Торговец Иллюзиями (СИ) - Всеволодский Даниил. Страница 24

В центре небольшой прямоугольной комнаты, где оказался Торговец Иллюзиями, стояла внушительная софа с резными ножками и высокой спинкой, подлокотники и подушки которой были обиты зеленым бархатом. Бархат со временем истерся и превратился, в особенности на подлокотниках, в сияющий на свету глянец цвета болотной тины. Кроме этого меблировка комнаты включала два шкафа, один из которых был огромен и внушителен и чем-то напоминал мрачный, наглухо закрытый гроб, а второй представлял собой небольшой комод на высоких резных ножках и имел стеклянные дверцы, одна из которых - очевидно, разбитая - отсутствовала. На полу перед софой лежал большой ковер с крупными дырами, затерявшимися среди длинного ворса, а на ковре стоял довольно высокий стол, покрытый длинной, до самого пола, скатертью.

Кроме этого внимание входящего неизменно поражали огромная люстра с хрустальными нитями, спускавшаяся с потолка к столу, занавески из тонкой вуали, больше похожие на марлю или решето, на окне слева, полотнище синего штофа на стене напротив софы и причудливые языческие обереги, висящие рядом со входом.

В этом странном жилище можно было отыскать даже книги; сложенные неровной стопкой, они заменяли отсутствующую ножку софы. По этому небольшому собранию невозможно было определить вкусы обитательницы дома, ибо оно включало в себя несколько книг религиозного содержания, объемное сочинение Парацельса, издание с латинской надписью на корешке и даже приключенческий роман какого-то английского автора.

- Вы можете сесть здесь, Господин Фигляр, - сказала цыганка, указав на старую софу.

С благодарностью кивнув, Торговец Иллюзиями мягко опустился на обитую зеленым бархатом софу, тут же издавшую пронзительный визжащий скрип, от которого мужчина вздрогнул и чуть было не вскочил с места. В это мгновение в свете тусклой лучинки, оставленной на столе, он успел заметить, что цыганка юркнула куда-то к шкафу со стеклянными дверцами и тут же услышал приятный звон посуды, от которого сладко заныло под сердцем.

- Вы тут живете? Давно ли? - украдкой оглядывая комнату, Торговец Иллюзиями испытывал необходимость слышать человеческие голоса, чтобы не казаться самому себе вором, забравшимся в чужое жильё.

- Сколько себя помню, я всегда жила в Приюте Отверженных, хотя Барон как-то рассказывал мне, что до шестилетнего возраста я скиталась с цыганским табором... Но я этого не помню, - ответила цыганка. - Осторожнее, Господин Фигляр!

Красный подол прошуршал рядом с сидящим Торговцем Иллюзиями и едва коснулся его торчащих острых колен. Цыганка остановилась у стола и осторожно поставила на него две глиняные миски, от которых к потолку поднимался ароматный пар. Почувствовав запах еды, Торговец Иллюзиями на мгновение блаженно закрыл глаза, но голова его шла кругом, и мужчина не решился надолго терять связь с видом окружающей его причудливой обстановки.

- Да вы кушайте. Услуга за услугу, - сказала цыганка.

Весело улыбнувшись своему гостю, цыганка на мгновение исчезла в полумраке, а появилась вновь, уже держа в руках большой ящик и пару старых подушек. Бросив ящик на пол дном вверх, девушка положила на него подушки и, изящно придержав подол, опустилась на импровизированное сидение.

- Почему бы вам не присесть на софу, мадмуазель? - поинтересовался Торговец Иллюзиями.

- Отсюда мне лучше вас видно, - с детской наивностью ответила цыганка, принявшись за свою трапезу.

Взяв со стола ложку и украдкой взглянув на свою хозяйку, Торговец Иллюзиями не без удовольствия подметил, что себе цыганка определила миску с едва различимой тонкой трещиной и деревянную ложку, тогда как ему дала посуду совершенно новую, а также пожертвовала серебряную ложку, украшенную орнаментом из виноградной лозы.

- Скажите, мадмуазель, - начал Торговец Иллюзиями после некоторой паузы, - вы говорили что-то о каком-то... Графе? Кто это?

Цыганка несколько мгновений вопросительно глядела на своего гостя, потом вдруг, тяжело сглотнув, широко улыбнулась.

- Я не говорила вам ни о каком графе, я говорила вам о Бароне, - ответила девушка.

Романтическое воображение Торговца Иллюзиями успело нарисовать яркий образ злобного тирана, который заставляет очаровательную цыганку жить в подземелье и варить на убогой печурке куриную похлебку, и теперь мужчина с нетерпением ожидал, пока его хозяйка окончит свою трапезу и станет более расположенной к беседе. Вот, наконец, девушка отодвинула миску и пристально взглянула на своего гостя.

- Вы как будто от меня чего-то ожидаете, - сказала цыганка.

- Мне показалось, что вы не прочь поговорить, мадмуазель, - Торговец Иллюзиями был удивлен манерой собеседницы прямо высказывать свои мысли и решил в этом подражать ей. - Кажется, когда вы были в гостях у меня, у вас не было настроения для разговоров...

- Я не знала, можно ли вам доверять, - без обиняков начала цыганка, - но теперь я вижу, что вы совсем как Барон...

- Опять эта загадочная личность... - буркнул себе под нос Торговец Иллюзиями, потом, приняв вид самого добродушного внимания, вновь обратился к собеседнице. - Так кто же такой этот Барон?

- О-о, Господин Фигляр! Это необычайный человек! - сказала цыганка, поднимаясь со своего места и убирая со стола посуду. - Это самый добрейший и честнейший из людей, которых мне довелось встречать. Я никому не рассказывала этой истории, но вам, Господин Фигляр, я расскажу.

Последнее замечание приятно польстило Торговцу Иллюзиями, но вместе с тем, сам не зная почему, он был уязвлен тем благоговейным трепетом, с которым цыганка повторяла имя загадочного Барона.

- Он никогда не рассказывал мне о своем прошлом, но я знаю только, что он выкупил меня у цыган, когда я была ещё совсем маленькой, и забрал с собой. Может быть, конечно, и не выкупил, а только подобрал, когда они меня бросили... Но это не имеет значения, потому что я была тогда слишком маленькой, чтобы помнить это ясно. О, Барон очень добр и благороден! Он поселил меня в небольшом домике здесь, в Приюте Отверженных, и меня воспитывала тётушка Буке. Это была отличная женщина, правда она не так давно умерла, простудившись на сквозняке у водосточного люка... - во время рассказа цыганка сдернула со стола скатерть, и оказалось, что на самом деле это даже не стол, а лишь стопка аккуратно сложенных друг на друга ящиков, которые один за другим девушка убирала в дальний угол комнаты. - Тётушка Буке тоже была очень доброй женщиной: она научила меня своему языку, показывала, как шить платья и готовить еду... Я думаю, она меня очень любила, хоть иногда морила голодом и лупила старым ремнем. Но, посудите сами, сколько нужно терпения, чтобы воспитывать ребенка, особенно когда ты уже немолодая старушка!

- Мадмуазель, вы хотели рассказать про Барона... - с плохо скрываемым нетерпением заметил Торговец Иллюзиями.

- Ох, простите, Господин Фигляр, иногда я болтаю слишком много лишнего, - ответила цыганка, присаживаясь на подушки. - Он такой же волшебник, как и вы, с одной только разницей: вы... Вы создаете свои иллюзии на грани мира реального и мира недозволенного, а он творит чудеса здесь, в этом подземелье. Вы знаете, что это он создал Приют Отверженных и стал помогать каждому бродяге и нищему, который забредет сюда? Так вот, знайте же, что целый день каждый из обитателей нашего города трудится, добывая деньги и еду, а Барон после делит всю добычу между жителями, соразмерно их труду. Ведь это в самом деле удивительно! Среди всех, кто обитает в Приюте Отверженных, нет ни одного голодающего, и все вполне счастливы.

Слушая восторженные слова цыганки, Торговец Иллюзиями мрачнел все больше и больше.

- Мадмуазель, но позвольте заметить, вы сами сказали, что здешние жители - мошенники и шулера, - сказал, наконец, мужчина. - Как же тогда вы можете говорить о благородстве, если деньги, на которые живет Приют Отверженных - краденные?

- О, Господин Фигляр, вы несправедливы к нам, - вновь заговорила цыганка. - Я никогда не ворую денег. Я зарабатываю тем, что танцую на площади и пою песни.