Клуб неверных мужчин - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 37

— Э-э, — протянул Борис, — кажется, у нашего Олега Петровича начинаются критические дни.

— Да нет, до запоя еще далеко, — отмахнулся следователь, — хотя кто его знает. Не жизнь, а анекдот. Жена просыпается рано утром, долго смотрит на себя в зеркало, потом поворачивается ко мне и говорит: «Так тебе и надо…».

— Неужели такая… — Борис замялся, подбирая не очень обидное слово.

— Вот-вот, выражайтесь корректно, — проворчал Нагибин, — не страшная, а инаколицая, не толстая, а горизонтально ориентированная.

— Может, поработаем немного? — предложил Турецкий.

— Легко вам говорить, — буркнул Нагибин. — У вас тещи нет, и жена у вас — писаная красавица… — он покосился на фотографию, где Турецкий с Ириной запечатлелись на фоне прибоя в далекой испанской глубинке.

— В заведение под названием «Эквилибриум» попасть трудно, но можно, — возвестил Борис. — Предлагаю свои услуги в качестве засланного казачка.

— Умойся сначала, — покосился на него Турецкий.

— Машина обрызгала, — Борис утер лицо ладошкой. — Серьезно, Александр Борисович, предлагаю заслать в клуб самого себя.

— Самого тебя? — уточнил Турецкий, пряча улыбку.

— Да, самого меня, — Борис немного смутился. — Я человек молодой, неженатый, с проститутками в бытность опером в отделе нравов наобщался по душам… — он замолк, когда оба «соучастника» с интересом на него воззрились. — А что такого? — Борис покраснел. — Проститутки — это такие женщины, у них тяжелая судьба и острое нежелание идти работать на завод.

— А еще существует технический парадокс, — хмыкнул Нагибин, — чем дешевле шлюшки, тем реже они ломаются.

— Я не об этом, — Борис покраснел.

— Может, для начала поделитесь информацией? — не выдержал Турецкий.

— Информация не самая утешительная, — вздохнул следователь, — «Джентльменский» клуб «Эквилибриум» в пределах МКАДа существует в единственном числе, поэтому можно не мотаться от заведения к заведению. Это плюс. Кстати, единственный. Вся прочая информация — тягостная. Клуб располагается в Северном административном округе, недалеко от парка Дружбы. Станция метро «Речной вокзал». Или по Ленинградскому шоссе, свернуть за парком и, не доезжая до улицы Лавочкина, повернуть налево. В зеленой зоне — вдали от глаз. Здание новое, двухэтажное, построено года четыре тому назад…

— В здании только клуб, — Борис перехватил эстафету. — Учредители заведения засекречены, но, видимо, без поддержки крупных чиновников и теневых структур не обошлось. Простому смертному там делать нечего, развернут еще на подъезде к скверу. Частная собственность. Мой приятель слышал от своего начальника об этом клубе, но сам проникнуть туда не смог, питался слухами. Рекомендации не помогли.

— «Крупные чиновники и теневые структуры» — очень туманное определение, — сказал Нагибин. — Покровительствует клубу «Эквилибриум» некая важная персона из администрации президента.

— Ничего себе, — присвистнул Турецкий.

— Но это не преступление, — добавил следователь, — вернее, скажем так, состава преступления в данном случае не выявлено. Нигде не сказано о запрете учреждать закрытые клубы для VIP-персон и насаждать в них свои порядки. Золотое правило — слышали о таком? У кого золото, тот и устанавливает правила. А то, что в клубе бордель — так это надо еще доказать. А как доказать, если войти в клуб не сможет даже ОМОН.

— Это как? — не понял Турецкий.

— Очень просто, — усмехнулся Нагибин. — Санкцию на обыск подобного заведения не может дать какая-нибудь задрипанная районная прокуратура. Существует перечень заведений, для которых писан особый закон. Если вы об этом не знали, то, значит, вас только вчера нашли в капусте. Это мир богатых, Александр Борисович, — вздохнул следователь. — И нам со своим нелепым уголовным кодексом под мышкой там делать нечего. И даже, не побоюсь этого слова, вам. Обсмеют. А если соберете отмороженных омоновцев и ворветесь туда, потрясая какой-нибудь бумажкой, то уже завтра всех принимавших участие в акции с треском уволят, а вам создадут такие невыносимые условия, что закрытие агентства «Глория» покажется сущим пустячком.

— Впечатляет, — усмехнулся Турецкий. — И что же происходит в клубе?

— Вы будете удивлены, Александр Борисович, но ничего особенного, — сказал Борис, — это просто клуб для богатых людей, а также для тех, кто попал туда по протекции, скажем, богатого члена клуба. И ничего противозаконного не происходит — с точки зрения уголовного кодекса. С точки зрения административного, может быть. Но опять же, надо доказать, а кому это надо? Просто богатенькие развлекаются.

— Нет, я не спорю, если задаться целью, вы можете пробраться в клуб, — сказал Нагибин. — У вас же есть связи в Генеральной прокуратуре? Готов поклясться, что кое-кто из тамошней публики туда похаживает, отдыхая от трудов праведных. Все как везде, только более изысканно. Вы можете получить рекомендацию, заплатить астрономическую сумму, чтобы обрести членскую карточку, представить доказательства, что вы не какая-нибудь голытьба с миллионом долларов в кармане, а что у вас имеется под Тюменью парочка нефтяных скважин, или десяток казино в Лас-Вегасе, или коммерческий банк в Лондоне.

— Ерунда, — фыркнул Турецкий, — у наших мертвецов не было ни банков, ни скважин.

— Олег Петрович в свойственной ему манере преувеличивает, — отозвался Борис. — Просто наши потерпевшие произвели на кого-то положительное впечатление. Возможно, им частично оплатили членство. Или не было никакого членства, им могло и не понравиться в клубе. То, что вы нашли — еще не доказательство, что именно из «Эквилибриума» растут ноги.

— Не надо расстраивать Александра Борисовича раньше времени, — пожалел временного начальника Борис. — Итак, вы можете получить рекомендацию, заплатить сумму… Увы, список легальных удовольствий в наше время ограничен. Баня, девочки, бильярд, покер, гольф, девочки…

— Про девочек ты уже говорил, — проворчал Нагибин.

— Так в них, красавицах, весь смысл! — воскликнул Борис. — Там такие девочки, что… Приятель моего начальника… тьфу, наоборот, был под таким впечатлением…

— Мутантки, что ли? — проворчал Нагибин.

— Обычные женщины. Красавицы, воспитанные, умные, у каждой за плечами высшее образование, а то и не одно. Такая вот кладезь. Александр Борисович, мне показалось, что у вас глаза загорелись?

— Показалось, — огрызнулся Турецкий. — У меня жена — красавица, воспитанная, умная и с двумя высшими образованиями. Думай о работе, Борис.

— Гражданин начальник погрузился в глубокую задумчивость, — констатировал Нагибин. — Ситуация сложная, спору нет. Единственная ниточка ведет нас в клуб «Эквилибриум», дверка в который закрыта и заколочена гвоздями. Вижу два варианта — либо попробовать отыскать другую ниточку, либо…

— Либо сделать невозможное, — Турецкий поднял голову. — Что-то скучно стало жить, господа, не находите? Скажем решительное «нет» серым будням?

— Без меня, — загородился скрещенными руками испуганный Нагибин.

— Дерзайте, Александр Борисович, — поддержал Борис. — Сегодня пятница, и завтра клуб «Эквилибриум» открывает свои двери. А мы вас подстрахуем.

— Ну, ничего себе, — присвистнул Меркулов, выслушав необычную просьбу. — Я старый, больной человек, едва пришел в себя после тяжелейшей операции…

— Костя, не преувеличивай, у тебя богатырское здоровье. Ты просил меня расследовать преступление, от которого изжога у всей прокуратуры, и обещал любую помощь.

— В рамках разумного, заметь.

— У разума нет рамок, Костя. Сделай несколько звонков, провентилируй ситуацию. На сегодняшний день это единственная возможность хоть как-то продвинуться в деле. И не затягивай, начни это делать немедленно, прямо из палаты. Кстати, как у тебя дела?

— Спасибо, вспомнил, — проворчал Меркулов, — поживу еще, не волнуйся. Если не будут приставать с разными глупостями.

— Поработай, жду. Передавай привет капитанам.

Меркулов перезвонил через час, когда глаза уже слипались, и то, что происходило в телевизоре, с трудом откладывалось в голове.