Науфрагум. Дилогия(СИ) - Костин Тимофей. Страница 16

  - Э-э-э... да просто хотел попросить прощения. Конечно, это ты устроила переполох - надо же так ловко часы стряхнуть в кофейник! - но признаю, мое намерение стребовать с тебя сатисфакцию за помощь Маркетте было несправедливым и даже... м-м-м... низменным. А уж то, что я дал волю животным инстинктами и тебя... хммм... потрогал, было и вовсе непростительно. Виноват, нижайше кланяюсь и извиняюсь.

  - Вообще-то, ты не с меня, а с Кетти требовал, - недовольно заметила Алиса. - Когда я поняла, что грозит бедняжке, даже сил не стало, чтобы отбиться от этих злодеек. Единственное, что утешало, так это мысль о том, что я заслоняю ее... э-э-э... грудью от твоих похотливых лап.

  - Но я совершенно не собирался ее лапать! - виновато возразил я. - Почувствовал, что-то не то... ну, то есть, показалось... что это не она, а ты. И как-то, понимаешь, инстинктивно рука потянулась - проверить. Ну, вроде как... убедиться.

  - И убедился? Интересно, ты и взаправду смог бы отличить меня от Кетти... э-э-э... на ощупь?

  - Да конечно. У нее размерчик-то побольше... а, прости!.. - я мысленно хлопнул себя по лбу - "молчи, дурак!". Но Алиса, как ни странно, не рассвирепела. Тяжело вздохнув, отвернулась к иллюминатору.

  - Чего еще от тебя ожидать? Всегда знала, что ты хам, негодяй и охальник. Даже скучно, ничего нового.

  - Ну... прости и за это.

  - Ладно, куда же деваться, - она вздохнула, примирительно махнула рукой, и заговорила почти спокойно. - И кстати, помнишь, что у нас сегодня вечером?

  - Что именно?

  - Концерт и бал, забыл, что ли? Говорили, кстати, представление обещает быть интересным. И в необычной эстетике - чуть ли не вампирской.

  В самом деле, за всей этой беготней и нервотрепкой совсем вылетело из головы, что на сегодняшний вечер назначен очередной великосветский раут, куда допущены все, включая и нас - среднеродовитую массовку. Представится шанс благоговейно полюбоваться на позирующих и задирающих носы высших аристократов. Терпеть не могу подобные мероприятия, но сегодня придется пойти и вести себя прилично, чтобы заслужить прощение Алисы. Ей, наоборот, всегда нравилось потолкаться в обществе, посудачить о других и показать себя. Ладно, в этот вечер я буду смирным и послушным - не такая уж большая жертва, если подумать... если только она не вздумает заставить меня вальсировать. Тогда я буду безжалостен - немедленно отдавлю ей ноги.

  - Ни в коем случае, помню. Где и когда тебя ждать? Сейчас же наряжаться и краситься будешь часа два?

  - Я пойду с девочками, встретимся в зале.

  - Понял, - я уже повернулся, чтобы выйти, когда Алиса вскочила и схватила меня за рукав.

  - Стоп! - быстро обойдя меня кругом и критически осмотрев, она начала загибать пальцы: - Побриться - да с одеколоном! А еще причесаться, надеть свежую сорочку... и брюки почистить - уже вымазался где-то. И руки помой.

  - Руки чистые, у тебя на глазах в спирте возился.

  - Еще раз помой. И туфли вычисти. Все понял?

  - Так точно!

  - Тогда иди, - они пихнула меня в спину и добавила, - и чтобы вел себя прилично на балу. Не смотри на людей букой, а то к тебе иногда подойти страшно. Кажется, что укусишь.

  Я хмыкнул и вышел в коридор. Сегодня придется потерпеть. Шагая по пушистым ковровым дорожкам, я вдруг почувствовал, что забыл о чем-то. Ах, да, Алиса так и не узнала, что случилось после того, как она убежала из ресторанного зала... ну и ладно. Какая теперь разница? Вряд ли принцесса еще раз обратится ко мне, когда я дал понять, что больше не собираюсь распространяться о ее драгоценных предках и марать их память сомнительными предположениями. Даже если она и поняла, что я не обманывал, копаться дальше и вытаскивать правду на свет божий будет не в ее интересах. Скорее всего, она решит держаться от меня подальше. Едва ли мне еще раз доведется перемолвиться с ее высочеством хоть словом.

  Даже немного жаль. Мне понравилось, как она сразу говорила то, что думала. Пусть разговор наш и не был приятным, я нескоро забуду ее прямой взгляд, решительный, но мелодичный голос - интересно, если принцесса выглядела настолько впечатляющей в гневе, то насколько великолепна она может быть в радости? Я бы много отдал за то, чтобы увидеть на ее губах счастливую улыбку - наверняка она будет столь же искренней. Впрочем, что толку мечтать о несбыточном? Пожалуй, еще будет возможность издалека полюбоваться на нее, пока не завершился небесный вояж. Постойте, а ведь на сегодняшнем балу принцесса тоже непременно появится!..

  Удивившись тому, насколько эта мысль подняла настроение, я быстрым шагом, не глядя по сторонам, миновал Хрустальный атриум, заполненный фланирующей толпой, и зашагал в сторону своей каюты.

  Принц Яков проводил взглядом удаляющуюся фигуру в серой форме Йеля и незаметно скрипнул зубами. Крылья ноздрей породистого носа задрожали, когда он сделал долгий-долгий вдох. Еще раз. Медленно выдохнуть и глубоко вдохнуть. Досчитать до десяти.

  Дыхательная техника помогла немного усмирить поднимающуюся в груди ярость, не дав ей выплеснуться наружу или исказить черты лица, но злость жгла изнутри, словно глоток серной кислоты.

  - Как больно видеть ваше высочество таким расстроенным!

  Кукольно-нежный голосок, прозвучавший слева, заставил его вернуться к действительности. Бросив взгляд по сторонам, принц поморщился. Личико повисшей на его левом локте графини Джулии Монтенегро выражало живейшее сочувствие. Хлопая огромными голубыми глазами, она продолжала:

  - Неужели ее высочество Грегорика совершенно не задумывается о том, что огорчает вас? Ах, я просто не в силах понять ее! Разве можно не замечать, как исстрадалось ваше золотое сердце?!

  Искреннее недоумение на лице молодой графини показывало, что у нее и в самом деле не укладывается в голове, как существо женского пола - любое, абсолютно любое! - способно сопротивляться чарам принца Якова дольше тридцати секунд.

  - Всем известно, что вы очень заботитесь о младшей сестре, оберегая ее от нападок. Почему же ее высочество не внемлет вашим словам? Как можно забывать об осторожности, общаясь с первым попавшимся незнакомцем?

  - Ах, миледи, вы так добры! Но сестрица никогда не отличалась осмотрительностью. Словно живет на другом свете, где вокруг не рыщут беспринципные акулы пера, только и жаждущие опорочить честь фамилии. Ей всегда приходилось объяснять, что общаться с посторонними, по меньшей мере, неразумно, - процедил принц сквозь зубы. - Пожалуй, пришла пора сделать новое внушение. По-семейному.

  - Вы так снисходительны к причудам ее высочества, - глубокое контральто, прозвучавшее справа, заставило принца Якова едва заметно поморщиться. - Но я слышала, что она не слишком прислушивается к вашим словам, весьма своенравна и самоуверенна. Может быть, не стоило так баловать сестру? Если она не уважает мнение старшего брата, то кто вообще может быть авторитетом для такой гордячки? - черноволосая красавица, тряхнув крупными кольцами роскошных, иссиня-черных кудрей, холодно, даже чуть презрительно прищурилась. Нетрудно было догадаться, что нынешняя фаворитка принца отнюдь не питает теплых чувств к младшей наследнице титула.

  - Не стоит так говорить, София. Дело не в том, что Грегорика плохо воспитана... хотя, безусловно, наши воспитатели были совершенно разными людьми. Она слишком прямодушна, чтобы выжить в мутном болоте политической жизни столицы.

  - Неужели? - искривила губы черноволосая красавица.

  - Грегорика действительно часто забывает, что принцессе не подобает высказываться столь громко и резко - что бы она ни думала. К несчастью, журналисты уже это заметили и теперь не упускают случая спровоцировать сестрицу, отпуская издевательские комментарии по поводу наших предков. Как только кому-то в Сенате требуется показать, что наследники Тюдоров так и не угомонились, и до сих пор не считают парламентаризм достойным того, чтобы определять судьбу Либерии - этот трюк проделывается вновь и вновь.