.
Повар, слащавый крылач в окружении толпы подхалимов-поварят, был немало изумлен просьбой гороподобного чудища. Да что там повар?! – даже у Гаруды отвисла нижняя часть клюва.
– Что с тобой, Равана? – с тревогой осведомился Лучший из пернатых.– Прихворнул, да? Глянь: отличное мясцо, опять же, змейки печеные…
Гаруда невольно облизнулся, а я понял, что пришла моя очередь удивляться – Проглот предлагает поделиться змеями?!
– Меня хвори обходят,– пророкотал Ревун.– Но если мяса не положено моим… подчиненным – значит, и я его есть не стану! Всем – или никому! Наливайте молока, уроды (последнее относилось к поварятам)! Буду жрать ваше небесное хлебово – как все; хоть меня от него уже воротит!..
На мгновение в его голосе прорвался властный рык прежнего Раваны, и я, как ни странно, расслабился. Все-таки ни ад Ямы, ни рай Опекуна не смогли до конца изменить буйную натуру отставного Десятиглавца!
Приятно, когда видишь что-то постоянное…
Перед Раваной, словно по волшебству, возник огромный кувшин молока, блюдо с еще горячими медовыми булочками, второй кувшин поменьше – с простоквашей…
Ракшас-исполин молча кивнул и с хмурым видом взял кувшин с молоком за горлышко, словно намереваясь свернуть ему шею. Мы с Гарудой, не сговариваясь, пожали плечами и тоже принялись за еду.
Но я заметил, как искры уважения сверкнули в глазах Лучшего из пернатых, который никогда не умел притворяться.
Некоторое время мы вкушали завтрак молча, утоляя первый голод. Журчала простокваша в глотке Раваны, я налегал на фазанов, но быстрее всех расползались со стола аппетитные змеи. Пригласи я сюда дружину Марутов и Словоблуда впридачу, нам всем, вместе взятым, нечего было и думать, чтобы угнаться за Проглотом! Наконец, насытясь и отхлебнув из чаши с сомой, я решил, что пора переходить к делу. Однако переходить следовало исподволь, чтобы ни Лучший из пернатых, ни Ревун не заподозрили, насколько все это меня интересует. Так, праздный разговор на сытый желудок…
Я постарался припомнить наши беседы с Брихасом – учитель словоблудия у меня был достойный!
Не посрамим же науки…
– Послушай, Равана, а что ты вообще забыл в Вайкунтхе? – я с самым невинным видом поднял глаза на ракшаса, одновременно обгладывая фазанью грудку.
– А ты бы предпочел, чтобы я сейчас гнил в Преисподней? – оскалился в ответ бывший Десятиглавец.
Уж что-что, а скалиться он умел знатно!
Даже со сдобой в пасти.
– Хотел, не хотел… Сам знаешь: кто старое помянет, тому ворон глаз выклюет! – пословица свернула куда-то не туда, но Раване, похоже, именно этот поворот пришелся по душе.– Интересно просто: что надо натворить, чтоб прямиком из ада в любимчики братца Вишну?! Ну, не ломайся, поделись опытом!
– Я ж тебя амнистировал, когда ты у меня в темнице пылью давился! Вот и зачлось! – криво усмехнулся Ревун, но тут же стал серьезным.– Знаешь, Индра, может, для тебя эти миры и райские, а для меня…
– Что, у Ямы харч лучше? – усмехнулся я.
Равана испытующе взглянул на меня и отверг предложенный тон, поморщившись.
– У Ямы свои харчи, у Вишну свои… И от обоих тошнит. Ты вот знаешь, что у Опекуна здесь свой маленький ад имеется?
– Ад в раю?! – мое изумление было неподдельным.
– Вот именно,– кивнул Равана, склонив свою асимметричную голову почти к левому плечу.– Упен… ладно, Гаруда, брось зыркать! Короче, Опекун расстарался! Специально для таких, как я.
– Он что, решил заместителем Ямы стать?
Гаруда обиженно нахохлился, усмотрев в наших словах насмешку над обожаемым Вишну, но я лишь отмахнулся от Проглота. Скупые ответы ракшаса меня сейчас интересовали куда больше.
– Мне не докладывали! – Ревун смачно харкнул под стол.– Собрал сюда чуть ли не половину тех, кого его аватары поубивали, а меня над покойниками старшим поставил! Так и живем, сутки-двое: два дня охраняем, третий – мучаемся! Ну, когда-никогда выходной дают… на травке поваляться. Не рай, конечно, но все лучше, чем у Ямы!
Особой признательности к благодетелю-Упендре в его тоне не чувствовалось.
– Да что тут, в Вайкунтхе, охранять? – бросил я еще один камень.– Обитель ведь – не тюрьма! Или апсары праведников крадут, на племя?!
– Вот и я о том же! – с радостью поддержал меня Гаруда.– Конечно, Великому Вишну виднее, только я бы на его месте… Собрал тут толпу дармоедов! Маются дурью, а как приличная апсара забредет под крылышко – пугают! С такими-то рожами! Прохвосты! А жрут-то, жрут…
Гаруда с тоской окинул взглядом ближнюю к нему часть стола, похожую на Поле Куру в разгар сражения, и стыдливо умолк.
К моему удивлению, Ревун отреагировал на тираду птицебога более чем равнодушно.
Наверное, привык.