Торговец Иллюзиями (СИ) - Всеволодский Даниил. Страница 26

Прошло не более трех минут с того мгновения, когда юная цыганка скрылась в темноте своей комнаты, оставив гостя наедине со множеством мрачных мыслей, но ему казалось, будто бы прошла уже вечность. Глядя в потолок при тусклом свете лучинки, Торговец Иллюзиями по его обыкновенной привычке рассуждал вслух:

- Когда я был в Париже, я повидал многое, но такого мне видеть не довелось... Не зря этот город называется Портом Теней. Тут, кажется, каждая тень измышляет что-то...

Рассуждать в слух без верного друга - старого ворона Гроверена было для Торговца Иллюзиями немного неловко, поэтому он скоро замолчал и обратил свое внимание на софу, рядом с которой ему довелось коротать ночь. Взгляд его упал на стопку книг, заменяющих утерянную резную ножку, и, старательно покряхтев, Торговец Иллюзиями вытащил один том наугад, после чего устроился удобнее на своей постели и принялся читать. Чтение, увы, не помогло, ибо книгой, которая оказалась в руках у мужчины, оказался том с латинской надписью на корешке. Все нутро книги, составлявшее более тысячи страниц, тоже было написано на латыни, и Торговец Иллюзиями мало что понимал, пробегая глазами незнакомые слова.

Изрядно перетрудив свои мысли над пониманием книги, Торговец Иллюзиями отложил её в сторону и, не поднимаясь на ноги, на коленках подобрался к двери, ведущей в соседнюю комнату. Почему-то ему казалось, что юная цыганка тоже ещё не спит, и Торговец Иллюзиями, предварительно извинившись за свою дерзость, надеялся привлечь её к беседе, за которой прошла бы вся ночь.

В то мгновение, когда Торговец Иллюзиями устроился точно напротив замочной скважины, из которой по счастливому стечению обстоятельств был вынут ключ, юная цыганка сидела на коленях, освещенная тонким желтым лучом от уличного фонаря, свет которого проникал в небольшое оконце дома. Вот она вдруг поднялась и, пододвинув ближе стул, скинула на него пышную красную юбку, оставшись в одной рубашке. Увидев в желтом луче, лежащем на дощатом полу, тонкие смуглые ножки, Торговец Иллюзиями судорожно отшатнулся от замочной скважины и поспешил вернуться на свою постель, поймав себя на мысли, что творит нечто уж совсем недозволенное, после чего он вновь вернулся к мрачным думам.

Если бы Торговец Иллюзиями услышал имя Барона раньше и попытался осведомиться об этой темной личности на площади городского рынка, то узнал бы очень много, но в конце концов не узнал бы ничего. Вздумай путник из Шанвьери обратиться с расспросами к какой-нибудь старухе, она, вероятнее всего, начала бы суеверно креститься, отыскивая взглядом среди крыш шпили собора Сент-Мишель, либо принялась бы неистово ругаться.

Никто из жителей города не смог бы сказать верно, что такое этот Барон и нужно ли есть его столовой ложкой или лучше использовать для этой цели нож и вилку, а, может быть, вообще не следует рисковать своим здоровьем и узнавать, с чем его едят. Черной тенью нависший над Портом Д`Омбр, Барон всегда появлялся в самых неожиданных местах: он мог вдруг в разгаре дня очутиться на оживленной рыночной площади, мог разгуливать ночью по заставе Бель-Рив, мог играть в карты, сидя на ступеньках сапожной мастерской, но одно оставалось неизменным - при каждом его появлении среди людей проходил волной шепот: "Барон! Барон!", а когда этот шепот доходил до ушей патрульных, они бросались отыскивать незваного гостя. Все усилия солдат обычно оказывались тщетными: стоило им загнать Барона в глухой переулок или отстать на него настолько, что он успевал завернуть за угол какой-нибудь улицы, и этот ловкий преступник тут же бесследно исчезал. После каждой неудачной попытки патрульные неизменно проверяли каждый фонарь и каждый пожарный канат в переулке, стучали в каждую дверь, заглядывали в каждое окно, но нигде не могли отыскать следа Барона.

В появлениях и исчезновениях этого загадочного персонажа, чье присутствие каждый житель городка, казалось, ощущал, как пробежавший по коже могильный холод, было столько необъяснимого и мистического, что наступило время, когда горожане поверили: никакого Барона не существует; он лишь выдумка для того, чтобы пугать детей. Но как скоро они в это поверили, так скоро Барон решил убедить их в обратном, начав свободно разгуливать по погруженным в ночной мрак улицам города.

Среди бедняков ходило твердое убеждение, что Барон грабит только богатых и состоятельных горожан. Говорили даже, будто под его покровительством где-то на западной оконечности Бьен-Флери живут несколько вдовствующих старушек и один старый солдат, лишившийся в былых битвах правой ноги. Горожане объясняли это тем, что нрав молодого разбойника, каким бы свирепым он не казался с первого взгляда, на самом деле был благороден и не оставлен высокими чувствами. Осенними вечерами при свете каминов жители - большей частью жительницы - Порта Д`Омбр пытались измыслить множество страшных и романтических историй, которые отчасти объяснили бы поведение Барона и его чудесную способность неожиданно появляться и бесследно исчезать. Истории эти не несли в себе ни толики правды, зато неизменно порождали глубокие томные вздохи одной или нескольких молодых барышень, присутствующих при рассказе.

Однако, слухи о том, что Барон воровал только у богатых и покровительствовал нескольким жителям города, были чистой правдой с одной только разницей: ловкий мошенник не стал бы испытывать Удачу на верность ради дырявого кошелька, на дне которого валялась монетка в пять су, ибо знал, что капризная Удача предпочитает отдаваться только тому, чей замысел поистине грандиозен - в этом заключалась главная причина того, что Барон грабил только богачей.

Жители Порта Д`Омбр знали о Бароне всё: когда, где и с кем он появлялся, зачем он приходил, в каком переулке исчез. Но в то же время они не знали ни одного имени его сообщников, не знали ни одного адреса, куда он приходил, и - самое главное - жители города не знали, как он выглядит. Говорили, что иногда он обращается красивым молодым господином в новом рединготе, иногда - безобразным калекой-нищим, иногда претворяется студентом, а иногда разгуливает в костюме окружного судьи.

Таков был Барон, но для мирно спящего на старом тюфяке Торговца Иллюзиями, который не знал ничего этого, он был лишь таинственным, невидимым соперником, которого нужно было разгадать как очередную иллюзию.

В то время, когда лучинка в комнате, где спал Торговец Иллюзиями, уже догорела, а уличные фонари были погашены, дверь в домик юной цыганки бесшумно отворилась. Ночной гость тихими шуршащими шагами прошел по длинному коридору и очутился в небольшой комнате. Уверенно ступая, он оказался у небольшой печурки и отыскал на столе рядом глиняный кувшин, после чего, приложившись к его краю губами, принялся жадно пить холодную воду. Вдоволь напившись и вытерев губы рукавом, он поднял несколько крышек с ближайшей посуды, принюхиваясь к дразнящему аромату еды. В конце концов решив оставить ужин, на который и так слишком припозднился, на потом, гость обошел старую софу, чтобы постучать в закрытую дверь, как вдруг...

Торговец Иллюзиями оказался разбужен жестоким ударом в бок. Мужчина не успел опомниться, как тут же кто-то неведомый попытался схватить его за шиворот, но напрасно: на Торговце Иллюзиями не оказалось рубашки, зато под руку нападающему попалось железное кольцо, болтающееся на тонкой бечевке.

Торговец Иллюзиями, за время своих долгих странствий привыкший к подобного рода неожиданным пробуждениям, решил не сдаваться без боя, тем более, что глаза его привыкли к непроглядному мраку и он без труда различал темную фигуру своего обидчика. Только он успел отвесить ужасный удар в грудь своему противнику, как в тусклых бликах, отбрасываемых на стену тлеющими в печурке углями, блеснул клинок. Чудом изловчившись, Торговец Иллюзиями схватил незнакомца за руки и принялся теснить к стене, но неведомый противник оказался очень силен и вместо того, чтобы позволить путнику из Шанвьери себя одолеть, принялся кружить его по крохотной комнате в странном танце, угрожавшем одному из танцоров по меньшей мере серьезными увечьями.