Сокровища Траникоса - де Камп Лайон Спрэг. Страница 15
— Как ты думаешь, что нам может помешать схватить тебя и вынудить твоих людей отдать нам твой корабль в обмен на твою жизнь?
Стромбанни издевательски рассмеялся.
— Ты действительно считаешь меня таким дураком? Мои люди получили приказ при первых же признаках предательства поднять якорь и немедленно покинуть вашу бухту. Будь уверен, что они сделают то же самое и в том случае, если я не вернусь в условленное время. Вы не получите корабля даже в том случае, если перед их глазами с меня живьем сдерут шкуру. Их не разжалобит подобное зрелище. Кроме того граф Валенсо дал мне свое слово.
— Я еще никогда не нарушал своего слова, — мрачно произнес Валенсо. — Достаточно угроз, Зароно.
Корсар промолчал. Он был всецело занят разгадыванием проблемы, как ему заполучить корабль Стромбанни и продолжить нудные переговоры, не показывая, что у него нет карты. Он спрашивал себя, кто же, во имя Митры, на самом деле забрал карту?
— Позволь мне взять на борт корабля своих людей, — сказал он. — Я не могу, как ты понимаешь, бросить на произвол судьбы свой верный экипаж, который служил…
Стромбанни презрительно фыркнул:
— Почему ты не требуешь также мою саблю, чтобы перерезать мне горло? Чтобы не бросить на произвол судьбы своих верных людей — ха! Ты продал дьяволу своего родного брата, если тебе заплатят за него достаточную цену. Нет, дорогой мой, ты сможешь взять с собой не более двух человек, а этого ни в коем случае недостаточно для захвата моего корабля.
— Дай нам один день, чтобы спокойно все обсудить, — спокойно попросил Зароно, чтобы потянуть время.
Стромбанни так грохнул кулаком по столу, что из бокалов выплеснулось вино.
— Нет, во имя Митры! Я требую немедленного ответа!
Зароно вскочил. Его хищная ярость одержала верх над хитростью и лукавством.
— Ты, грязная бараханская собака! Ты сейчас получишь ответ — прямо в твое поганое брюхо.
Стремительным движением левой руки он отбросил плащ в сторону, а правой схватился за меч. Стромбанни с грохотом вскочил. Он поднялся так быстро, что стул позади него опрокинулся и с громким стуком покатился по полу. Валенсо торопливо встал и протянул руку, чтобы отделить друг от друга двух сцепившихся мужчин, которые уже наполовину вытащили свои тяжелые мечи и с искаженными взаимной ненавистью лицами смотрели друг на друга.
— Господа! Я вас очень прошу! Зароно, я же дал ему слово.
— К черту ваше слово! — корсар оскалил зубы.
— Остановитесь, мой лорд! — произнес пират веселым голосом, полным жажды крови. — Вы дали мне слово, что в отношении меня не будет осуществлено никакого коварного предательства. Но я не считаю нарушением слова с вашей стороны, если я в честном бою обменяюсь с этой гнусной собакой несколькими ударами меча.
— Вот это правильно, Стром! — внезапно произнес позади них глубокий и сильный голос, казавшийся одновременно и свирепым, и веселым, и властным. Все повернулись на его звук и непроизвольно открыли рты и глаза. Белеза с огромным трудом смогла подавить рвущийся из груди крик.
Из двери, ведущей в соседнее помещение, вышел незнакомый человек. Он без колебаний, но и без лишней поспешности подошел к столу. Этот мужчина казался хозяином положения. В воздухе повисла напряженная тишина.
Чужак был еще больше, чем корсар и пират, и у него было больше преимуществ. Его еще более мощная, чем у этих двоих, фигура, и мускулистая фигура, казалось, излучала мощь и силу. Несмотря на некоторую громоздкость телосложения, он двигался с гибкостью пантеры. На нем были сапоги с длинными отворотами, штаны из кожи и белого шелка, а под открытым небесно-голубым, развевающимся плащом была видна шелковая рубашка с открытым воротом и алый кушак вокруг талии. У плаща были желудеобразные застежки из серебра, сатиновый воротник, карманы и обшлага. Одеяние было украшено золотой вышивкой. Блестящая кожаная шляпа завершала костюм, какие носили около ста лет назад. На боку чужака висела тяжелая сабля.
— Конан! — воскликнул корсар и пират одновременно.
Валенсо и Гальбро разом затаили дыхание, услышав это имя.
— Совершенно правильно, Конан, — гигант, насмешливо улыбаясь застывшим как немые статуи присутствующим в зале, подошел к столу.
— Что вы здесь делаете? — запинаясь, выдавил из себя мажордом. — Как вы прошли сюда незванным и так незаметно?
— Я перелез через палисад с восточной стороны, пока ваши глупцы беспорядочно толпились у ворот, — невозмутимо ответил Конан. Оп говорил по зингарански с варварским акцентом. — Все они вывихнули себе шеи, всматриваясь на запад. Я вошел в дом, когда Стромбанни пропустили в ворота. С этого времени я с интересом прислушивался к вашей, так сказать, дружеской беседе, находясь в соседней комнате.
— Я считал, что ты мертв, — протяжно произнес Зароно, тщательно выговаривая каждое слово. — Три года назад на одном из усеянных рифами берегов видели обломки твоего корабля и с тех пор о тебе не было ничего слышно.
— Я не пил с командой своего корабля, — ответил, усмехнувшись, Конан.
— Великий океан все еще не принял меня к себе и не погрузил на свое дно. Я выплыл на сушу и некоторое время был солдатом в Черных Королевствах, а потом в Аквилонии. Можно сказать, что я стал знаменитой личностью, — он по-волчьи осклабился. — Во всяком случае, до недавнего времени, пока Нумедидесу внезапно не перестало нравиться мое лицо. Ну, а теперь, к делу, господа!
Наверху, на лестнице Тина пристально уставилась вниз, перегнувшись через балюстраду, и в возбуждении схватила Белезу за тонкое запястье.
Белеза знала, что видит перед собой воплощенную в кровь и плоть легенду. Кто из людей на побережье не знал диких и невероятно кровавых историй о Конане, неутомимом искателе приключений, бывшем некогда капитаном бараханских пиратов и самым настоящим бичом Западного Океана? Дюжина баллад о его неистребимой отваге и отчаянных преступлениях, набегах и схватках. Он был человеком, которого никто не мог убить. Он пришел сюда и властно стал доминирующей фигурой в этом бессмысленном беспорядке. Белеза со страхом мысленно спросила себя, что произойдет, если точка зрения Конана не совпадет с точкой зрения остальных, и он не будет на их стороне. Будет ли он презирать ее также, как Стромбанни, или он так же страстно возжелает ее, как и этот мерзавец Зароно?
Валенсо оправился от шока, вызванного внезапным появлением чужака в собственном доме графа. Он знал, что Конан был киммерийцем, что он родился и вырос в суровой заснеженной пустыне на севере и поэтому, во многих вещах он не испытывал затруднения, сострадания и не знал границ, которым подчинялись цивилизованные люди.
Так что было совсем не странно, что он незаметно проник в охраняемый форт. Однако Валенсо испуганно вздрогнул при мысли, что вслед за варваром могут проникнуть сюда и другие дикари — например, пикты.
— Что вам здесь надо? — грубо спросил он. — Вы пришли с моря?
— Нет, из леса, — киммериец кивком показал на восток.
— И вы жили среди пиктов? — холодно осведомился Валенсо.
В голубых, как лед, глазах гиганта вспыхнул гнев.
— Даже зингаранец должен знать, что между дикими пиктами и киммерийцами никогда не было мира, и, может быть, никогда не будет, — он страшно выругался. — С начала времен между нами царит кровавая вражда. Если бы вы сделали это замечание одному из моих сородичей, весьма возможно, он разбил бы вам череп. Но я достаточно долго жил среди так называемых цивилизованных людей, чтобы понять ваше полное невежество и ваш абсолютный недостаток вежливости и обычного гостеприимства по отношению к чужому человеку, который прошел, через леса, густо раскинувшиеся на тысячи миль вокруг. Но забудем об этом, — он повернулся к обоим морским грабителям, которые нелепо уставились на него. — Если я правильно расслышал, существует какая-то карта, из-за которой между вами двумя возникло расхождение во мнениях?
— Это тебя вообще не касается, — проворчал Стромбанни.
— Может быть вот эта? — Конан зловеще усмехнулся и вытащил из кармана что-то довольно сильно помятое — клочок пергамента, на котором было что-то изображено красным цветом. Стромбанни вздрогнул от неожиданности и побледнел.