Возвращение под небеса (СИ) - "Зетт Катэсса". Страница 13

-- Заходите, кто там, -- услышала я глухой голос.

Я открыла дверь и махом шмыгнула в жилые комнаты Рожкова. Две комнаты Эдуарда Валентиновича были просторными, но выглядели довольно аскетично. У дальней стены напротив входной двери стоял его письменный стол, за которым сейчас и сидел сам Рожков. По стенам возле этого стола тянулись многочисленные стеллажи с книгами. В этой же комнате стоял журнальный столик и проеденное молью старое кресло. Вторая комната, которая находилась за дверью слева, была спальней, совмещенной со столовой. Сейчас дверь туда была закрыта.

Эдуард Валентинович жил один. Жена Рожкова умерла десять лет назад, а его взрослая дочь уже как два года вышла замуж и теперь жила с мужем.

-- Одну минутку, -- пробормотал Эдуард Валентинович, дописывая что-то в своих документах.

Через мгновение он поднял на меня взгляд.

-- А, Машенька, привет, -- добродушно произнёс Эдуард Валентинович, снимая квадратные очки. Внимательнее приглядевшись ко мне, Рожков нахмурился и медленно встал из-за стола. -- Маша, что-то случилось?

Я молчала, обессиленно прижимаясь к двери и сжимая в руке страшное письмо, найденное мной в кабинете Сухонина. Совсем неожиданно слёзы заполнили моя глаза, и я разрыдалась, сползая по двери на пол.

Рожков кинулся ко мне.

-- Маша! -- ошеломленно позвал меня Эдуард Валентинович, обнимая и пытаясь успокоить. -- Маша, что случилось? Что произошло? Опять этот гад Денис к тебе пристаёт?

Я отрицательно покачала головой, никак не в силах прекратить рыдания.

-- Они... Они... -- пыталась сказать я, но никак не могла заговорить: меня обуяла самая настоящая истерика.

-- Расскажи мне, что случилось, Машенька, -- беспокойно пробормотал Рожков, глядя на меня с горьким сочувствием. -- Я могу как-то помочь тебе?

Судорожно хватая ртом воздух, я протянула Рожкову письмо.

Эдуард Валентинович взял его из моих рук и развернул, собираясь прочитать. Он нахмурился, приглядываясь к тексту, вдруг плюнул, тихо ругнувшись, и направился к столу, чтобы взять очки. Вскоре он вернулся и, подхватив меня под локти, помог подняться с пола. Усадив меня в кресло у журнального столика, Рожков устроился на табурет напротив и начал читать письмо.

Несколько минут тишины показались мне вечностью.

-- Что это ещё за чертовщина?... -- ошарашенно прошептал Рожков, прочитав письмо. Он снова и снова пробегал взглядом по тексту. -- Что это, черт возьми, такое? Маша, откуда у тебя это письмо?

Эдуард Валентинович явно был в шоке.

-- Сегодня мне пришлось относить справочники в кабинет архонта, -- взяв себя в руки, хрипло сказала я. -- Его там не было, и охранник пропустил меня в кабинет. Я случайно увидела это письмо на столе....

Некоторое время Рожков сидел на месте, не двигаясь и тупо глядя в смятый листок бумаги, что держал в руках. Какое-то время Эдуард Валентинович молчал, по всей видимости, обдумывая всё, что он только что прочитал. И вдруг, словно бы ясно осознав происходящее, он покачал головой с совершенно ошеломленным видом.

-- Что же это такое, -- прошептал Рожков, кладя руку на лоб. Он снова посмотрел в письмо, потом перевёл взгляд на меня. -- Машенька, но... не может ли всё это быть каким-то недоразумением? Просто у меня в голове не укладывается то, что Андрей может быть причастен к этому... Ведь... Ведь он друг твоего отца... И...

Рожков не договорил, и я опустила взгляд. Конечно же, мне были понятны сомнения Эдуарда Валентиновича. Меня тоже долго мучили сомнения после того, как я прочитала это письмо впервые, но чем больше я взвешивала всё, что узнала, тем больше убеждалась в подлинности написанного в этом мятом листке.

-- Не знаю, Эдуард Валентинович, может ли всё это быть недоразумением, -- ответила я глухо. -- Но сейчас очевидно только одно: это письмо совершенно случайно попало мне в руки. И, скорее всего, то, что в нём написано -- чистая правда. Уж поверьте мне, я-то точно хотела бы, чтобы Андрей не был замешан в чём-то подобном. -- Мой голос задрожал, и слёзы в очередной раз начали щипать глаза. -- И я последний человек, который бы смог поверить в такое, но... взгляните на это письмо ещё раз. Смогли бы Вы после того, что сейчас прочитали, поверить в то, что всё это недоразумение? Просто поймите, если всё это правда, они убьют меня без всяких церемоний, когда узнают о том, что это письмо попало мне в руки. Тогда раздумывать о том правда всё это или нет, будет слишком поздно.

Хмурясь, Рожков задумчиво покачал головой.

-- Да, твои слова имеют смысл, -- сказал он хрипло. -- Мы, конечно же, не можем оставить без внимания то, что узнали. Вся эта история мне не нравится, но и в омут с головой бросаться не стоит. Думаю, что всё же для начала нам лучше заглянуть в архив лаборатории. Я могу достать ключ-карту к нему, мне-то туда вход воспрещен, но я уже давно знаю, как организовать туда доступ. Так что давай-ка мы с тобой для начала попробуем найти настоящую историю твоей болезни. И их опыта тоже, пропади он пропадом. -- Эдуард Валентинович повернулся ко мне. Он был серьёзен как никогда. -- Нам в любом случае надо всё проверить, Маша... Без этого нельзя. Ведь если мы ошибаемся...

-- Да-да, конечно. Я согласна с Вами, -- ответила я напряженно. -- Но только вопрос ещё и в том, сколько времени может занять наш поход в архив.... Ведь когда Сухонин обнаружит пропажу письма -- мне придется туго.

-- Да, времени у нас нет, это факт, -- пробормотал Рожков. -- Но я точно знаю, что Сухонин сегодня до поздней ночи будет на каком-то совещании, а пока он не вернется к себе в кабинет, он ничего не узнает. Думаю, что всё же стоит рискнуть. Как считаешь?

Шмыгнув носом, я покивала.

-- Стоит. Конечно, стоит... -- отозвалась я. -- Нам надо знать обо всём наверняка.

Рожков слабо улыбнулся мне. Я вдруг увидела в его глазах такую скорбную жалость, такую тоску, что у меня внутри всё скрутило. В этот момент Эдуард Валентинович наклонился ко мне и, крепко обняв, прижал к себе.

-- Моя бедная Маша... -- пробормотал он надтреснутым голосом. -- Так и сыпятся на тебя бесконечные беды... Сколько же тебе ещё терпеть весь этот кошмар?...

-- Не знаю, Эдуард Валентинович, -- сказала я, обнимая Рожкова в ответ и в бессилии закрывая глаза. -- Не знаю...

***

В очередной раз спустившись по лестнице, мы вышли в просторный атриум с низкими потолками. Здесь везде гудели какие-то технические установки, желтым светом перемигивались старые фонарики на ржавых дверях.

Мы с Рожковым шли по решетчатому полу мимо огромных генераторов и машин, недалеко от которых стояли пустые старые бочки из пластика. Дверь в архив находилась в конце атриума, сама по себе она выглядела внушительной: большая и тяжёлая, уже много раз выкрашенная в белый цвет. На стене рядом с дверью красным светом мигал чёрный электронный замок для пропускных карт.

-- Свет включать не будем -- сразу обнаружат, -- прохрипел Рожков, доставая из кармана ключ-карту, которую он каким-то образом тайком достал из администрации медицинской части. -- На плане расхода электроэнергии сразу всё засверкает, как гирлянда, уж я-то знаю...