Ласточки улетают осенью (СИ) - Баукина Елена. Страница 12

   -- Чтобы душа мастера нашла покой в Пещерах забвения быстрее, нужна жертва на храм Сцины. -- сообщил храмовник, смиренно косясь на блестящую монету в руках чародейки.

   -- Хорошо, хорошо, -- нервно ответила Мэг и положила ему на ладонь единственный золотой, а когда чтец отошёл подальше, проворчала себе под нос: "Чтоб ты подавился!"

   Служитель Сцины довольно откланялся, взял посох, стоявший у ограды кладбища, и поплёлся восвояси. На кладбище остались лишь ученики мага и любопытные вороны.

   Олив смотрел на Мегги покрасневшими от слёз глазами. Мэгги взяла его за плечо.

   -- Это все деньги, что у нас были, Оли. Проклятый храмовник отобрал последнее. Ты отправишься домой к отцу. -- сказала ему девушка. -- Он позаботится о тебе лучше, чем я. И забудешь всё, что здесь было.

   Теперь мысли Мэгги были заняты дальнейшей её судьбой. Она избавилась от старика, обретя свободу выбора нового наставника. Теперь никто не посмеет обвинить её в том, что она перебежчица.

   -- Нет, я не могу забыть! Если меня спросят о мастере Сеноне, не стану лгать! -- ответил мальчишка, его нижняя губа затряслась.

   Чародейка стала умолять:

   -- Прошу, Оли, сжалься надо мной!

   Олив отвернулся.

   -- Если об этом станет известно, меня сожгут на костре, словно ведьму! Ты смерти моей хочешь?! -- пыталась давить на жалость девушка-маг.

   -- Ты не та Мэгги, которую я знал, ты хуже ведьмы!

   Мальчишка бросился к могиле, упал на колени и принялся оплакивать учителя, растирая грязными руками слёзы.

   Чародейка не проронила ни слезинки по старому магу Сенону. Сколько унижения и упрёков слышала она от него! Теперь всё это наконец-то в прошлом! Мэг холодно посмотрела на мальчишку и достала из-за пояса чёрную книгу в мягком переплёте, без труда нашла нужное заклинание. Сделав один точный магический пасс, послала заклинание в сторону Олива и убрала книгу обратно.

   Олив Стоэн обернулся к Мэг, замер, черты его лица исказились. Мальчик сжался, изменился в размерах и складывался, пока не стал совсем маленьким, а потом и вовсе превратился в синий блестящий сапфир.

   Мэгги в ужасе бросилась к камню и подняла его. Камень размером с лесной орех переливался на ладони. Чародейка захотела заплакать, но у неё не получилось. Она с ужасом смотрела на свое отражение в гладкой грани камня и вместо своего лица видела там оскалившуюся морду демона. "Что со мной происходит?"

   Сапфир выпал из её похолодевших пальцев:

   -- Оли...

   Синий дымок окутал то место, где ранее стоял мальчишка, и из него появился довольный Себастьян Рамерсет. Он пританцовывал кривыми ногами и напевал весёлый мотивчик модной в этом месяце песенки.

   -- О, Мэгги, ты делаешь прекрасные успехи! -- похвалил он. -- Из тебя получится прекрасная чёрная колдунья!

   Мэгги бросилась к Себастьяну и принялась трясти его за отвороты чёрной куртки:

   -- Это всё из-за тебя! Из-за твоей проклятой книги!

   Себастьян цинично улыбнулся и крепко взял девушку за запястья:

   -- Ты сама всё это сделала. Сама, - он отпуслил её ослабевшие руки. Себастьян поднял с земли сапфир и вложил его в ладонь Мэгги.

   Мэг схватилась за голову -- платок, покрывавший её светлые волосы, слетел на землю. Сапфир полетел следом за платком.

   -- Я...

   -- Ох, и наивны женщины, даже женщины-маги! В конце книги есть небольшая надпись, что для использования заклинаний необходима живая энергия. Между прочим, у кого брать эту энергию, решаешь тоже исключительно ты.

   -- Так, значит...

   -- Значит, ты сама так хотела!

   Ветер на кладбище усиливался -- платок Мэгги унесло за низкую каменную ограду кладбища. Она стояла у могилы мастера и не могла произнести ни единого слова.

   Себастьян опять подобрал сапфир и подал ей:

   -- Лучше не возвращайся в город, Мэгги: люди осудят тебя и сожгут на костре. Я помогу. Сделаю лучшей чародейкой. Ты наверняка станешь искать другого наставника.

   -- Олив, как же Олив? Что я сделала?

   -- Олив ещё жив. Его душа в этом камне, и она останется невредима до тех пор, пока ты служишь мне и духу Сангиума.

   -- Сангиума? Что это ещё такое?

   -- Сангиум, о-о-о! Я недавно пробудил этого духа тайным заклятием, и он дал мне Силу и новую жизнь. И тебе он тоже даёт Силу. Силу гораздо бСльшую, чем раньше. Ты согласна использовать шанс на спасение Олива Стоэна? Он так любит тебя. Представляешь, чтС ты ответишь, когда люди или отец мальчишки спросят у тебя: где Олив? -- Себастьян, похоже, радовался таким удачным для него обстоятельствам, довольно ухмылялся и чесал мизинцем ухо.

   -- Проклятый чародей, что ты хочешь от меня? Что ты сделал со мной? -- Мэг схватилась за магический медальон.

   -- Пока ничего. Ты сама поддалась мне. И уже подпустила злого духа к себе, -- чародей взялся за волшебное кольцо на пальце и повернул его.

   Мэг упала на колени и почувствовала, как её сердце стянуло судорогой. Вены на руках сильно вздулись и посинели до черноты. Она попыталась произнести про себя защитное заклинание, но оно странным образом не сработало.

   -- Это теперь на меня не действует, -- посмеялся над её попыткой защититься Себастьян. -- Если ты откажешься, то лишишься всего. Даже жизни. Соглашайся, не думай! Всё будет просто прекрасно!

   Рамерсет улыбался ей. Похоже, у него поднималось настроение.

   -- Согласна! На всё согласна! -- ответила дрожащим голосом чародейка, прижав к груди сапфир. -- Делайте со мной что хотите.

   -- Как скажешь, милая Мэгги, -- победно посмеялся Себастьян Рамерсет и, взяв у чародейки книгу в чёрном переплёте, приложил ей ко лбу, произнося заклятье. Синий туман окутал всё вокруг. Мэгги попыталась сопротивляться, но её словно кто-то держал. Она склонилась перед Рамерсетом словно сломанная деревянная кукла, чувствуя, как кровь в жилах похолодела. Чёрная рогатая тень появилась за спиной чародея. Из груди Мэг вырвались громкий выдох и белое облачко. Рамерсет достал из-за пояса замшевый мешочек и, открыв его, движением пальцев затолкал дух чародейки в него. Довольно ухмыльнулся и убрал мешочек за пазуху, -- Теперь твоя жизнь -- моя. А жизнь Олива -- твоя. Старайся служить мне исправно -- и получишь жизнь Олива и свою обратно.

   Мэгги почувствовала, что её сердце перестало биться и похолодело. Она прижала руки к груди и не почувствовала ничего. Темнота охватила её сознание.

Магиум N 3

Алхимик и загадка башни Грёз

Пасс1

   Учитель детей графа Эдварда и алхимик Мишель Горознай молился богине Сцине, крепко сцепив длинные пальцы. Он только что принёс целую стопку книг, разложил свёрток пергамента на довольно большом столе, который располагался посредине каминного зала. Зал казался мрачным из-за высокого сводчатого потолка и узких конусообразных окон с разноцветными стёклами. На стенах каминного зала в специальных металлических креплениях горели факелы. Но для занятий света требовалось больше, поэтому Горознай приносил с собой зелёный алхимический фонарь, сделанный из колбы, встроенной в металлическую подставку с ручкой. Перед занятиями Мишель заполнял колбу зелёным составом, который ярко сиял, разгоняя сумрак. Зеленоватый свет алхимического фонаря отражался от многочисленных щитов, украшавших стены, плясал бликами на блестящих доспехах. Куча красивого грозного железа, добытого в многочисленных войнах и, возможно, снятая с бренных тел поверженных в битве врагов, тоже являлась ценным украшением графского замка Кордейн. Перед уроками слуги приносили для мэтра резную конторку, расставляли чернильницы, раскладывали рядом с каждой наточенные гусиные перья и листы желтоватого льняного пергамента. Над широким камином висел огромный портрет отца графа Эдварда, сэра Дика Кордейна, с косматой темно-рыжей бородой и суровым, как у сына, выражением лица. Быть властителем такого немаленького графства - большая ответственность. И эта ответственность, похоже, накладывала отпечаток на лица владельцев замка Кордейн.