Эльдорадо (СИ) - "Stochastic". Страница 19

- Керук сказал, что вы нашли золотой город в горах, - Атауальпа прикрыл глаза. - Спустились в пещёру золотого песка и отдали песку свое тело.

- Так все и было, мой господин.

- Я послал два отряда в горы. Мои люди не смогли найти золотой город.

- Я не понимаю.

- Скажи мне, только хорошо подумай и не смей врать, твои люди единственные посланцы солнца или существуют другие?

- В золотом городе мы встретили выжившего из ума старика-жреца. Вскоре он умер. Единственный золотой народ, который я видела, это чиа.

- И все из вашего племени сейчас в столице?

- Нет. Не все. Там в горах, в золотом городе, в племени произошла ссора. Один из наших воинов хотел занять место Керука. Керук убил его в поединке. Ещё один человек из нашего племени бежал, и мы его больше не видели.

Атауальпа перевернулся на бок и перехватил золотое запястье Кьяри.

- Только один?

- Да, мой господин.

- Это хорошо. Я верю тебе. Мои шпионы на западе донесли, что видели человека с золотой рукой.

Император повернулся к Кьяри спиной и заснул, а она сидела и думала о Нио. Где он сейчас? На какой дороге его видели? Близко или далеко от столицы? Знает ли он, что чиа поселились в Куско? Знает ли он, что Кьяри стала наложницей императора? Если да, что он чувствует? Вспоминает ли он её? Желает ли, как и раньше смерти её отцу?

Через два дня император уехал в Чан-Чан. Шестеро солдат в кожаных нагрудниках и шлемах несли его паланкин. Позади шагали воины с золотыми штандартами.

Для жителей Куско дни снова стали похожи один на другой. А потом появились знамения.

- Вы слышали, женщина на окраине Куско родила ребенка с двумя головами? - спросила Теа. На её запястьях звенели тонкие золотые браслеты. В деревне, где Теа родилась и выросла, считали, что серебро защищает от дурного глаза.

- В прошлый раз, когда на свет появился такой урод, через полгода умер император, - вспомнила одна из смотрительниц дома избранных женщин.

- Над южными лесами крестьяне видели падающую звезду.

- Это плохой знак. Боги гневаются на нас.

- Вчера в императорской купальне вдруг начала бурлить и кипеть вода, едва не ошпарив жену-сестру императора и её гостей.

- Это к болезни или несчастью.

- Грозят ли несчастья только императорской семье или всем женщинам делившим ложе с императором? А может всему городу? - гадали в доме избранных женщин.

В день возвращения императора на городских воротах с раннего утра до обеда трубили морские раковины. На "Говорящей площади" били барабаны. Войско вступило в город в полдень. Тысячи кожаных шлемов заполнили улицы и площади. Со всех сторон стекались любопытные жители Куско, желающие посмотреть на императора, его армию и добычу.

Кьяри видела пленников, голых, избитых, со связанными за спиной руками и с верёвками на шее. Вместе с другими обитателями дворца она наблюдала за победным танцем императора со стены. Она слышала приказ императора - часть пленников забить камнями, другую - обезглавить, насадить их головы на пики, с тел снять кожу, набить её ватой и выставить перед городскими стенами для устрашения врагов. Кьяри показалось или людей на площади охватило такое же радостное возбуждение, как во время праздника солнца? Поднявшийся шум и крик заглушил непрекращающийся бой барабанов. И только пленники, проклятые мятежники, посмевшие восстать против самого солнца, молча истекали кровью и молча умирали.

Когда голова высокого воина с исполосованной шрамами спиной покатилась под ноги палачу, кто-то вцепился Кьяри в волосы. Она вскрикнула и едва не упала с высокой дворцовой стены. Стоявшие рядом девушки взвизгнули и тут же засмеялись. На Кьяри напала маленькая макака-альбинос, домашнее животное недавно прибывшей в дом избранных женщин замкнутой и молчаливой девочки Алиямы.

- Прости, прости, - торопливо извинилась она.

Раньше Кьяри не обращала на новенькую внимания, а теперь смотрела на узкое лицо, худое тело, как плащом, укутанное длинными, чёрными, всегда распущенными волосами и думала, что Алияма похожа на призрак.

Ночью после триумфального возвращения императора Алияма кричала и плакала во сне:

- Я чувствую, приближается великая смута. Лучшие воины империи погибнут. Женщины и дети станут рабами. Тьма поглотит всю землю. Даже змеи и птицы не спасутся от этой тьмы.

Поначалу тихий и тонкий, её голос постепенно набрал силу, разбудил всех в доме избранных женщин. Но никто не отважился приблизиться к девочке и успокоить её. Как будто женщины боялись, что прикоснувшись к несчастной, заразятся её ночным безумием. В саду шумел ветер. Кутаясь в одеяло, Кьяри подошла к Алияме и потрясла её за плечо.

- Тихо, это всего лишь сон. Ничего не случится. Все будет хорошо, - прошептала она.

Несколько мгновений Алияма смотрела на Кьяри полными слез глазами, а потом закричала:

- Это все из-за тебя! Посланцы солнца принесли зло в нашу страну! Посланцы солнца убьют императора и уничтожат империю!

От удивления Кьяри отшатнулась. Сидя на постели, Алияма продолжала кричать и бить себя кулаками по бедрам, до тех пор, пока настоятельница Уль не напоила её успокоительными травами.

- Алияма свихнулась, - прошептала Зина, залезая к Кьяри под одеяло. - Мне кажется, или все смотрят на нас?

Полутьма мешала Кьяри разглядеть лица женщин вокруг, она видела только тени и светящиеся глаза. Совсем как на площади во время праздника солнца. Только теперь Кьяри не чувствовала всеобщего единения.

- В честь праздника императрицы император разрешил тебе и Зине покинуть дворец и навестить родных, - улыбаясь, Атавалп топтал золотыми ногами траву в императорском саду.

- Мы будем танцевать на празднике с мужчинами нашего племени, - заговорщицки шепнула Зина Кьяри. Кьяри наблюдала, как Зина выщипывает брови, подкрашивает щеки киноварью и не понимала, чему она радуется.

Лишь выйдя на "Говорящую площадь", она осознала, как давно не покидала дворец. Снизу улицы города выглядели совсем не так, как с высоты дворцовой стены. Сейчас они казались Кьяри ещё более чужими и незнакомыми, чем в первые дни её пребывания в Куско. В начале "Гвоздичной грядки" у сточной канавы на корточках сидела старуха в зелёной косынке. В морщинистых руках она держала цветок, обрывая лиловые лепестки, бросала их в канаву. Казалось, от этого запах нечистот становился сильнее.

- Убирайтесь из нашего города, посланцы солнца, - прошипела старуха и сплюнула в сторону Кьяри.

- Почему ты не прогонишь старую ведьму отсюда, Атавалп? - спросила Зина, поводя плечами.

- Без толку. Прогонишь сегодня одну, завтра придут три. Это все Кумия и его отец Такири. Они распускают про нас плохие слухи.

- Не их ли люди украли у чиа лам? - вспомнила Кьяри.

- Украли лам. Закинули в наш двор мёртвого младенца. А несколько дней назад напали на Иская и Панти. В драке Искаю разбили нос, Панти сломали руку, - Атавалп говорил спокойно, продолжал улыбаться, происходящее казалось ему обыденной и забавной вещью. В родной деревне чиа соседи часто ссорились, дрались, пакостили друг другу, а потом бурно мирились. У Кьяри же рассказ отца вызвал дурные предчувствия. И она никак не могла понять, виновата ли в её мрачном настроении грязная старуха со своими проклятиями или то, что город казался чужим и незнакомым, почти враждебным.

Заметив, что Кьяри нахмурилась, Атавалп погладил её по спине.

- Такири происходит из древнего знатного рода. Его предок служил ещё первому Инке. Сам Такири двадцать лет смотрел за складами маиса и шерсти в Куско. В прошлом году пошли слухи, что он ворует. Император сначала отстранил его от должности, а потом унизил, поставив его в конец процессии на празднике солнца, а его место отдал чиа. За это Такири, его сын Кумия и весь их айлью ненавидят нас, - объяснил Атавалп.

- Мерзкий, завистливый старикашка, - фыркнула Зина. Они как раз вошли в ворота владений чиа.

Во дворе играли дети, в тростниковых клетках возились морские свинки, на верёвках сушились свежевыкрашенные ткани. В фонтане плавали игрушечные деревянные лодки. Кэса, Лория и Аи обняли Кьяри и Зину и принялись расспрашивать их о доме избранных женщин.