За холмом (СИ) - Шишкин Дмитрий. Страница 12

Человек с малиновым беретом в руках накрутил уже себя до героического состояния. Напрочь исчезла вся «иностранность» в его языке, что, очевидно, бывало у него лишь в минуты редкого по силе душевного волнения.

– Я думаю, я переговорю со всеми членами Совета, включая должников вашего господина, – художник, похоже, принял самое важное в жизни решение. Он раскраснелся от гордости за себя, в голосе появилась сталь, перебиваемая иногда истерическими нотками. – На самом деле они все его не любят. Его не любят вообще все в нашей стране. Но члены Совета его ещё и боятся. А знаете, что случается, когда нелюбовь соединяется со страхом?

– Что же?

– Ненависть. Тогда хотят смерти, искренне жаждут этого. Думают постоянно о предмете своей ненависти, иногда чаще, чем о себе. Я ненависть пишу чёрной краской. Самой чёрной из всех. Я пишу человека, а потом начинаю постепенно закрашивать его чёрным – в зависимости от того, сколько в нём ненависти. Так вот что я вам скажу: когда я забываюсь, я совсем порчу работы. Мне был заказан большой холст со всеми членами Совета, и я его, забывшись, закрасил полностью.

– Я вас не совсем понимаю…

– Я попробую дать им повод реализовать их самые гнусные фантазии по поводу этого человека. Чтобы спасти вас. Это не самый красивый поступок, но если он продиктован гуманными соображениями, я думаю, он будет мне прощён! Мы будем оперировать их же ненавистью по отношению друг к другу, добиваясь своих, добрых целей!

Женщина, будучи не в состоянии сдержать чувства, бросилась к подарившему надежду художнику на шею, прижала к себе его голову и поцеловала в лысину. Он ещё более зарделся, стал точно, как перезрелый помидор. Быстро собрал свои вещи и, уже стоя в дверях, махнул ей на прощание.

– Я, конечно, боюсь обмануть ваши надежды, это всё не так быстро, ведь их двенадцать человек, и не так просто. Но я сделаю всё.

Он поклонился так резко, что с головы слетел только что на неё взгромождённый несчастный берет. Художник быстро его подхватил и убежал, не оглядываясь.

Глава VII. День второй. Предчувствие праздника

Следующее утро и день в доме члена Совета прошли для путешественника в полном безделье: Бегемотик лишь заглянул немного поболтать утром, а потом умчался по своим важным делам. Из комнаты его не выпускали, так что оставалось лишь пялиться в окно да валяться на кровати, размышляя о бренности бытия и разглядывая интерьер «карцера».

Ближе к вечеру в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли. Мужчина с недоумением посмотрел на двух служанок, но потом спохватился: «Ну конечно, чего им ждать моего ответа, если они его всё равно не поймут!» Дежурно им улыбнулся. Служанки почему-то испугались. Наверное, здесь улыбаться слугам было не принято, а может, и женщинам вообще. «Ладно, учту», – подумал он, сделал лицо посуровее и встал им навстречу с кровати.

Служанки принесли одежду. Видимо, она принадлежала Бегемотику – размеры у них примерно сходились, – соответственно, вещи были безвкусны и вычурны. Повезло только с обувью: боясь не попасть в размер, ему выдали мягкие кожаные сапоги без каблуков, очевидно, какие-то местные традиционные, не сочетавшиеся с одеждой европейского кроя моды, как минимум, вековой давности.

Он жестами прогнал служанок, порывавшихся его одеть, после чего оделся сам. На ноги кое-как натянул не то настолько узкие брюки, не то лосины – блестящие, пурпурные с красным отливом. Над ярчайшим жёлтым ремнём с огромной золочёной бляхой, усыпанной самоцветами, пышными рюшами красовалась синяя шёлковая рубаха, похожая на цыганскую эстрадную. Большого зеркала в комнате не было, поэтому оценить себя во всей красоте никак не представлялось возможным. Но мужчина чувствовал, что должен произвести в местном обществе неизгладимое впечатление. «Эти молодцы, видимо, ограбили театральный гардероб», – он ухмыльнулся и надел последнюю деталь – красный бархатный, расшитый золотом камзол, от которого отчётливо пахнуло морем, порохом и пиратами. В окно падал багряный закатный свет, придавая окружающему пространству ещё большую театральность.

– Карамба! – внезапно завопил мужчина, скорчил страшную рожу и встал в стойку с воображаемой саблей.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появился франт, который тут же сделал шаг назад и так уставился, что стало ясно: спектакль, без сомнения, удался. Мужчина смутился, вытянулся по струнке и подмигнул Бегемотику.

– На пиратский костюм похоже, у меня что-то подобное в детстве было на новогоднем празднике.

– Это лучшие вещи, – обиделся франт, – я тебе отдал свои, чтобы ты выглядел как человек на семейном ужине, куда мы тебя решили пригласить.

– Отличные вещи! – путешественник продемонстрировал большой палец. – Но ты бы мог себя не утруждать, а отдать мне мои, я как-нибудь перебьюсь.

– Твои на досмотре в Совете.

– Ого! А что ищут, оружие-наркотики? – мужчина улыбнулся.

– Ты напрасно надсмехаешься, это разумная процедура. Ты же помнишь из истории, как чуму разносили блохи и вши?

– Боже упаси! – мужчина нарочито размашисто перекрестился. – Откуда же на нас вши? Но, впрочем, ладно, ваше право – ищите. Кстати, а что у вас насчёт бога? В кого вы верите?

– У нас нет бога! – молодой человек так экспрессивно тряхнул шевелюрой, что стал на секунду похож на пламенного революционера.

Путешественник ожидал от него услышать что-нибудь про опиум для народа, борьбу с поповщиной и ликвидацию безграмотности трудящихся. Но тот лишь пригладил волосы обратно, чтобы скрыть бегемотовые уши и продолжил: – Бога нам пытались насаждать колонизаторы-пришельцы, но мы его изжили вместе с ними. Теперь у нас есть только Великий голос, который заботится о нас, и он в отличие от бога реально существует!

– Чего же вы тогда боитесь эпидемий, раз о вас такая персональная забота? У вас вакцинация-то есть?

Франт хмыкнул.

– Вакцинации нет. Её тоже принесли с собой колонизаторы. Да, действительно, тогда пропали многие болезни, но ведь они появлялись с новыми людьми – соседями, пришельцами. Мы сделали мудрее – убрали всех чужих людей. Вместе с этим нам стали не нужны и вакцины. И непонятно ещё было, что там на самом деле кололи нашим людям. Было подозрение, что так нас порабощали.

– Какая чушь! Но ведь нельзя полностью оградиться от мира! Всё равно нужны контакты, а значит, нужны и вакцины!

– Как это нельзя? – молодой человек недоумевал. – Вот же, мы живём. Вы первые чужие тут за десятилетия! Поэтому ваше появление так всех взбудоражило. Совет боится, что можно ждать больших бед!

– Ты серьёзно? Вообще никаких контактов с внешним миром? Это невозможно представить, не может так быть в современном мире!

– Как видишь, может, – не без гордости заявил Бегемотик. – Мы так живём очень давно. Были, конечно, сначала определённые трудности, но благодаря мудрому руководству Великого голоса и разумным толкованиям Совета старейшин мы их преодолели, и наше государство движется неуклонно по пути прогресса к процветанию!

– Да какое государство?! – путешественник почти бесновался. – За окном полуразрушенная большая деревня! Я не знаю, может, вы где-то прячете свои города, но ведь здесь, как я понимаю, столица? И в ней, я заметил, на электрических проводах бельё сушится, а света нет! Свечи стоят в вашем процветающем государстве! Куда вы дели электричество? Изгнали вместе с пришельцами?

Франт обиделся, полуобернулся, подсознательно закрываясь плечом от наглого пришельца.

– Да, у нас стабильное суверенное государство! – сказал он с вызовом. – Даже если его нет на картах в этом вашем мире за холмом, нас это не интересует. Нам лишь надо, чтобы к нам не совались. Зачем нам эта морока с официальными представительствами, через которые нам будут навязывать чуждые нам какие-то якобы международные принципы права и прочую колонизаторскую ахинею? Мы закрыли эту историю для себя раз и навсегда. Мы не хотим, чтобы к нам вернулись пришельцы и отобрали у нас наше великое счастье! Представляйте наше государство таким, каким вы его когда-то знали, думайте о нас что хотите, а мы о вас вовсе не думаем и прекрасно без вас обходимся! – он говорил так горячо, что волосы вновь растрепались и обнажили его уродство. – А электричества у нас нет после Большой войны. Оно, рассказывают старики, действительно очень удобно, и когда-нибудь наша земля родит великих инженеров, которые вновь смогут его добывать. Но пока электричество – удел избранных. Оно есть у Совета и применяется для сакральных целей.