Ты проснешься, на рассвете. Дилогия (СИ) - Войтенко Алекс. Страница 3

   - Все. Кончилась твоя спокойная жизнь. Теперь и ты школьница. Двоек нахватаеш-ш-шь! Особенно по поведению.

   - Что это я их нахватаю?

   - А как язык покажешь учителю, так и нахватаешь! - с улыбкой говорю ей.

   - А, что это я ему язык буду показывать?

   - А, что ты еще-то можешь показать, у тебя и нет больше ничего, только язык длинный. Розовый и мокрый.

   - И вовсе он не мокрый. - На глазах сестры, начинают наворачиваться слезы.

   - Значит с тем, что он длинный ты согласна. - Констатирую я.

   - Сам ты длинный! - уже почти ревет сестра.

   Мама, вначале с улыбкой наблюдавшая за нашей пикировкой, принимает строгий вид и приобняв сестру:

   - Ну, хватит ругаться. Конечно же, ты ничего не нахватаешь, ты ведь у меня умная девочка. - И повернувшись ко мне, - Алекс, разберись в своем столе. Посмотри, что не хватает, после скажешь мне, нужно будет докупить. И наведи порядок у себя в комнате.

   - Хорошо мам, - я целую мать в щеку и выхожу из комнаты.

   - Ну, что он мам всегда... - доносятся до меня слова сестры. Мама что-то ласково отвечает ей, но я этого уже не слышу.

   Наведя порядок в комнате, выхожу во двор, окидывая его "хозяйским взглядом". Сейчас я легко замечаю все неполадки, на которые раньше просто не обращал внимания. Ни слова не говоря принимаюсь наводить порядок и здесь. Я понимаю, что все это несоответствует моему обычному поведению, и даже еще вчера, я бы прошел мимо, не заметив всего этого. Понимаю, что своими действиями неминуемо привлеку внимание к себе, и не только со стороны матери, но тем не менее занимаюсь этим.

   Какое-то время, копаюсь в саду, в сарае, что-то перекладываю, что-то выношу на улицу в мусорный бак. Вдруг замечаю, маму, стоящую на крыльце и наблюдающую за мной. Видя, что я заметил ее, она спрашивает:

   - Что случилось, Алекс? Сегодня ты совсем не похож на себя.

   - Может я повзрослел? - пытаюсь свести ответ к шутке.

   - За одну ночь?! Так не бывает!

   - Тогда не знаю, мам. Просто мне кажется что, то что я делаю, это правильно.

   - С чего бы это?

   - Я не могу объяснить, но... Мне приснился сон. И я очень не хочу, что бы было, так как я увидел. Возможно то, что я делаю сейчас, как то изменит, все это.

   - Я не узнаю тебя, Алекс. Ты даже говорить стал по-другому. Что с тобой?! Ты меня пугаешь!

   Я обнимаю ее, прижимаясь всем телом. Она ласково гладит меня по голове и мы молча стоим на крыльце нашего дома.

   - Мам, но ведь я не делаю ничего плохого, ведь так? А все остальное... может уже завтра я буду таким же как вчера. Если ты так хочешь.

   Я не слышу ответа, да и не нуждаюсь в нем, наслаждаясь мгновеньями нежности.

   - Мам, а давай я не буду больше ходить в музыкалку? - начинаю новую тему, что бы отвлечь ее. - Ну не нужна она мне. Эта классика, уже вот где сидит. - Показываю рукой на горло.

   - Тебе же нравилось, заниматься музыкой?

   - Мне и сейчас нравится, но то что там предлагают, это не музыка, а какое то издевательство. Да и не думаю, что смогу стать профессиональным музыкантом.

   - Откуда?

   - Просто знаю. А тратить такие деньги еще два года, что бы потом сожалеть об этом, может давай сразу, сейчас? Ну нет у меня желания на нее. А для себя, или для тебя я и так смогу сыграть. Если ты конечно захочешь. Ведь, Машке, ты же разрешила, бросить занятия. - Выдаю последний аргумент.

   Мама некоторое время молчит, переваривая мои слова. Потом произносит:

   - Я, подумаю.

   - А на сэкономленные деньги, давай мопед купим?

   - Может, ты просто мопед хочешь?

   - Хочу. Но и на музыку тоже желания нет. Тогда уж лучше забудь про мопед, а я забуду про музыкалку.

   Некоторое время вожусь во дворе, игнорируя призывы дружков с улицы "на, погулять". На крыльцо выходит мать, с сумкой в руке:

   - Хватит наверное на сегодня? Вон сколько дел переделал.

   - А ты куда, мам?

   - До базара пройдусь. Заканчивай, будешь уходить закрой дверь, ключи я с собой взяла.

   -Хорошо мам.

   Дождавшись ее ухода, подхожу к винограднику и уцепившись за перекладину, пытаюсь подтянуться. Увы, это тело не рассчитано на силовые упражнения. Два раза и то с трудом. Немного отдохнув, пытаюсь повторить попытку, но и в этот раз неудача. Принимаю, упор лежа. Увы, здесь результат не лучше. "Да, Сашка, запустил ты себя... всё, начиная с завтрашнего утра, постоянные тренировки. Пока еще не слишком поздно. И начну я наверное, с бега". - Отряхнувшись и оглядевшись вокруг себя прохожу в дом. Какое-то время брожу по комнатам, как бы вспоминая самого себя. Разглядываю книги в шкафу, ласково оглаживая переплеты. Все давно знакомо. Достаю наугад одну из книг. Дюма, "Граф Монте-Кристо". В этом теле я его еще не читал, но могу рассказать от и до. Память сохранилась и все, что я когда то видел или знал остается при мне. На минуту задумываюсь. А что я помню? Нет, пожалуй, ничего существенного, во всяком случае, из истории страны. Разве, что смерть Брежнева, но до нее еще 12 с лишним лет, да и кому это нужно? Перестройку, распад СССР, вряд ли мне все это пригодится, разве, что лично для меня. Пожалуй, не стоит и пытаться. Да и кому нужны мои советы, или предсказания. Скорее упрячут поглубже, чем прислушаются к чему то. Тем более, что ничего особенного я и не помню, так разрозненные факты и те без дат.

   Ставлю книгу на место и подхожу к пианино. Провожу рукой по гладкой поверхности и поднимаю крышку, закрывающую клавиши. В глаза бросается надпись "Muehlbach" 1867год. Ему больше ста лет. Продвигаю стул и кладу пальцы на клавиши.

   - Помню ли я, хоть что ни будь? - Задаю себе вопрос. Прикрываю глаза и пытаюсь сыграть по памяти. Наверное, у моего теперешнего тела все же есть какой-то опыт, потому, что к моему удивлению у меня все получается, а слух у меня всегда был на высоте.

   Вскоре по дому разносится легкая мелодия из передачи "В мире животных", это наверное единственное, что я мог сыграть и через десять лет после того как бросил занятия.

   А что если?!

   Какое-то время, я пытаюсь подобрать знакомую мелодию, и вот уже спустя каких-то пятнадцать-двадцать минут, что-то начинает получаться. Еще немного и по дому разносятся аккорды и музыка песни, которая мне всегда очень нравилась. Или будет нравиться лет через десять. Все-таки у моего тела довольно хорошая музыкальная подготовка. Сам не замечая, как начинаю напевать ее:

   Бывают дни, когда опустишь руки,

И нет ни слов, ни музыки, ни сил.

В такие дни я был с собой в разлуке

И никого помочь мне не просил.

И я хотел идти куда попало,

Закрыть свой дом и не найти ключа.

Но верил я - не все еще пропало,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

Но верил я - не все еще пропало,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча...

   Прикрываю глаза, но это мне ничуть не мешает, мелодия, как бы льётся сама по себе, я лишь помогаю ее звучанию. Музыка и песня так увлекли меня, что я не замечаю ничего вокруг, купаясь в ее звуках. Я играю и пою, полностью отдавшись звучанию мелодии:

   И пусть сегодня дней осталось мало,

И выпал снег, и кровь не горяча.

Я в сотый раз опять начну сначала,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

Я в сотый раз опять начну сначала,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

   Песня заканчивается, еще несколько последних аккордов, я опускаю руки и вдруг замечаю маму, тихо стоящую в дверном проеме. Она смотрит на меня, а на ее щеках блестят дорожки слез.

   - И после этого, ты еще хочешь бросить музыкальную школу? Я не понимаю тебя!

   - Мам, вспомни. За пять лет обучения, мне единственный раз, разрешили разучить ту мелодию, которая мне нравилась. "Полонез Огинского" и то во внеклассное время. Все остальное время я разучиваю то, к чему не имею не малейшего желания. Возможно, эти пьески и дают что-то, но напрочь отбивают желание заниматься музыкой. Не знаю, кто составлял программу обучения, но явно он преследовал именно эту цель.