Свобода Маски (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 19

Хадсон опустил взгляд и наткнулся на то, что источало неприятный запах от Корнбери с самого начала этого разговора.

— Боюсь, вы уже наступили ими во что-то, — сказал он.

— Ох, проклятье! О, будь оно неладно! Что за беспорядок! — последовала реакция Корнбери и, возможно, так он нашел ответ на вопрос, почему толпа столь спешно расступилась, чтобы дать ему дорогу. С прежней чинностью этот человек, не сумевший и дня прошагать без происшествий в собственных ботинках, повернулся и прошествовал назад по причалу, оставляя за собой неприглядные следы.

Колокол прозвонил несколько раз.

— Всем сойти на берег, кто не хочет провести семьдесят шесть дней на «Счастливом Случае»! — прогремел с юта капитан Мак-Клендон. В предыдущем разговоре с Хадсоном Мак-Клендон признался, что его последнее путешествие составило семьдесят восемь дней, но на этот раз он был полон решимости проделать тот же путь на сорок восемь часов быстрее. Надеясь на удачу, настрой и умения капитана, Хадсон взмолился, что они не слишком отстанут от «Странницы» и сумеют расспросить в Плимуте экипаж этого судна, который, должно быть, задержится там на несколько дней и не будет вылезать из таверн.

Время покажет.

Прошло еще некоторое время, прежде чем организовался соответствующий порядок. Мармадьюк Григсби остановился, чтобы попросить Хадсона приглядывать за его своевольной внучкой, которая — он искренне надеялся — доживет до двадцати одного года. Хадсон пообещал сделать все возможное, после чего Марми ушел. Несколько друзей Мэтью и других пассажиров остались в доках, когда баркасы приступили к тому, чтобы вывести «Счастливый Случай» из гавани. Грейтхауз остался на палубе, полагая, что он должен привыкнуть к тому, что его личное помещение ближайшие семьдесят шесть дней будет таким маленьким. Гамак, раскинутый в каюте занимал почти все расстояние от стены до стены и даже не раскачивался.

Он смотрел, как город уменьшается в размерах, пока баркасы тянули корабль прочь, и у него возникло странное чувство, что это Нью-Йорк уходит от него, а не наоборот. Грайтхаузу казалось, что городок становился все меньше и меньше, как будто должен был освободить место для большего и более цивилизованного — и во много крат более опасного — мира за Атлантикой. За океаном скрывался целый мир, в котором люди долгое время строили свои массивные каменные империи уродства, насилия и жестокости. Хадсон понадеялся, что найти Мэтью — это реальная возможность, а не поручение для шута. Впрочем, он готов был бы стать шутом, если бы это дало хоть какую-то надежду на успех.

Вскоре «Счастливый случай» выбрался в открытое море. Магазины, таверны и дома на зеленых холмах Манхэттена теперь казались игрушгками, с которыми играла рука Господа. Парусные корабли с их высокими мачтами стали миниатюрными. И все люди в городе… сотни людей, как муравьи в своем муравейнике, который никогда не засыпал, нынче были и вовсе невидимыми.

Берри присоединилась к нему, подойдя с левой стороны. Она сняла шляпку, и освежающий ветер игриво раскинул ее локоны. Она не заговорила, но приподняла свою руку к глазам, заслоняясь от солнца, и всмотрелась в серый утренний туман над городом, который все еще виднелся в золотых бликах на воде.

— Вы не сможете увидеть его отсюда, — сказал Хадсон.

— Простите? — она опустила руку и вопросительно посмотрела на него.

— Я уверен, что он приходил проводить корабль. Возможно, он стоит там до сих пор, но отсюда вы не сможете его увидеть, — разумеется, Хадсон знал, что Эштон Мак-Кеггерс выбрался из своего чердачного мира над Сити-Холлом, чтобы проследить, как судно — и Берри — отчалит из Нью-Йорка, так же как знал он и то, что Кэтрин Герральд и Минкс Каттер смотрели на это со своего балкона.

— Да, — ответила девушка тихо. — Он, наверное, приходил. Просто я… хотела посмотреть.

— Послушайте, — сказал Грейтхауз и его суровый взгляд опустился на нее тяжело, как дубинка. — Я сказал Мармадьюку, что присмотрю за вами, так что…

— Вы совершенно не обязаны это…

— Нет, обязан, — сказал он с нажимом. И этого было достаточно, чтобы заставить ее замолчать. — Если вы настояли на поездке, несмотря на мои предостережения и увещевания Марми, вы, по крайней мере, должны слушаться меня, — он сделал паузу на несколько секунд, чтобы позволить ей все осознать, и, похоже, она осознала, потому что глаза ее стали огромными, и девушка вся обратилась в слух.

— Когда мы достигнем Плимута, — продолжил он. — Вы не отойдете от меня ни на шаг. Первое, что мы сделаем, это проверим доки и найдем, куда прибыла «Странница». Будем надеяться, что все же прибыла, — он не стал говорить ей все то, что услышал в Чарльз-Тауне об этом судне и о том, что только чудо все еще держит вместе его шаткие доски.

— А до тех пор, — он не знал, что еще сказать, потому что она должна была провести все это время внизу с другими пассажирами, которые могли позволить себе только такое сырое и мрачное пристанище на эти семьдесят шесть дней. И хотя пока что команда работала исправно, подчинялась каждому приказу капитана, и все на корабле было ладно, через несколько недель в открытом море ситуация могла сильно измениться. Хадсон был жителем большой земли, но он прошел не одно морское путешествие, чтобы знать наверняка: команда может позволять себе всякое… если не укротить ее вовремя железной рукой, потому что в противном случае остерегаться стоит даже козами коровам.

— Да? — подтолкнула Берри.

Хадсон увидел, как город сжался до размеров гравировки на карманных часах.

— Черт, — буркнул он, потому что у него был только один способ исполнить просьбу Марми, как следует.

— Это комментарий или пункт назначения? — спросила девушка.

Грейтхауз испустил тяжелый вздох, прежде чем снова посмотреть на нее.

— Я хочу, чтобы вы заняли мою каюту. Там тесно, но, по крайней мере, воздух там свежее, а дверь запирается изнутри.

— Абсолютно исключено. Я заплатила за то, что получу.

— И вы можете заплатить немного больше, когда окажетесь с мужчинами в долгом морском путешествии. Мне не хочется, чтобы вы были так близко к экипажу или… В общем, довольно скоро внизу будет не…

— Я прекрасно добралась из Англии в Нью-Йорк, — отозвалась она, явно забыв тот эпизод, как она уронила мыло на борту «Сары Эмбри», и то, к чему это привело. Хадсон применил всю свою суровость и уставился на девушку так, будто объявлял ей войну. Когда он заговорил, его голос, казалось, звучал из глубокой пещеры, из самых его кишок.

— Это не просьба, мисс. Вы забираете мою каюту. Так вы будете в большей безопасности, и я смогу спать спокойно. Там, в трюме. Вы меня поняли?

Нет, хотела ответить она, но как можно было отказать надвигающейся буре? На самом деле, ему удалось остудить ее пыл и даже порядком напугать ее. Огоньки гнева до сих пор плясали в его глазах, и лишь теперь начали понемногу рассеиваться.

— Хорошо, — сказала она. — Но у меня есть возражения…

— Они учтены и отклонены. Я принесу ваш багаж.

Баркасы сбросили канаты. Паруса опустились и судно пошло дальше, подгоняемое ветром. Перед тем, как спуститься, Хадсон и Берри снова оглянулись через серые воды на Нью-Йорк, и каждый пытался увидеть что-то свое. Ни один из них не поделился своими мыслями, но у обоих было ощущение, что в их жизни начинается совершенно новая глава, и кто мог знать, как долго она продлится, прежде чем им снова удастся ступить на землю Нью-Йорка. И какие изменения произойдут в городе к моменту из возвращения? Если, конечно, им удастся вернуться…

Сверху, на юте Мак-Клендон объявил рулевому курс, и голос его звучал оглушительно громко, хотя рулевой стоял в нескольких футах от него. Открытое море протягивалось вперед, дельфины поднимались из глубин и радостно сопровождали «Счастливый Случай».

Время шло, и история продолжалась.

Продолжалась она для «Странницы», ведущей свое странствие под бледным светом звезд и черствым солнцем. У капитана Пеппертри было все, но он бросил свою команду в пользу теплоты и ромового забытья — сей напиток он считал себя обязанным защитить от обозленного экипажа даже под пистолетным прицелом.