В погоне за миражами - Дансер Лэйси. Страница 13

— Тогда отвечай на мой вопрос! — парировал он.

Рассердившись, она стала его воительницей, настолько сильной, что могла бы принять все, чем он был.

— Принимаю ли я тебя, как моего жеребца? Нет. Хочу ли я провести с тобой ночь! Да. Проведу ли я с тобой эту ночь? Только через твой труп!

Она бросила на него возмущенный взгляд, настолько разгневанная, что не в состоянии была думать или беспокоиться о том, как звучат ее слова и что мог бы подумать о ней случайный прохожий.

Куин безмолвно смотрел на нее, захваченный бушевавшей в ней бурей эмоций, Воительница? Нет. Она была верховной жрицей воинов! Гнев покинул его, нейтрализованный ее яростью. Он невольно улыбнулся тому, как она бросала ему вызов, не боясь последствий. И она еще считает себя трусливой! Он готов поверить, что ей вообще неизвестно, что значит это слово. У него из горла вырвался смешок, потом еще один — и неожиданно хохот унес остатки его гнева. Он привлек ее к себе, не обращая внимания на негодующий возглас.

— Мой труп тебе ни к чему, моя воительница, — пробормотал он, обнимая ее обеими руками.

Кулаки Каприс оказались зажаты между их телами, так что возможности действовать у нее осталось немного, но этим немногим она воспользовалась сполна. Она с силой наступила ему на ногу и попыталась его отпихнуть. Куин не сдвинулся с места, и его смех продолжал охватывать ее, гася гнев почти так же эффективно, как это делало тепло его тела.

— Проклятье! Отпусти меня! — прорычала Каприс, извиваясь в попытке ударить его посильнее, а потом вдруг замерла, почувствовав, как его рука спускается вниз по ее позвоночнику. — Не смей!

Но он уже прижал пальцы к ее пояснице, и по телу Каприс пробежал сладкий ток от узла нервов, который он нашел с невероятной точностью. Она пыталась сопротивляться, но уже в следующую секунду капитулировала. Ее тело словно вибрировало под руками, дающими ей столько наслаждения, выгибаясь, как кошка, ожидающая ласки любимого хозяина. Гнев погас, усмиренный волной страсти, такой стремительной, что после нее не осталось ничего, кроме жажды.

— Будь ты проклят! — простонала Каприс, подставляя ему губы.

— Проклинай меня, если хочешь, женщина. Но ты будешь моей, — прошептал Куин, прежде чем взять то, что она ему предлагала.

Каприс отвернулась от окна, раздраженно глядя в пустоту. Даже спустя четыре часа слова Куина по-прежнему оставались жаркими и полными обещания — такими же, какими были его ласки.

— Будь он проклят!

Каприс упала в чересчур туго набитое кресло, на котором до этого сидел Куин, и мгновенно обнаружила там выбившуюся пружину с характером убийцы. Рассыпая проклятия, она вскочила и гневно прошла к козетке, видавшей лучшие дни.

— «Ты будешь моей», вот как?

Она беспокойно заерзала на маленьком диванчике, пытаясь не обращать внимания на не отпускавшее ее желание. Он разжег огонь, подбросил достаточно топлива, чтобы лишить ее сна, а потом простился с ней у дверей одним только поцелуем, обещая рай и оставив ее в аду. Она хочет его! Более того — будь он сейчас здесь, она бросилась бы к нему, захотел бы он ее или нет. Она еще никогда не испытывала такого томления, такого желания, такой страсти — сон превратился для нее в недостижимую мечту. Ей хотелось бы убедить себя в том, что дело тут в одном только сексе. Но секс не жжет клеймом, не поглощает, не превращает человека в одержимого. Он не требует большего, нежели час страсти. Он не овладевает всем вниманием. Он не создает видений, из-за которых она корчится в муках, не имеющих никакого отношения к боли.

Каприс встала, обхватив себя руками. Волосы упали ей на спину спутанной волной — она даже не представляла, насколько чувственно-вызывающе выглядит. Ее кожа порозовела, согретая огнем, по-прежнему бушевавшим в ней. Поблескивая изумрудными глазами. Каприс металась по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы кинуть яростный взгляд на телефон его гостиничного номера, который он дал ей перед уходом.

— Следующий шаг должна сделать ты, — прошептала она, повторяя его прощальные слова.

Она снова остановилась перед столиком и взяла клочок бумаги. Семь цифр. Выбора нет. Вопрос только — когда? Когда она возьмет то, чего с каждым вздохом хочет все сильнее? Когда она сдастся этому мужчине, в чьих светлых глазах таится темнота, поэтично и цинично говорящему о смерти и внушившему ей такую потрясающую страсть, устоять перед которой невозможно?

Сегодня. Томление было сильным — до боли и глубоким — до самого сердца. Завтра. Трусость очевидна и ей самой, и ему, Через неделю. Семь дней одиночества — по одному на каждую цифру телефона, который зовет его к ней. Ее рука поднялась, и взгляд сосредоточился на карточке, которую она сжимала в другой руке… Трубка была холодной, желание — жарким.

Одна цифра, две, три…

Один гудок, два…

— Куинлен?

Его ответ был резким, отрывистым.

Каприс сжала трубку. Молчание. Слова не приходили.

— Это Каприс.

На этот раз его голос прозвучал мягко, успокаивающе: словно у него масса времени и он бесконечно долго готов ждать ее признания.

Каприс с трудом сглотнула, мысленно проклиная собственную беспомощность. Она приняла решение и отступать не станет.

— Сегодня. — Она помолчала и тихо добавила: — Я приеду, если ты еще хочешь.

— Потому что это тебе подсказывает тело иди голова?

Каприс закрыла глаза. Она предпочла бы не отвечать на такой вопрос.

— Тебе нужно все, да?

— Как тебе нужна уверенность и безопасность, так мне необходимо это.

Простой ответ от очень сложного человека.

— Мое тело тебя хочет. Ты об этом позаботился, — с болью прошептала она.

Куин резко втянул воздух: правдивость ее ответа проникла ему в душу. Он сыграл с этой карты и обнаружил, что она козырная.

— Но умом я тоже тянусь к тебе. Не знаю, почему. И даже не хочу знать, почему.

На глазах Каприс выступили слезы. Она плакала очень редко, но сегодня это казалось естественным. Слезы текли двумя прозрачными ручейками, отмечавшими произошедшую в ней перемену. Рождение всегда бывает болезненным, всегда травмирует.

— Я приеду за тобой.

— Это не обязательно.

— Я этого хочу.

Не попрощавшись, он молча повесил трубку.

Каприс тоже повесила трубку, чувствуя себя гораздо спокойнее. Такой умиротворенности она в себе не помнила. Она слепо шагнула вперед, не зная наверняка, есть ли там твердая почва, и вот теперь летит, освободившись от оков земного притяжения и обязанностей. Она не знает, как долго продлится полет, но пока сполна насладится всем, что он может ей дать.

Глава 6

Дверь негромко закрылась. Этот звук напомнил Каприс о том, что она собирается сделать, и в груди у нее что-то затрепетало, словно мотылек. Она повернулась спиной к неяркому свету гостиной.

— Я нервничаю, — тихо призналась она. — Как странно я этого не ожидала.

Куин подошел к ней — пока не прикасаясь. Он прекрасно сознавал, чего от нее требует. Можно было бы прибегнуть к страсти и облегчить эту минуту, но он слишком уважал Каприс, чтобы пускаться на такие уловки.

— Собираешься передумать?

Она заглянула ему в глаза и увидела в них желание, которое он не пытался скрывать. Если она попросит, он позволит ей уйти, отвезет обратно. Решать ей — как он и настаивал.

— Нет. — Кончиком языка она провела по пересохшим губам. Не отрывая взгляд от ее рта, Куин преодолел разделявшие их последние дюймы. — Я хочу тебя.

Его губы изогнулись в улыбке, одновременно обещавшей будущие наслаждения и выражавшей понимание того, каких усилий ей стоило такое признание.

— Настолько же сильно, как я — тебя? — Он обхватил ее лицо теплыми ладонями и провел пальцами по губам, словно собираясь нарисовать их чувственные линии, а потом наклонил голову и проследил эти же контуры своими губами. — Закрой глаза.

— Зачем? — прошептала она, повинуясь.

— Для темноты. Для секретов, которые ты узнаешь. Которым я тебя научу.