Как Иисус стал богом - Эрман Барт Д.. Страница 54
В качестве христианского миссионера Павел путешествовал из одного городского центра в другой, проповедуя свое благовестие и основывая церкви в различных частях Средиземноморья – в особенности в Малой Азии (современная Турция), Македонии и Ахайе (современная Греция). Как только христианская община была основана и твердо стояла на ногах, он отправлялся в другой город, чтобы основать общину и там, после чего двигался дальше. Когда Павел слышал из той или другой общины новости о возникших там проблемах, он писал местным христианам, чтобы дать им дальнейшие наставления, во что им следует верить и как им следует себя вести. Послания Павла, включенные в Новый Завет, дают нам некоторые примеры подобной корреспонденции. Как я уже указывал, Первое послание к Фессалоникийцам было, вероятно, написано первым. Остальные письма были написаны в течение последующего десятилетия, то есть в 50-е годы н. э. Из тринадцати посланий в Новом Завете, подписанных именем Павла, по мнению критически настроенных исследователей, Павел в действительности написал только семь – Послания к Римлянам, Первое и Второе послания к Коринфянам, к Галатам, к Филиппийцам, Первое послание Фессалоникийцам и к Филимону (все прочие были написаны поздними последователями Павла в других обстоятельствах). Эти послания называются бесспорными посланиями Павла, так как почти никто не оспаривает авторство апостола[92]. Данные сочинения – самые ранние, принадлежащие перу одного из первых христиан.
Послания Павла чрезвычайно ценны для выяснения того, что апостол думал и что происходило в христианских церквах в его дни. Но что если мы хотим узнать не только то, что происходило в основанных Павлом церквах, скажем в 55 году н. э., то есть спустя двадцать пять лет после смерти Иисуса, или как община Матфея понимала Иисуса примерно в 85 году н. э., спустя пятьдесят пять лет после его смерти? Что, если мы хотим узнать, во что верили самые ранние христиане, скажем, в 31 или 32 году, спустя год или два после распятия?
Это определенно представляет собой крупную проблему, поскольку, как я уже говорил, до нас от этого времени не дошло никаких сочинений. И единственная книга Нового Завета, которая предположительно сообщает о том, что происходило на раннем этапе христианской истории – книга Деяния апостолов – была написана около 80–85 годов, то есть опять же на пятьдесят или пятьдесят пять лет позже того периода, который нас больше всего интересует. Более того, автор книги Деяния, которого мы по-прежнему будем называть Лукой, поступал так, как поступали все историки его времени: он излагал свой рассказ в свете собственных верований, взглядов и интерпретаций, и все это, вместе взятое, повлияло на подачу им материала – значительную часть которого он, без сомнения, заимствовал у христианских рассказчиков, существовавших задолго до него – вследствие чего рассказы о первых годах веры подверглись изменению и приукрашиванию.
Учитывая положение дел с источниками, как мы можем выявить самые ранние формы христианских верований, до появления первых из дошедших до нас писаний? Оказывается, такой способ есть. И он связан с пассажами того рода, о котором я уже упоминал раньше: долитературными традициями.
Долитературные традиции: выявляя источники, стоящие за источниками
Самый первый докторский семинар, который я посещал, будучи выпускником, назывался «Символы веры и гимны в Новом Завете». Профессора звали Пол Мейер. Он был эрудированным и высокообразованным специалистом по Новому Завету, уважаемым всеми ведущими специалистами своего времени за удивительную тщательность, с которой он занимался экзегетическими исследованиями и, как следствие, за необычайно глубокое проникновение в контекст Нового Завета.
Идея, лежавшая в основе курса, заключалась в том, что ряд пассажей в Новом Завете – в особенности в некоторых посланиях, а также в книге Деяния – представляют собой остатки гораздо более древних традиций, относящихся к первым десятилетиям христианского движения. На занятиях мы называли эти долитературные традиции гимнами и символами веры (напомню, что слово долитературный означает, что данные традиции были сформулированы и передавались в устной форме до того, как они были записаны авторами, чьи сочинения до нас дошли). Исследователи уже давно предположили, что некоторые из этих традиций исполнялись во время самых ранних христианских богослужений (гимны) или же представляли собой вероисповедные формулы (символы веры), произносимые в литургической обстановке – например, во время крещения или еженедельной службы.
Ценность выделения таких долитературных традиций заключается в том, что они дают нам доступ к тому, во что христиане верили и как они прославляли Бога и Христа до того, как были написаны самые ранние сочинения, дошедшие до нас. Некоторые из этих долитературных традиций, вполне вероятно, могут относиться к периоду через десять лет или даже раньше после того, как последователи Иисуса уверовали в то, что он был воскрешен из мертвых.
В Новом Завете не так просто обнаружить места, где сохранились долитературные традиции, но, как правило, есть несколько указаний. Не каждый символ веры (или гимн, или поэма) обладают всеми этими чертами, но наиболее четко выделяемые традиции имеют большинство из них. Во-первых, такие традиции склонны представлять собой самодостаточные единицы – то есть вы можете извлечь их из литературного контекста, в котором они находятся теперь, и, тем не менее, они сами по себе будут звучать осмысленно. Эти традиции часто тщательно структурированы в литературном отношении, например представляют собой поэтические строфы, или же отдельные строки в них могут соотноситься по смыслу с другими. Иными словами, эти традиции могут быть сильно стилизованы. Далее, в них часто обнаруживаются слова и фразы, которые автор, в чье сочинение они включены, не предпочитает или не использует вовсе (тем самым доказывая, что их, вероятно, написал не он). Что еще удивительнее, такие долитературные традиции нередко выражают богословские взгляды, которые более или менее отличаются от тех, что можно найти в остальных сочинениях данного автора. Вы сами можете видеть, как эти черты наводят на мысль, что традиция не берет свое начало в сочинениях этого автора: ее стиль, слова и идеи отличны от тех, которые встречаются в других его произведениях. Более того, в некоторых случаях эта самодостаточная единица, идентифицированная как таковая, не очень хорошо вписывается в свой нынешний литературный контекст – возникает впечатление, что ее сюда «пересадили». И часто, если вынуть эту единицу из контекста и затем прочитать контекст без нее, то данный фрагмент сочинения не только осмыслен, но и ход мысли остается идеальным, как если бы в нем ничего не было пропущено.
В главе 4 мы рассмотрели один из таких фрагментов долитературной традиции: 1 Кор 15:3–5. Эти стихи, как мы уже видели, отвечают нескольким из приведенных мной выше критериев: они образуют тщательно структурированный символ веры из двух частей, каждая часть состоит из четырех строк, которые соотносятся по смыслу друг с другом (между первой и второй частью), и они содержат определенные ключевые слова, которые не встречаются в остальных Павловых посланиях. Павел почти наверняка цитирует более раннюю вероисповедную формулу.
Есть и другие подобные долитературные традиции как в посланиях Павла, так и в книге Деяния апостолов. Поразительно, что ряд из них выражают христологические взгляды, не соответствующие взглядам самого Павла или автора книги Деяния. По мнению широкого круга библеистов, эти точки зрения весьма древние[93]. По сути, они могут представлять собой изначальные взгляды самых ранних христиан, взгляды, восходящие к тому времени, когда последователи Иисуса уверовали, что он был воскрешен из мертвых. Эти конкретные долитературные традиции едины в своей точке зрения: в них говорится, что Христос по воскресении был вознесен на небеса и стал Сыном Божьим на этой стадии своего существования. На их взгляд, Иисус не был изначально Сыном Божьим, посланным с небес на землю; он был человеком, в конце своей земной жизни вознесенным, чтобы стать Сыном Божьим, и именно там и тогда он сделался божественным существом.