По моей могиле кто-то ходил - Дар Фредерик. Страница 10

– Нет, но я по-другому представлял себе нашу встречу!

Франк злорадно засмеялся. Паоло тоже, но его смех был нервным. Общий приступ охватил и Баума, и он взорвался в свою очередь. Фредди бросился на него и нанес удар сбоку в челюсть.

– Эй, ты! Тебе не за то платили, чтобы ты плевал мне в морду! – проорал он.

Чтобы поддержать своего дружка, на него, в свою очередь, бросился Варнер. Завязалась профессиональная, короткая и яростная драка.

– Франк! Умоляю тебя, разними их! – в ужасе простонала Лиза.

Бросившись на соперников, Франк ловко растащил их в стороны.

– Хватит! – бросил он.

Они, запыхавшиеся, остановились и успокоились.

– Который час?

– Без четверти семь, – сказал Паоло.

Франк подошел к стеклянной двери. Ему не терпелось увидеть, как причаливает их корабль.

– Тебе не стоит показываться! – посоветовала Лиза. – Кто знает...

Франк нахмурился.

– Ты смотри, к нам гости с визитом! – сказал он.

Отойдя от двери, он уселся на место.

– Визит? – встревоженно проворчал Паоло, направляясь к двери. Его брови нахмурились.

– Кто это? – спросил Фредди.

За стеклом вырисовался силуэт Гесслера, поднявшегося по железной лестнице. Паоло открыл ему дверь.

– Неприятности?

Адвокат был мрачен.

– Полиция стоит перед туннелем и всех проверяет, – объяснил он. – Я хотел пройти по мосту, но и его перегородили.

– Боже мой! – простонала Лиза. – Они уже обнаружили побег.

– Ты смотри! Скажите-ка на милость, все произошло быстрее, – оценил Паоло. – А я-то считал, что фрицевские легавые – копуши.

Немцы бросились к Гесслеру с расспросами. Он объяснил им, что происходит. Те, не теряя хладнокровия, внимательно выслушали его. Варнер посмотрел на часы и мысленно рассчитал, сколько времени осталось до прихода корабля и сколько времени понадобится полицейским, чтобы развернуться в полную силу.

– Они заметили вас? – спросил Франк.

Гесслер покачал головой.

– Я увидел их прежде, чем они меня.

– Вы уверены?

– Уверен.

– То, что вы развернулись в обратную сторону, не привлекло ничьего внимания?

– Нет.

Гесслер явно не намеревался входить в подробности. Его сдержанность раздражала Франка.

– А где ваша машина?

– Я оставил ее на стоянке судоверфи. Там ее не заметят.

И они погрузились в судорожные размышления. Первым нарушил молчание Фредди.

– Я не понимаю, зачем вы вернулись! – категорично заявил он.

– Правда? – спросил адвокат.

– Не вижу причин, почему легавые помешали бы вам пройти!

– Они бы наверняка отметили мое имя: я слишком известен.

– Как вы думаете, они собираются обшарить весь квартал? – обеспокоенно спросил Паоло.

– Не думаю.

Франк покачал головой.

– Пока они ищут тюремный фургон, – отрезал беглец, – вряд ли им взбредет в голову подняться по этой лестнице. Нужно не терять чувство логики и не нервничать!

Эти слова успокоили Лизу.

– Тебе стоит переодеться, Франк, – сказала молодая женщина, указывая на чемодан.

Франк согласился.

– Вы останетесь здесь, мэтр?

Гесслер утвердительно кивнул.

– Это очень неблагоразумно с вашей стороны, – заметил Франк. – Очень неблагоразумно. Предположите, что... что ситуация сложится неблагоприятно...

Не отвечая, адвокат уселся. Он выглядел бесконечно уставшим, как человек, не спавший несколько ночей подряд и пребывающий в другом измерении, не имея сил вырваться из него.

Гесслер бросил взгляд на Лизу, но та отвернулась. Это не ускользнуло от Франка, и его лицо напряглось. Он открыл чемодан и достал оттуда форму.

Он колебался, надевать ли ее. Эти лохмотья смущали его. С какой-то тайной, невысказанной ностальгией Франк подумал о своей тюремной одежде.

– Ну так что же? Будешь надевать свой прекрасный морской костюм? – с издевкой спросил Паоло, догадываясь о его сомнениях.

Франк скинул куртку и принялся расстегивать брюки. Прежде чем снять их, он посмотрел на окружающих. Никто, кроме Гесслера, не отвернулся.

– Я не люблю, если на меня смотрят, когда я раздеваюсь, – бросил он.

Паоло и Фредди поспешили повернуться к нему спиной. Но оба немца, не поняв его слов, продолжали спокойно глядеть на него.

– Да скажите же этим двум идиотам! – сказал Франк.

– Он хотел бы, чтобы вы отвернулись, – перевела Лиза.

Вернер и Баум кивнули и отправились к стеклянной двери посмотреть, что творится снаружи. Сняв одну штанину, Франк заявил, стягивая другую:

– Видишь, Лиза, мы оба прожили в Германии пять лет. Но ты выучила немецкий, а я – нет!

– Зачем ты говоришь это?

– Я просто констатирую факт. Ведь это правда. Разве не так?

– Но почему ты констатируешь это таким раздраженным тоном?

– Эти брюки царапают мне кожу, – сказал Франк. – Из такой материи шьют конские попоны. Правда?

– Как только очутишься в Дании, купишь себе шикарный костюм для выходов в свет, – пошутил Паоло.

Но над его шуткой никто не посмеялся, и это удивило маленького человечка.

– Можете повернуться! – объявил Франк, натягивая куртку.

Все повернулись, и Франк улыбнулся присутствующим. Показалось, что к нему вдруг вернулось превосходное настроение.

– Понимаете ли, – начал он извиняющимся тоном, – я отвык от того, чтобы на меня смотрели. В тюрьме скорее отвыкаешь, чем приобретаешь новые привычки!

Выпятив грудь, он округлым жестом нахлобучил себе на голову фуражку.

– Идет мне форма?

– Ты похож на настоящего моряка, но не на немца, – заметил Паоло. – Вы не находите, уважаемый мэтр?

– Включи-ка радио, Лиза, – приказал Франк.

Она снова принялась крутить ручку настройки в поисках информации, но ничего не нашла и оставила музыку. Это был венский вальс с резко акцентированным ритмом. Взяв паспорт, Франк прошептал, листая его:

– Кстати, а как же меня зовут?..

Найдя имя, он проговорил его по буквам с ужасным акцентом:

– Карл Людрих!

Гесслер поправил его произношение.

– Если спросят ваше имя, а вы так произнесете его, вам с трудом поверят, что это – ваше настоящее имя.

Франк несколько раз повторил имя, и всякий раз Гесслер поправлял его. Наконец, ему удалось произнести его более или менее правильно, и адвокат сказал, что так может сойти. Франк спрятал паспорт в карман.

– А что вы делали во время войны? – спросил он у своего адвоката.

Гесслер поднял голову.

– Я был офицером. А что?

– В тюрьме я не осмеливался спросить вас об этом.

– Вас это так интересовало?

– Вы воевали в России?

– Нет, в Ливии.

– А во Франции?

– И во Франции тоже.

– Вам понравился Париж?

– Нет.

– Почему?

– Потому что там были оккупанты. Мне он больше нравился до войны и сейчас. Это – такой хрупкий город...

Слонявшийся без дела в углу склада, где горой лежали ящики, Фредди принялся рвать упаковку электрического бильярда.

– Ладно, – сказал Франк, – а знаете, что я делал во время войны?

– Что же вы делали? – спросил Гесслер.

– Я учился в лицее! Среди ваших клиентов были бакалавры?

– Случалось, – подтвердил адвокат.

Франк, казалось, расстроился.

– А я-то считал, что я единственный такой! – вздохнул он.

Спешно вызванный из комиссариата инспектор носил слишком длинное коричневое пальто и старую, потерявшую форму шляпу. Он осмотрел оба черных мотоцикла, записал их номера и, повернувшись к работавшим в туннеле людям, спросил:

– Кто-нибудь видел, как попали в лифт мотоциклисты?

Рабочие неуверенно переглянулись. Самый молодой из них, хрупкий паренек с лицом, усеянным веснушками, заявил:

– Я видел только полицейских...

Инспектор вздрогнул.

– Полицейских?

– Во второй половине дня в туннель въехал тюремный фургон. Его сопровождали два полицейских на мотоциклах...

Инспектору эта гипотеза показалась совершенно бессмысленной.