Авалон: Хроники Бессмертных (СИ) - Ермаков Антон. Страница 15

     – Привет! Ну, чего такие перепуганные?

     – Это Флавиус, – пояснила Сильфида, увидев лёгкое недоумение на лицах ребят. – Он мой друг и помощник.

     – Можно просто Флав, – весело сообщил тот и отвернулся.

     По лицу Сильфиды можно было подумать, что она не очень одобряет такое фривольное обращение.

     Машина тронулась с места. В то время как черный Форд Сандербёрд выезжал со двора на оживлённую улицу, Малиновская почувствовала, как завибрировал мобильный в кармане её джинсов. Не без труда достав телефон из тесного кармана и мельком прочитав на дисплее надпись «Мишка (Работа)», она с ужасом вспомнила, где именно должна сейчас находиться, и взяла трубку.

     – Алло, Маш, ты где? – услышала она Мишкин голос. – Ты видела, сколько времени?

     – Блин, Мишуль, я не могу сегодня выйти на работу, я сейчас очень занята, – испуганно забормотала Малиновская. – Тут… тут непредвиденные обстоятельства. Форс-мажор, короче. Где Иван Васильевич? Он уже заметил? Он что-то сказал?

     Остальные внимательно прислушивались к её разговору. Сильфида была заинтересована, скорее, не самой темой дискуссии, а мобильным телефоном – она разглядывала его с нескрываемым любопытством.

     – Нет, он пока ещё не заметил, что тебя нет, – сообщил Мишка. – Но ты-то сама где? Ты задерживаешься или тебя вообще не будет? И что случилось?

     – Миш, я тебе не могу сейчас ничего объяснить, мне сейчас некогда. Я тебя умоляю – придумай что-нибудь, – волновалась Машка. – Скажи, что я заболела свиной чумкой, улетела в Китай на похороны панды, умерла в конце концов, я не знаю! Я сама ему потом всё объясню. Сейчас не могу, честное слово. Всё, целую! – она сбросила вызов, и на всякий случай отключила телефон.

     – Чёртова работа, я совсем забыла! – округлив глаза, сообщила она остальным.

     – Тебя же теперь уволят за прогул, – немного насмешливо сказал Евген.

     Машка сделала сердитое лицо и произнесла:

     – В следующей жизни ты будешь навозным жуком, понятно?

     Все захохотали.

     Тем временем автомобиль подъехал к одному из многочисленных входов в Измайловский парк и остановился.

     – Приехали! – весело сообщил Флавиус.

     Все полезли наружу, и Малиновская снова услышала комментарии Настасьи, разбирая в них слова «ночь», «лес» и «маньяки».

     Сама она была почему-то достаточно спокойна, и проявляла скорее любопытство, нежели страх.

     – Идти нам довольно долго, – услышала она голос Сильфиды.

     – Ну что же, ведите нас! – ответил ей Антон, и с этими словами все они вошли под своды старого парка.

     Глава 5. Нифльхейм

     Они шли по парку уже около двадцати минут. Миновали огромное футбольное поле по левую руку, детские площадки и игровой городок, и теперь держали путь в самое сердце леса. Наступило необычайно яркое полнолуние, поэтому вокруг было достаточно светло, да и сама тропинка, устеленная щепой и тонувшая в наплывающих листьях от многих прошедших осеней, как будто сама указывала им путь.

     Сильфида и Флавиус, по-видимому, прекрасно видевшие в темноте, казалось, знали, куда именно нужно идти – они шагали смело и уверенно, иногда переходя с тропы на тропу и делая повороты в самых неожиданных местах. Там, где кроны деревьев плотно смыкались над головой, и становилось совсем уж темно, Марии начинало казаться, что фигуры и сама одежда их проводников чуть светятся в темноте: у Сильфиды – холодным бело-синеватым светом, а у Флавиуса – красным, точно рдеющие в ночи угли костра.

     Они давно миновали те места парка, которые каждый из друзей знал с самого детства – ведь они великое множество раз сами гуляли в этом парке, но то ли ночью всё выглядело по-другому, то ли они никогда не забредали в эти глухие уголки, однако лес по обеим сторонам тропинки казался незнакомым и чужим.

     Наконец они вышли на достаточно хорошо освещённую луной поляну: она была устелена мягкой, как шёлк, травой, а вокруг неё, словно безмолвные стражи, росли огромные дубы-великаны. Место казалось смутно знакомым.

     Сильфида и Флавиус явно направлялись к двум самым большим, самым старым дубам. Хотя вокруг всё уже было изумрудно-зелёным, в их кронах виднелась от силы половина новых распускающихся почек. Протянутые к небу безлистые, узловатые руки-ветви словно сложились в безмолвных молитвах.

     Миновав развилку между дубами, их странные поводыри словно пропали из виду на несколько мгновений, а когда и сама Маша прошла между деревьями, ей показалось, будто она переступила некую незримую черту – воздух резко потяжелел, сделался более душным и плотным, и холодный, пронизывающий ветерок, стелившийся у самой земли и донимавший её все это время, мгновенно исчез.

     Она, словно сквозь вату, услышала голос Татьяны:

     – Вам не показалось, что мы как будто прошли сквозь портал?

     Портал. Да, наверное. Конечно, ей ни разу не приходилось с этим сталкиваться, но Малиновская почему-то была уверена, что именно такие ощущения должен испытывать человек, проходящий грань между мирами. По возбуждённому шёпоту своих друзей она поняла, что каждый из них ощутил нечто подобное.

     Они всё шли и шли, и лес вокруг них неуловимо менялся: все меньше становилось вокруг берёз, рябин и орешника, и всё больше – огромных, прямо-таки исполинских клёнов. В какой-то момент друзья поняли, что лунный свет давно уже потерялся в величественных, похожих на купола соборов, кронах, но вокруг по-прежнему было достаточно светло, чтобы идти вперёд, чтобы различать лица друзей. Это был уже не их лес. Это был совершенно другой, неведомый прежде мир.

     Машка начала прислушиваться к разговорам друзей.

     – Сильфида сказала нам, что мы станет бессмертными, – говорил Флавиусу Бирюк. – Значит, нас никто уже не сможет убить? И стареть мы тоже перестанем?

     Малиновская только сейчас заметила, какой Флавиус огромный: хотя и сам Бирюк был достаточно крепким парнем, их огненно-рыжий спутник казался чуть ли не в два раза шире его в плечах, да и выше уж на целую голову точно!

     – Конечно же нет, – отвечал ему Флавиус. – Разве Сильфа не объяснила вам? Этот мир смертен, и всё, что в нем есть, рано или поздно обратится в прах. И вы в том числе. Конечно, ваши раны и порезы станут заживать значительно быстрее, ведь регенерация является одним из приятных побочных эффектов бессмертия. Но если вдруг кому-то вздумается нарушить анатомическую целостность вашего тела, скажем, вам отрубят руку или ногу, то вы все равно умрете. Хотя бы и от потери крови. Также вам будет необходима еда и вода, чтобы поддерживать жизненные силы ваших тел. Единственное внешне заметное для окружающих изменение – это явное замедление старения. Время для каждого из вас практически остановится. И если с вашими телами ничего не произойдёт – при условии, что вы будете регулярно поддерживать баланс жизненных сил – то, да – теоретически вы абсолютно бессмертны.

     – Значит, я всё-таки не смогу облить себя кислотой и при этом остаться в живых, – несколько разочарованно произнёс Бирюк.

     Флавиус не понял, шутит он или нет, но на всякий случай сказал:

     – Нет, конечно нет.

     Огромные перекрученные корни клёнов всё чаще стали вылезать на тропу – приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Глядя по сторонам, Машка заметила, что коричневато-серые стволы в несколько десятков обхватов шириной, стоящие вдоль тропы, стали уже напоминать собой сплошную крепостную стену. Изредка среди них что-то мелькало: то ли ветви шевелились сами по себе в неподвижном воздухе, то ли какие-то неведомые существа следили за ними из чащи леса – понять было нельзя. Иногда долетали странные звуки, словно кто-то трепыхался, и сопел, и шевелил кучи листьев в подлеске, но звуки опять-таки были неясными и далёкими – так, еле заметные шорохи и шелесты на самом пределе слышимости.