Карл Великий. Небесный град Карла Великого - Ветлугина Анна Михайловна. Страница 59

   — Афонсо! — обрадовался он. — Ты тоже в Кельне?

Он рассказал мне, что сегодня едет к королю, которому понадобилось стихотворное изложение некоторых псалмов для пения народом. Не колеблясь более, я рассказал ему о заговоре.

   — Этого следовало ожидать, — сказал он, выслушав. — По пути к королю я заеду в Мюнстерскую базилику здесь неподалёку. Там сейчас Герольд с войском, надеюсь, у него хватит сил найти и схватить принца и его сообщников.

Успокоенный, я поехал обратно в Ахен. Но через некоторое время тревога вновь начала захлёстывать меня. Что, если Фардульф на стороне Пипина? И как мне вести себя в Ахене с Иммой и дядей? Особенно с Иммой — ведь теперь влюблённость придётся изображать мне, чтобы не вызвать подозрений...

   — Баронесса, — сказал я, потупясь, как бы в смущении. На самом деле мне было противно смотреть на неё, — я сделал всё от меня зависящее, но безуспешно. Осталось последнее средство. Ведь ваши соседи, наверное, не слишком понимают в документах? Они знают грамоте?

   — Они весьма просвещены, — ответила Имма.

   — Я собираюсь изготовить этот документ для вас.

   — Но ведь обман может раскрыться...

   — Они же не будут исследовать манускрипт тщательно. К тому же я приложу все старания к его изготовлению.

Старания я приложил, но скорее к тому, чтобы сей документ никто не счёл за подлинный. Имма получила его и, надеюсь, навсегда исчезла из моей жизни.

Я остался в полной неизвестности. Тишина стояла в Ахене. Даже Фастрада перестала вызывать меня для чтения, ввиду своей усилившейся болезни. Глядя из окна замка на восток, я не знал наверняка, кто придёт оттуда: Карл или войско мятежников во главе с ужасным Горбуном. Но в какой-то момент я перестал страшиться. Ведь у нашего короля был дар удачливости, а значит, именно он, а не Пипин, приедет по восточной дороге.

Так через некоторое время и случилось. Впереди отряда, сквозь заклубившуюся пыль, я увидел знакомую фигуру в сине-зелёном плаще. Король вёз с собой пленённых заговорщиков — сына и нескольких влиятельных графов. На следующий день после приезда назначили суд.

Перед судом, когда уже все собирались, я увидел своего дядю, как ни в чём не бывало, показывающего королю какие-то записи. Меня словно обожгло изнутри. Откинув привычную нерешительность, я подошёл и поинтересовался:

   — Ваше Величество! Почему этот человек не находится под стражей вместе с другими заговорщиками?

Умей дядя убивать взглядом — он бы сделал это со мной тотчас. Карл внимательно оглядел нас.

   — У тебя есть какие-то доказательства, Афонсо?

   — Да. Они сидят и дожидаются суда. Это я сообщил Фардульфу о заговоре.

Король задумался:

   — Нам ничего не известно об этом.

   — Зато известно мне, — вмешался дядя, — мой племянник, к сожалению, очень завистлив. Ему проще оклеветать другого, чем добиться чего-нибудь самому. Ради возвышения он пытался приблизиться к обеим вашим супругам, а когда ничего не вышло — затаил злобу на меня, ведь я всегда призывал его к приличиям. Что же касается этого ужасного заговора — то, сами знаете, кто всегда громче кричит «держите вора». Смотрите, это написано его рукой. Каюсь, я хотел скрыть это, ведь он всё же сын моей покойной сестры.

И Хильдеберт протянул королю фальшивый документ о венчании с Гимильтрудой, написанный моей рукой.

   — Ты писал? — строго спросил король.

   — Да, — ответил я, мысленно призывая Пресвятую Деву. — Я сделал это, чтобы усыпить бдительность заговорщиков. Ваше Величество, умоляю, спросите Фардульфа, кто сказал ему о заговоре.

Король подозвал лангобарда, уже сидящего в зале:

   — Фардульф, как ты узнал о заговоре? Нам всё же трудно поверить, что ты пришёл к этому путём умозаключений, как ты утверждаешь.

   — Фардульф, — тихо сказал я, — Алкуин восхищался благородством твоих стихов...

Он молчал. В это время один сакс, из числа новообращённых, подошёл к королю и, вглядевшись в лицо моего дяди, воскликнул:

   — Ваше Величество! Это тот самый человек, который помогал Видукинду собирать племена против вас!

   — Афонсо сказал мне о заговоре, — выпалил Фардульф и покраснел.

Все взгляды обратились на моего дядю. Быстрым движением он сунул руку за пазуху, достал маленький чёрный флакон на цепочке и, мгновенно открыв его, выпил содержимое.

После чего, сладко улыбаясь, сообщил:

   — Все греки презирают и ненавидят грязных диких варваров. И мне, наследнику Эллады, не за что любить вас. И от моего племянника я бы на вашем месте тоже не ждал добра. В нём нет ни капли франкской крови...

Последние слова он выговорил с трудом. Постоял молча пару мгновений и грохнулся на каменный пол всей тяжестью тучного тела.

   — Унесите его, — велел король.

Начался суд. Допрашивали графов. Все указывали, что их уговорил Пипин, некоторые видели в своей измене происки дьявола. Последним допрашивали принца.

   — Пипин, сын Карла и Гимильтруды, — обратился к нему Герольд, — признаешь ли ты себя виновным в мятеже против нашего короля и твоего отца?

   — Признаю, — его лицо перекосилось от злости.

   — Какова была цель этого мятежа? — продолжал Герольд.

   — Убить! — сверкнув глазами, внятно произнёс принц.

   — Убить с целью захвата власти?

   — С целью прекращения жизни. Убить, чтобы не видеть больше. Всё! — выкрикнул несчастный горбун и без разрешения сел на скамью.

Представители знати совещались.

   — Ваше Величество, — подал голос Герольд, по закону все эти люди заслужили смертный приговор.

Король молчал. Седой и сгорбившийся, он выглядел сейчас почти стариком. Молчали и все присутствующие. Только под потолком билась невесть как попавшая сюда бабочка.

Король следил за ней, будто за чем-то крайне важным. Бабочка, покружившись, нашла щёлку приоткрытого окна и улетела. Тогда Карл выпрямился, расправил плечи и звучным голосом произнёс:

   — Властью, данной нам свыше, мы можем изменить силу закона в сторону милосердия. Никто не будет наказан смертию, но только бичеванием, лишением имущества и переселением в другие земли нашего королевства, где каждый сможет начать жизнь сначала и очиститься. Главный же виновник отправится в Прюмский монастырь, чтобы в течение всей своей жизни отмаливать тяжкий грех.

— Ты всего лишил меня, даже казни! — закричал Пипин, но два монаха положили руки на его плечи, и он затих. А я вспомнил Видукинда, и впервые со смерти Хильдегарды почувствовал тот, ни с чем не сравнимый подъём истинного служения, ради которого не жаль отказаться от личных радостей. Ведь моего короля ведёт Бог, чудесным образом увеличивая и укрепляя его королевство. А я смотрю на него и укрепляюсь в вере, ведь его удачливость и победы в сочетании с милосердием для меня — одна из линий, очерчивающих контур невидимого Бога. Того самого, который ждёт своих верных в небесном Граде...

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

НЕБЕСНЫЙ ГРАД

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Мы подъехали к стенам Рима. Пирамидки ливанских кедров на причудливо изогнутых ножках здесь попадались чаще. Солнце уже палило вовсю, несмотря на ноябрь. Интересно, как в таком жарком климате мог вырасти центр могущественной древней империи? Лично меня Рим не располагает к действию, только — к созерцанию.

Донёсся взрыв звонкого девичьего смеха. Принцессы опять обсуждали кого-то. Весёлые и остроумные они у нас. Ещё бы! Они же дочери Хильдегарды, да ещё и получили прекрасное образование. Я понимаю Карла, который никак не выдаёт их замуж — без них он умрёт с тоски. Нашему королю не везёт с жёнами. Фастрада, непрестанно болевшая, умерла вскоре после заговора Горбуна. И новая жена Лиутгарда, юная красавица, увлекающаяся искусствами, тоже скончалась этим летом.

Эйнхарда принцессы не занимали. Он морщил лоб, вглядываясь вперёд, где мелькал сине-зелёный плащ короля и папский камауро.